– Ну, здравствуй, мой родной. Какой ты сладенький! Стоявший прямо перед ним здоровенный кваз, сделал движение когтистой лапы к своей ширинке на камуфляжных брюках. У связанного Хлыста выпучились глаза и он отчаянно замотал головой, крича и брызгая слюной.

– Я не хочу! Я не пидор!

– Не пидор, говоришь? Какое совпадение – Красавчик ведь тоже не был заднеприводным, но с твоей помощью, сука, его таким сделали.

– Откуда знаешь про Красавчика? – прохрипел Хлыст, предчувствуя беду.

– А я и есть Красавчик, – тихо произнёс брат Силантий, не сводя с чернявого «друга» взгляда полного ненависти. – Кстати, а где Маркиз?

– Его вскоре кусач порвал, помочь не успели…

– Повезло ему, – процедил сквозь акульи зубы кваз.

Тон, с которым брат Силантий выразил сожаление о преждевременной смерти Маркиза, ничего хорошего не сулил. Хлыст задёргался, тщетно пытаясь освободиться. Не получилось… Опустив голову на стол, он обречённо завыл. Брат Силантий оставил в покое ширинку и, зайдя своему обидчику за спину, поднял с пола пулемёт. Не раздумывая, с силой воткнул дуло в задний проход Хлысту. Тот вскрикнул от резкой боли, введённый ранее раствор спека не заглушил её.

– Я не злопамятный, – зловеще произнёс бывший Красавчик, – но я всё помню, – и придавил спусковой крючок… Потрясённый Пескарь, молча наблюдал за казнью, боясь сказать что-нибудь лишнее. У него совершенно отсутствовало желание испытать на себе дикую ярость нового босса.

Выехать спокойно из «Последнего приюта» не получилось. За воротами прогремела пулемётная очередь. Сипатый перерубил пополам бегуна, стремительно метнувшегося к бронированному джипу. Ошмётки плоти бурой массой украсили асфальт. Тварь рухнула вниз с перебитым хребтом и разорванным животом. Выбежавший со двора брат Силантий с пулемётом в руках, добил бегуна, разнеся ему голову короткой очередью.

– Босс, справа! — глазастый Сипатый успел вовремя заметить юркого лотерейщика и они в два ствола его расстреляли. Тот, напоровшись брюхом и грудью на пулемётные очереди, грохнулся на дорогу, разбрызгивая дурно пахнущую бурую тягучую жидкость. Подбежав к раненому, но продолжавшему оставаться опасным противником, монстру, брат Силантий своим тесаком пропорол споровый мешок, подсунув его под костяной щиток. По туше пробежала волна дрожи и лотерейщик затих. Оставаясь на месте с тесаком в правой руке, а с пулемётом в левой, брат Силантий поискал глазами второго своего бойца. В этот момент со двора донёсся истошный вопль Пескаря. Пока кваз с Сипатым отбивали атаки на улице, его попытался атаковать второй бегун, неизвестно откуда появившийся возле коттеджа. Насколько успел понять Пескарь, заражённый появился из-за здания мастерской. Заметил тварь слишком поздно. Сильный удар в спину и парень на животе проехал по двору. Удачно проехал – в конце пути носом уткнулся в валявшийся автомат Хлыста, который не успели подобрать. Крутнувшись, успел его выставить перед собой, но забыв взвести затвор. На счастье Пескаря патрон уже был в патроннике и автомат не стоял на предохранителе. Прыгнувший на водителя бегун, грудью навалился на ствол, очередь в упор пробила его насквозь, вырывая из спины куски плоти. Выбравшись из под агонизирующего заражённого, собрался его добить, но внезапно объявилась очередная смертельная опасность.

Из-за той же мастерской, откуда появился бегун, выскочил лотерейщик, резко затормозив, повертел башкой и остановил взгляд на Пескаре. Ноздри жадно раздулись, всасывая воздух, пропитанный ароматом страха жертвы. Водитель судорожно нажал на спуск, но раздался лишь сухой щелчок. В чужом автомате магазин изначально оказался полупустым.

– Чёрт! А-а-а! – издав вопль, Пескарь стремительно подбежал к коттеджу, старясь не отрывать взгляда от его стены. Моля бога и Стикс, отчаянно желая остаться в живых, парень из последних сил проделал проход и рыбкой нырнул в заколыхавшуюся волной окружность. Не успел он оказаться внутри подвала, как следом за ним в мерцающую поверхность снаружи, вполне удачно сунул свою голову лотерейщик. Но, как только она оказалась внутри подвала, энергия, потраченная на дар, иссякла. Проход закрылся и, словно гильотиной отрезанная голова, с распахнутой пастью, грохнулась на каменный пол.

– Ни хера себе! – только и смог сказать поражённый брат Силантий, увидев обезглавленную тушу лотерейщика, уткнувшуюся окровавленными плечами в стену коттеджа. Он, вбежав во двор с Сипатым, не успел заметить куда делся их товарищ и сейчас они оба растерянно вертели головами по сторонам, ничего не понимая.

– А где Пескарь?!

Но кроме трупов лотерейщика и муров, которых они так и не убрали, из живых никого не увидели. Лишь утробно рыча и щерясь окровавленной мордой, недобитый бегун, с тянувшимися за ним кишками, упрямо полз в их сторону.

– Сдохни, тварь! – брат Силантий взмахом своего тесака перерубил шею и зло отфутболил ногой отрубленную голову вглубь двора.

– Босс, смотри сюда! – радостно воскликнул Сипатый, – а вот и Пескарь!

На стене коттеджа, как от брошенного в воду камня, образовалась колыхающаяся окружность, из центра которой показался вначале автомат и руки, а затем уже и весь Пескарь. Щурясь от яркого света, он опасливо посмотрел по сторонам, но увидев своих, облегчённо вздохнул.

– Тебя не Пескарём нужно было назвать, а Копперфильдом! – радуясь возвращению ценного бойца, сказал брат Силантий.

– Босс, а это ещё кто? – не понял Сипатый.

– Иллюзионист такой в нашем мире был. Сквозь стены мог ходить, хотя, скорее всего, каким-то образом дурил людям головы.

* * *

Вот уже третий час колонна из трёх шишиг, инкассаторского броневика и двух джипов, ведущего и замыкающего, пылила по просёлочной дороге. По информации Пескаря, скоро уже должна показаться граница стабильного кластера. Вместе с покойным Вороном он не раз в нём бывал. Площадь кластера довольно большая и именно там брат Силантий рассчитывал подобрать место для стаба. В его братии на этот момент имелось двадцать пять бойцов не имевших проблем с совестью. Из того десятка пленников, двоих особо совестливых и правильных пришлось отбраковать. А через неделю столкнулись с остатком муровской банды. Вначале стронги значительно проредили их численность, а затем нарвались на тварей и остались без командира. Если ты крутой босс, ещё не значит, что тебя не пожелает попробовать на зуб рубер или элита. Самонадеянность и вера в свои умения подвела их командира. Заманивая в ловушку тварей, охотники в свою очередь оказались дичью. Элита оказалась сообразительной и уполовинила остатки банды. После двух недель скитаний, мурам повезло наткнуться на колонну брата Силантия. Только благодаря дару Сипатого, вовремя обнаружившего прятавшихся неизвестных на расстоянии, две группы не перестреляли друг друга. К обоюдному удовлетворению обошлось без кровопролития. Муры, оценив реальную обстановку и свои возможные перспективы, влились в состав братии. Брат Силантий обратил внимание на скептическое выражение лица одного из муров, выделявшегося среди остальных своей независимостью, когда тот услышал, что сектанты поклоняются святому Нестору. Еле заметно усмехнувшись, он странно посмотрел на кваза. Брат Силантий не стал торопить события и выяснять, что так не понравилось муру. Но Пилигрим, так, оказывается, его звали, сам решил побеседовать с новым командиром. На одном из привалов, убедившись, что поблизости лишних ушей нет, он подошёл к брату Силантию и предложил переговорить наедине.

– Почему бы и нет. Что ты хотел мне сказать, Пилигрим?

– Хотел уточнить – у секты или братства реально вера в святого Нестора?

Кваз, пребывая в благодушном настроении, лишь усмехнулся и сказал: – давай безо всяких хождений вокруг да около, сразу говори конкретно, что тебя интересует.

– Ну, хорошо… Конкретно, так конкретно.

Пилигрим посмотрел в прищуренные глаза брата Силантия и убеждённо произнёс: – я сразу понял, что веры никакой нет. Всего лишь некая идейная оболочка для объединения и существования отряда. Вы точно не рейдеры и не муры. Хотя к последним немного ближе.