Женщина замолчала, красноречиво поджав губы.

«Тогда и Тервия всё узнает, — мысленно продолжила за неё Ника. — Тогда точно будет думать, что я до сих пор в любовницах у её драгоценного Мерка состою. Ещё гадить начнёт. А оно мне надо?»

— Заканчивай скорее, — буркнула девушка, и развернувшись, поспешила к двери.

Несмотря на опасения, разговор с Картеном прошёл на удивление легко. Узнав, что гостья собралась сходить в усадьбу Пиркена Фнела, где яко бы стоит караван, направляющийся в Империю, консул поинтересовался:

— Всё-таки решили бросить свою служанку?

— Увы, — развела руками путешественница. — Канакерн — не лес аратачей. Там бы я смогла её отыскать.

— А я вас предупреждал, — ехидно напомнил купец. — Не захотели ехать с Каниром Нашем — теперь добирайтесь сами!

— Я ошибалась, господин Картен, — покаянно вздохнула Ника, с трудом сдерживая злость. — Мне и исправлять.

Довольный мореход согласно кивнул, и потянувшись за стаканом, спросил:

— А почему так рано идёте? К самому открытию ворот.

— Хочу всех там застать, — выдала девушка заранее заготовленный ответ.

— Тогда возьмите с собой кого-нибудь из рабов, — равнодушно посоветовал явно озабоченный какими-то своими мыслями мореход. — Хотя тут и близко, но всё-таки не город.

— Со мной будет Орри, — сказала собеседница.

— Пусть назад не возвращается, а идёт сразу в усадьбу, — распорядился консул. — Его там уже заждались.

— Я ему передам, — кивнула путешественница.

Она открыла глаза и резко села. Сквозь жалюзи серело предутреннее небо. На полу тихо похрапывала Риата, завернувшись в облезлое одеяло из шкур росомахи.

— Хватит спать, лежебока, — негромко сказала хозяйка.

— А? — распахнув осоловевшие глаза, невольница сладко потянулась. — Да что же это вы так рано проснулись, госпожа?

— Забыла, сколько у нас дел? — буркнула та, стаскивая ночную рубашку. — Помоги умыться.

Приведя себя в порядок, Ника, прихватив завёрнутые в плащ дротики и приказав рабыне убраться в комнате, вышла. Стараясь двигаться как можно бесшумнее, торопливо миновала спальню сыновей Картена. Те безмятежно посапывали, наслаждаясь самым сладким предутренним сном. Даже рабыня-нянька не проснулась, выставив из-под рваного одеяла голые ноги.

Орри уже ждал её, болтая у ворот с отчаянно зевавшим Теретом. Кивнув им через двор, девушка прошла на кухню, где ждал припасённый ещё со вчерашнего вечера мешок с продуктами. Перед тем, как уйти оттуда, она осторожно тронула за плечо кухарку, и когда та открыла осоловевшие со сна глаза, тихо сказала:

— Я ухожу, просыпайся.

— Да-да, госпожа, — закивала Кривая Ложка, поднимаясь с тощего, покрытого заплатами тюфячка.

На галерее послышались приближавшиеся шаги Риаты.

— Никого не разбудила? — спросила хозяйка, передавая ей продукты.

— Я осторожно, госпожа, — заверила женщина, убирая мешок в корзину, где уже лежали кожаная рубаха, штаны и пара мокасин. Так, на всякий случай.

Поскольку путешественница отправлялась в поход с ведома Картена, то она не стала перебрасывать дротики с копьеметалкой через стену, а отдала Орри.

Город ещё не проснулся, и на пустынных улицах им попадались только рабы-водоносы да редкие стражники, заканчивавшие ночное дежурство. Солнце брызнуло из-за гор на черепичные крыши, сразу сделав стены домов, мостовую, небо над головой более яркими, красочными и даже праздничными. Или Нике так казалось, потому что она, наконец-то, какое-то время сможет отдохнуть от гостеприимного Канакерна в общем и от семейства Картенов в частности.

Когда путники подошли к Северным воротам, в них потянулись тележки, ослики и носильщики, тяжело нагруженные продукцией окрестных полей и ферм. Но вот город девушка со спутниками покидала одними из первых. Возможно, охранявшим ворота стражникам их компания показалась чем-то подозрительным. Один из эфебов, заступив девушке дорогу, поинтересовался:

— Кто вы такая и куда направляетесь, госпожа?

— Ника Юлиса Террина, — надменно представилась та. — Иду в театр по поручению консула Мерка Картена. А это…

Путешественница кивнула за спину, где в напряжённом ожидании застыли Риата и Орри.

— Со мной.

Услышав имя одного из членов городского совета, молодой воин вопросительно посмотрел на старших товарищей. Высокий, сухощавый стражник с густой бородой махнул рукой.

— Пусть идут. Я её знаю.

Девушка вспомнила, что видела его в трактире Оур Ската в порту вместе с десятником Нером Навтом Опусом, и благодарно улыбнувшись, коротко кивнула.

Едва они оказались на пустыре за воротами, как сразу же стало гораздо прохладнее. Очевидно, дома и городские стены защищали от дувшего с гор ветра.

Плотнее кутаясь в накидку, путешественница подумала, что при желании во всём можно отыскать хоть какую-то пользу, даже в здешней дурацкой моде. А ещё похвалила себя за выбор плотной ткани для своей пелерины, оказавшейся сейчас как нельзя кстати. Оглянувшись, она увидела, что гант, как будто не замечал холода, а вот Риата болезненно ёжилась, стараясь сжаться в комок.

— Снимай корзину, — распорядилась хозяйка, отступая на обочину от двух вышагивавших навстречу волов, тащивших длинную телегу.

Торопливо сбросив груз с плеч, невольница поставила его на землю. Приподняв плетёную крышку, Ника достала свою кожаную рубаху.

— Одевай, а то замёрзнешь.

— А как же вы, госпожа? — нерешительно пролепетала Риата, по-прежнему изображая из себя верную рабыню, готовую пожертвовать ради своей хозяйки жизнью и здоровьем.

— Мне и так тепло, — проворчала та. — А на тебе, кроме хитона, ничего нет.

Сидевший на плотно увязанных брёвнах толстяк в длинной меховой безрукавке презрительно фыркнул:

— Вы слишком балуете этих бездельников, госпожа.

— Когда мне понадобится совет, я спрошу кого-нибудь поумнее вас! — огрызнулась девушка, и обратившись к невольнице, всё ещё нерешительно разглядывавшей сшитую лично хозяйкой рубаху, рявкнула. — Одевай, сейчас же!

— Как ты смеешь так разговаривать с мужчиной, который тебе в отцы годится?! — у возчика глаза округлились от удивления. — Грубиянка!

— У глупости нет возраста! — не осталась в долгу путешественница. — Езжай своей дорогой.

Желая собственноручно разобраться с нахалкой, толстяк вскочил, и потянув за длинный ремень, пропущенный сквозь ноздри волов, заставил их остановиться.

Вот только Ника не собиралась тратить время на пустые разговоры. Выхватив из-за спины кинжал, она ткнула ближайшее животное, от чего оно дёрнулось с обиженным мычанием. Его сосед и коллега, видимо, воспринял это, как знак к продолжению движения, и зашагал вперёд. Не ожидавший такой подлости возчик упал на брёвна, разразившись новой порцией проклятий, а девушка, приподняв подол торопливо двинулась прочь, нисколько не сомневаясь, что спутники следуют за ней.

— Жирный боров! — презрительно фыркнула она по-радлански.

Впрочем, на фоне прочих её неприятностей — это происшествие казалось настолько незначительным, что подходя к знакомой развилке, путешественница окончательно выкинула его из головы.

Давно уже осталась за холмами дорога, ведущая к театру. Потянулись новые места, но погружённая в свои мысли, Ника ничего вокруг не замечала. В голове упрямо вертелся тот самый вопрос: «Стоит ли терять время на усадьбу Вокра Рукиса?»

Ясно, что если в похищении Вестакии и Паули замешан такой богатый и влиятельный человек, то они втроём вряд ли смогут чем-то помочь пленницам. Разве что расскажут обо всём Картену. Вот только девушка сильно сомневалась в том, что консул поверит её словам. Тем не менее, упускать даже такую, почти безнадёжную попытку выручить Паули — не хотелось.

Постепенно путешественница начала склоняться к решению заглянуть в усадьбу Вокра Рукиса на обратном пути, или даже в другой день. Благо идти здесь недалеко.

— Госпожа, — прервал размышления голос Риаты. — Посмотрите, кто это?

Ника огляделась. Им навстречу неторопливо двигалась большая куча хвороста, каким-то непостижимым образом уложенная на тележку, запряжённую чёрным длинноухим осликом. Рядом с ним, высоко по-журавлиному поднимая ноги, вышагивал одетый в лохмотья мужчина с косо обрезанной бородой.