— Вспомни, что говорил привратник Ноор Учага, в какое время его господин уезжает из города?

— Вечером, госпожа, — не задумываясь, ответила женщина.

— А возвращается?

— Утром.

Девушка опять замедлила шаг. Хорошо бы выяснить точное время выезда варвара, но откуда его мог знать неграмотный раб? Местное исчисление часов было довольно запутано да и не нужно большинству говорящих орудий труда.

«Хорошо, будем считать „вечером“ ту часть светового дня, когда прошедшее после полудня время больше, чем оставшееся до заката, — стала высчитывать путешественница. — Какое расстояние успеет пройти лошадь до наступления темноты? Не похоже, что варвар будет устраивать бешеные скачки, да и по ночам ездить горами опасно. Остаётся три или четыре часа. Вряд ли за это время он успеет забраться уж очень далеко».

Придя к такому глубокомысленному выводу, Ника выдала невольнице новые инструкции и постучала в калитку.

— Господин Картен обедал? — первым делом спросила она у Терета.

— Нет, госпожа, — склонился в поклоне старый раб. — Господин передал, что не придёт, а молодой господин уже поел.

Коротко кивнув, девушка направилась на кухню. Кривая Ложка повторила слова привратника, добавив, что госпожа тоже уже покушала, и выразив готовность немедленно накрыть стол для исполняющей обязанности хозяйки.

— Отнеси в комнату, — распорядилась та.

— Как прикажете, госпожа Юлиса, — почтительно поклонилась рабыня.

Поднимаясь на второй этаж, путешественница постаралась придать лицу максимально взволнованное выражение. Впрочем, особо притворяться не пришлось. То взвинченное состояние, которое охватило её после разговора с Румсом, ещё не прошло.

Поэтому Ника не особенно удивилась тому, что проворчав:

— Где вы так долго пропадали, госпожа Юлиса? — супруга морехода тут же спросила. — Вам удалось что-то узнать?

— Мне не хотелось привлекать внимание то ли приказчика, то ли надсмотрщика, — тяжело вздохнув, девушка опустилась на табурет. — Вот и пришлось ждать, пока того раба послали в трактир. Да, он подтвердил, что в усадьбе есть невольница, которую держат отдельно. По его описанию выходит, что она на самом деле похожа на Паули. Но это не самое главное.

Гостья пристально посмотрела на хозяйку, застывшую в напряжённом внимании.

— Раб слышал, будто её на днях собираются кому-то продать. Я спросила, нельзя ли её как-нибудь увидеть? Мошенник долго отнекивался, но всё же согласился в этом помочь. За отдельную плату, конечно.

Путешественница сухо кашлянула, мельком пожалев, что не промочила горло на кухне. Но слушательница тут же кивнула Толкуше, и та быстро наполнила стакан разбавленным вином.

— Завтра рано утром надо быть у ворот усадьбы. Там он меня встретит и скажет, что делать дальше.

— Это похоже на ловушку, госпожа Юлиса, — задумчиво покачала головой Тервия. — Вас могут похитить и продать в рабство.

— Как? — удивилась гостья. — Неужели консул Вокр Рукис ворует людей?!

— Нет, конечно, — как-то уж слишком поспешно возразила супруга морехода, пояснив. — Но рабы и слуги, случается, обделывают свои грязные делишки тайком от хозяев.

— Я пойду не одна, — сказала Ника. — Возьму с собой Риату и Орри.

— Видела я из окна вашего варвара, — поморщилась женщина. — Он себя не защитит — не то что вас. Вся эта история выглядит слишком подозрительно.

— Риск, конечно, есть, — неохотно согласилась собеседница. — Но уж очень мне хочется посмотреть на ту невольницу.

— Только не наделайте глупостей, госпожа Юлиса, — нахмурилась Тервия.

— Что вы имеете ввиду, госпожа Картен? — удивилась девушка.

— Здесь Западное побережье, а не лес, — наставительно, с ноткой превосходства заявила супруга купца. — Если хозяин поймал у себя дома незваного гостья, он вправе наказать его так, как найдёт нужным. Если попадётесь, Мерк не сможет вам помочь. Консул Канакерна должен подавать пример в исполнении его законов!

— Я на это и не рассчитываю, госпожа Картен, — усмехнулась путешественница. — Я привыкла сама отвечать за свои поступки. Ваш муж останется совершенно ни при чём.

Женщина удовлетворённо кивнула, откидываясь на сложенные подушки и одеяла.

«Вот стерва! — фыркнула про себя Ника. — Я её дочь ищу, а она думает о репутации мужа».

Девушка встала.

— Я собираюсь уйти с рассветом, чтобы пораньше вернуться.

— А как же завтрак? — встрепенулась Тервия. — Кто проследит за рабами?

— За обедом они и без меня справились, — напомнила гостья. — Значит, и с завтраком ничего не случится.

И решив, что в данном случае лесть не помешает, добавила:

— Самое главное, рабы знают, что вам уже лучше. Это заставит их вести себя подобающе.

Пока супруга морехода придумывала, что на это можно возразить, не умаляя своего достоинства, путешественница, сказав: «С господином Картеном я поговорю сама», — вышла из комнаты.

Орри, выслушав её с довольным видом, тут же потребовал себе какое-нибудь оружие. Пришлось Нике звать Обглодыша, и всем вместе осматривать довольно скудный набор имеющихся в доме инструментов. Варвар долго, с сознанием дела перебирал топоры, молотки, какие-то примитивные свёрла, долота и стамески, пока не остановил свой выбор на деревянной, окованной бронзой лопате.

— Вот, госпожа Юлиса, — гордо проговорил довольный гант. — Самая подходящая штука, чтобы проломить кому-нибудь башку.

Кривая Ложка получила задание приготовить к утру лепёшки, сыр и бурдюк с разведённым вином. Лицо кухарки при этом сохраняло привычное для рабов почтительно-внимательное выражение, но в глазах светилось нескрываемое любопытство.

Отдав необходимые распоряжения, девушка, выйдя из кухни, заметила проскользнувшую в мужской зал Риату. Поведение невольницы показалось хозяйке настолько подозрительным, что она тут же последовала за ней.

Прижавшись к стене, путешественница наблюдала, как рабыня, прикрыв дверь, выглянула в садик, прижимая к животу ком каких-то тряпок. Ника знала, что Валрека нянька увела в город, а больше никого там в это время быть не может. Девушке едва удалось спрятаться, когда Риата воровато оглянулась, перед тем как шмыгнуть в сад. Теперь путешественница наблюдала за ней в щель между створками.

Присев на корточки возле цветочного куста, женщина торопливо ковыряла землю заострённой палкой. Рядом на дорожке стоял горшок, показавшийся Нике знакомым.

— Золото прячешь? — негромко спросила девушка.

Резко обернувшись, рабыня перевела дух.

— Ох, как вы меня напугали, госпожа!

— Что ты тут делаешь? — спросила хозяйка, подходя ближе.

— Вываренную траву выбросить надо, госпожа, — шёпотом объяснила невольница. — Зелье я уже в кувшинчик слила и спрятала в корзину.

Только теперь путешественница узнала горшок, остывавший у неё под кроватью. За суетливыми хлопотами по подготовке завтрашней экспедиции она как-то успела слегка подзабыть о тех надеждах, что испытывала перед свиданием с Румсом.

«Да после таких разговоров я его видеть не хочу, не то что спать!» — мрачно засопела Ника, и чуть притихшая обида вспыхнула ещё ярче.

Появилось жгучее желание приказать Риате сейчас же вылить куда-нибудь эту гадость и никогда больше о ней не заикаться. Удержали девушку от столь радикального шага только воспоминания о серебре, потраченном на это варево.

— А почему закапываешь тайком? — проворчала путешественница, стараясь не выплеснуть недовольство на ни в чём не повинную рабыню. — Я подумала, ты украла чего-нибудь.

— Как можно, госпожа! — в голосе невольницы кровная обида органически сочеталась с искренним возмущением. — Разве я когда-нибудь брала чужое?

— Тогда от кого прячешься? — прервала её возмущённую жалобу хозяйка.

— От здешних рабынь, госпожа, — понизила голос Риата. — Я когда варила, сказала, что это средство от запора. Только они как-то подозрительно переглядывались. Кривая Ложка — жуть какая любопытная. Она и в помойный чан залезет, только бы узнать, чего я готовила.