Занимаясь валенками неделю, Белов не ожидал, что Влада, предоставленная сама себе, отшлифует кристалл горного хрусталя в такую же восьмигранную призму, какую ей показал Белов. Кристалл получился довольно правильным, но, самое главное, Влада почувствовала вкус к этой работе и просто умоляла Белова разрешить ей дальнейшую обработку камней. Белов с лёгким сердцем дал разрешение, необработанных камней оставалось больше пятнадцати штук, не считая восьми изумрудов. С изумрудами Белов решил пока не спешить, создать большой запас обработанных камней и попытаться продать их уже в оправе.

На радостях, Белов решил переселить молодожёнов в отдельный дом, который уже был достаточно утеплён, а все щели в печках заделаны. Туда на первый этаж перенесли гранильный аппарат, а на второй, жилой этаж Белов пожертвовал кровать, пару стульев и тумбочку. Но больше всего радовалась Влада большому настенному зеркалу. Ни она, ни Третьяк даже не подозревали, что Белов закопал шесть штук ещё больших. Получив пару комплектов белья и шерстяное одеяло, молодожёны были просто счастливы. Пользуясь этим, Белов договорился с ребятами, что все гости будут ночевать у них в доме, независимо от того, к кому пришли. Ошалевшие молодые, конечно, согласились.

Наступил декабрь, снег лёг плотно и красиво, а ветра, дувшие весь ноябрь, наконец, закончились. Белов уже четыре дня делал пробежки на лыжах, прокладывая лыжню всё дальше вниз по Бражке, вернее, уже по Сиве в сторону Тывая. Каждый день он удлинял лыжню на десяток километров. Вот и сегодня, пройдя за три часа более тридцати километров, Белов безмятежно прокладывал лыжню вниз по Сиве. Шёл он с палками, но с неразлучным карабином за спиной. Увидев впереди четырёх лыжников, идущих навстречу, Белов обрадовался. Значит, до Тывая недалеко. Пойдя поближе, Белов уже так не думал. Навстречу шли незнакомые мужчины, пластика движений самого высокого вызвала неприятные ассоциации. Подойдя поближе, Белов вспомнил, это Дрын. Значит с ним его мокрушники. Нетрудно было догадаться, к кому они идут.

Первым желанием Белова было развернуться и бежать. Отойти подальше и перестрелять этих бандитов. Но посмотрев одежду четырёх бойцов - унты, тёплые штаны и меховые куртки, решил, что надо поговорить, в крайнем случае, справится. А стрелять никогда не поздно. Выбрал берег покруче и прижался к нему. Остановился, снял лыжи, палки и взял карабин в руки.

Четверо ускорили шаг, полагая, что Белов убегает, но увидели его действия и расслабились. Они подходили к Белову цепью, обкладывая возможный путь отступления. Никто из них не снял лыжи, и только Дрын достал топор. Настолько они были уверены в своих силах. Белов улыбался, глядя на эти ошибки.

- Стойте,- крикнул Белов, когда до него оставалось чуть больше пяти метров, - надо поговорить.

- Да о чём с тобой говорить, разве что где гривны прячешь, так ты сам расскажешь, когда обе руки отрежем, - ухмыльнулся Дрын, останавливаясь. Глядя на него, остановились и остальные.

- Мужики, вы тоже все убийцы, или только Дрын со Скором убивали весной купцов, а?- негромко, но внятно спросил Белов, с удовольствием наблюдая как его слова доходят до мозга троих злодеев.

- Дрын, это правда?- ошарашено посмотрел на Дрына один из мужиков,- там же был мой племянник!

- Дрын, крыса, скрыл от нас такой кусок,- закричали оба других.

- Аааа!- это Дрын, не найдя аргументов, бросился на Белова, замахиваясь топором.

Но Дрын, торопясь заставить Белова молчать, забыл про свои лыжи, поэтому двигался по прямой, а Белов был в ботинках и легко скользнул навстречу и чуть левее, сопровождая огромный топор движением посоха и чуть подталкивая топор вперёд и вправо от себя. А обе ноги Белова плотно прижали лыжи к снегу, в результате чего Дрын потерял равновесие и завалился вперёд. Топор, завершивший полукруг, чуть не вылетел вперёд, но посох чуть изменил его траекторию. Результатом всех этих почти незаметных чужому взгляду движений стал летальный исход грешного Дрына, в результате прорубленной промежности собственным топором. Что характерно, Белов решил выпендриться, и в момент падения Дрына на снег снова стоял на старом месте, как ни в чём не бывало.

Результат превзошёл все ожидания. Не успел Дрын захлебнуться в последнем крике, его подельники перевели взгляд на Белова. Тот решил ковать железо, пока горячо:

- И с этим змеем вы хотели убить меня? За что? Не слышу ответа?- Белов даже обозначил движение, навстречу троим. Те машинально отступили назад.

" Ну, что, пошла работа", подумал Белов и перешёл на более мягкий тон.

- Пойдёмте, ребята, сядем рядком и поговорим ладком, вон на ту лесину,- Белов показал на две большие ветви шагах в десяти. Подавая пример, пошёл туда первым, расчищая снег и не оборачиваясь назад, показывая, что не боится троих за спиной. Никто из этих троих даже не подумал, что любое их движение выдал бы скрип снега, их поразила такая самоуверенность Белова, на что тот и рассчитывал.

Глядя, как рассаживаются мужики, Белов мысленно оценивал их бойцовые качества, психологическую стойкость. Дядю убитого на лодье племянника Белов уже считал своим помощником, даже если тот бы напал на Белова. Дальше разговор постепенно перешёл в ненавязчивый допрос, в ходе которого злодеи рассказали, что Дрын подговорил их ещё в Соли Камской пощупать жирного гуся. Дрын обещал им столько имущества, сколько те смогут унести за собой на санях. А когда те удивились, зачем такому силачу, как Дрын, их помощь, получили ответ, что гусь живёт не один и люди нужны, чтобы хозяйство не сожгли при нападении, лишив добычи.

Продолжая разговор, Белов ненавязчиво уточнил биографии злодеев, как ни странно, серьёзных преступлений за ними не было. Все отрицали убийства за собой, даже в пьяной драке. Белов сначала сомневался, но, вспомнив поступки Дрына, понял, что тот решил использовать троицу вместо лошадок, а ближе к Соли Камской избавиться. Уточнение семейного положения троицы подтвердило его мысли. Тогда Белов высказал им свои предположения. Те сначала отрицали такую возможность, но под наводящими вопросами и уточнениями Белова уверились в его правоте.

Ребром встал извечный русский вопрос, что делать?

Сначала Белов хотел использовать их в работе со Скором, но убедился в бесполезности. Эти умельцы в первый же день напьются и разболтают всё и даже больше. Поэтому даже разговора о Скоре он с ними не заводил, хотя участие старшины в нападении было несомненным. Трёх бойцов Белов выспросил, как они прошли Тывай, те дружно ответили, что заходить туда запретил Дрын, вот на обратном пути обещал пустить повеселиться. До Тывая оказалось всего полдня пути. Вот и хорошо, значит надо продержать бойцов здесь до вечера, а завтра с утра вернуться и проводить за посёлок. Запомнив, что бойцов зовут Малик, Тетеря и Хлоп, Белов несколько раз проинструктировал их что делать и что говорить в Соли Камской. Затем они вернулись к трупу Дрына, и раздели его. Топор покойного и кошель с десятью гривнами, как полагается, достался Белову, против чего никто не стал спорить. А всю одежду со шлёмом и бронёй Белов отдал трём бойцам, вызвав у них просто всплеск благодарности. Белов понимал, что броня Дрына стоит больше полусотни гривен, но её отсутствие работало против его идеи.

Идея Белова была такова, четыре бойца шли себе, шли, пока Дрын не провалился в промоину. Достали его только через полчаса и без топора, как добрые друзья поделили имущество и вернулись пропивать в Соль Камскую. А куда и зачем вёл их Дрын, он им не говорил. Повторив эту версию, Белов заставил выучить и запомнить место гибели Дрына, указав на окружающий лес. Заметив, что начало смеркаться, Белов велел собрать хворост и нарубить веток, положил на эту кучу раздетого Дрына и поджёг. А троим обормотам объяснил, что это надо для них, чтобы никто не проверил, имеется ли у Дрына рана, иначе убийство ляжет на них. Напоследок, напомнив, что вернётся сюда завтра и проводит троицу до Камы, а летом обязательно приплывёт в Соль Камскую, Белов быстро ушёл домой по протоптанной лыжне.