Склонив голову, поэт взглянул на гостью, ожидая её реакции. Та ничего не понимала в поэзии, но не желая разочаровывать юное дарование, поощрительно улыбнулась.

— У вас несомненный дар к стихосложению.

— Сам Нолип, покровитель поэтов, коснулся его своей лучистой десницей! — вскричал тот самый молодой актёр, кто репетировал «Царя Гпиара», глядя на выступавшего с таким восхищением, трепетом и нежностью, что не оставалось никакого сомнения в характере связывающих их отношений.

Однако, судя по реакции окружающих, вернее по полной отсутствии таковой, стало ясно, что здесь это никого не шокирует.

Гу Менсин разлил по третьей.

— Быть может, вы что-нибудь скажете, госпожа Юлиса? — лукаво прищурился бородач.

— Да что ты?! — встрепенулся Меркфатис, бросив опасливый взгляд на знатную гостью, не зная, как та отнесётся к такому смелому предложению.

Но сидевшие за соседним столом артисты дружно поддержали своего старшего товарища.

— Скажите чего-нибудь, госпожа Юлиса!? Просим вас, госпожа Юлиса! Просим!

Ника растерялась. Не уронит ли она себя в глазах этих людей и Картена, которому, наверняка, донесёт обо всём отпущенник? С другой стороны, девушка знала о двух радланских поэтессах, к творчеству которых Наставник относился весьма неодобрительно. Но одна из них принадлежала к довольно знатному роду.

«Ну же! — сказала сама себе путешественница. — Надо учиться и здесь выступать. Танцевать вряд ли придётся, а вот говорить перед публикой — наверняка».

— К сожалению, боги не дали мне способности к сочинительству, — виновато развела она руками. — Я могу только читать стихи.

— Прекрасно, госпожа Юлиса! — вскричал Гу Менсин. — Великолепно!

— Ваш дар никак не меньше моего, госпожа Юлиса! — перекрыл одобрительный гул Превий Стрех.

— Спасибо за столь лестные для меня похвалы, — усмехнулась Ника, подумав с неприязнью: «Ну этот гений от скромности не умрёт».

И торжествующе подняла бокал.

Рыба оказалась вкусной, овощи обжигали рот специями так, что приходилось время от времени прихлёбывать разведённое вино.

Дар Диноса постепенно развязывал языки и очень скоро за каждым столом шёл уже свой разговор. Девушка с удовольствием слушала Меркфатиса, пока тот с увлечением расписывал многочисленные достоинства доверенного ему театра, сетуя на то, как тяжело содержать его в чистоте и порядке всего лишь с двумя рабами. Но потом собеседник резко перешёл на изъявление своего полного почтения к господину Картену, уверяя гостью в совершеннейшей своей преданности своему благодетелю, и путешественница, потеряв к нему всякий интерес, обратила внимание на Гу Менсина.

Актёр успел изрядно набраться и оказался не прочь поговорить. Выяснилось, что его труппа, вернее урба, как здесь говорят, не имеет постоянного пристанища. Они всё время переезжают из города в город, устраивая представления в театрах или прямо на улицах. Но на Западное побережье выбрались впервые.

— Дорога через горы трудна и опасна, — жаловался бородач благодарной слушательнице. — А города здесь не столь многолюдны, как в Империи, да и театры не везде есть.

Ника кивала.

— До нас в Канакерне выступали урбы из пяти-шести актёров, — продолжал Гу Менсин, вытирая губы. — А нас только хор восемь человек! И кроме моих людей были ещё жонглёры, прыгуны. Даже метатель ножей!

— А где он? — встрепенулась собеседница, оглядывая зал в поисках тощего человека, виртуозно владевшего кинжалом.

— Все ушли, — махнул рукой мужчина. — Через перевалы с караваном екреонского купца Канира Наша.

— Почему же вы решили остаться? — спросила девушка, отломив кусок лепёшки.

— Мы пойдём югом, госпожа Юлиса, — покачал головой Гу Менсин. — До Гедора, а потом по долине Ишма. Будем по дороге представления устраивать. Может, хотя бы на хлеб заработаем?

— Зимой здесь наши актёры выступают, — влез в разговор Меркфатис и добавил с придыханием. — Сам господин Картен иногда играет!

Путешественница досадливо поморщилась: «Он дурак или только прикидывается? Неужели думает, что я буду пересказывать консулу всю эту пургу?»

Демонстративно игнорируя отпущенника, она вновь обратилась к актёру.

— Как долго вы ещё здесь пробудете, господин Гу Менсин?

— Не знаю, — пожал тот широкими плечами. Бородачом явно овладела пьяная меланхолия.

Подперев кулаком щёку, он грустно смотрел на плоскую миску с горкой рыбных костей. — Дней десять… А может до праздника Яроба-тучегонителя останемся? Как погода будет.

Вдруг его словно шилом в задницу ткнули. Подпрыгнув на табурете, актёр звонко хлопнул пухлыми ладонями.

— Вальтус, Балк, спойте что-нибудь… весёлое!

— Давайте, я начну? — предложил Превий Стрех, и не дожидаясь одобрения старшего, затянул:

Первым подтянул его милый друг, за ним другие артисты. Нельзя сказать, чтобы Ника была в восторге от данной оратории, кантаты или как там её? Но пришлось улыбаться и благодарить за выступление. Всё-таки люди старались.

Обед затянулся часа на два. Читали стихи, хор исполнил ещё пару тягучих песен. Дочка Меркфатиса принесла корзину с фруктами, и отпущенник вновь нахваливал знатной гостье её красоту, заставляя путешественницу теряться в догадках.

Всё разъяснилось после того, как она стала прощаться с гостеприимными артистами. Несмотря на разгар дня, Гу Менсин предложил девушке проводить её до дома.

— Спасибо, — с улыбкой поблагодарила та, глядя на пьяненького бородача. Чтобы твёрже держаться на ногах, он крепко упирался ладонями в стол. — Но у вас и без меня много дел.

— Что скажет господин Картен? — с пьяным упорством настаивал актёр. — Когда узнает, что я отпустил вас одну?

— Тогда поручите это дело кому-нибудь помоложе, — посоветовала путешественница, и отметив мгновенно насторожившуюся физиономию отпущенника, предложила:

— Например, Превия Стреха?

Услышав своё имя, начинающий драматург, пробиравшийся к выходу вместе с другими артистами, удивлённо остановился.

— Ну, с ним можно, — благожелательно кивнул Гу Менсин, лишний раз подтверждая догадку девушки. — Эй, Превий, Корин, проводите нашу гостью до дома господина Картена и смотрите, чтобы с ними ничего не случилось.

Молодые люди переглянулись.

— Ну, чего встали? — ворчливо прикрикнул Меркфатис. — Найдите рабыню госпожи Юлисы. Она спит где-то в конюшне.

Гу Менсин хотел сопроводить девушку до двери, но отпущенник что-то тихо шепнул ему на ухо, и бородач грузно плюхнулся обратно на табурет.

На полпути к выходу Нику окликнул театральный смотритель.

— Госпожа Юлиса!

Переполненная самыми неприятными предчувствиями, она резко обернулась, сунув руку за спину и обхватив ладонью рукоятку кинжала.

— Что вы, госпожа?! — явно напуганный её реакцией, вскричал Меркфатис. Рядом стояла растерянная дочь с небольшим узелком. — Я тут вам скромный подарок приготовил. Вот возьмите.

— Пусть отнесёт моей рабыне, — медленно проговорила путешественница, поправляя накидку.

Повинуясь лёгкому движению мохнатых бровей отца, девушка торопливо устремилась к двери.

— Госпожа Юлиса, — мягко и вкрадчиво заговорил мужчина. — Я слышал, вы скоро покидаете господина Картена?

— Я направляюсь к родственникам, — нахмурилась собеседница, неприятно задетая последними словами. — В Радл.