— Не слишком ли ты смел, раб?

— Не я, госпожа, — поклонившись, поспешно возразил мужчина. — А господин Приск Грок, который надзирает за театром от имени Мерка Картена. Его именем я прошу вас уйти.

Лицо его приобрело ещё более непреклонное выражение. Девушка заколебалась. Уходить не хотелось, но речь невольника звучала конкретно и логично. Он лишь орудие в руках своего хозяина. За все его действия отвечает господин. Таковы суровые реалии рабовладельческого строя.

Вздохнув, путешественница сделала шаг в сторону, но тут послышался громкий, раздражённый голос, показавшийся смутно знакомым.

— Ну, что ещё такое? Рагул, где ты ходишь, пьяный бездельник?! Почему нам мешают разучивать драму великого Сватория Скепсийца?!

— Тут какая-то девушка подглядывает, господин Гу Менсин, — отозвался раб.

— Девушка? — с явной заинтересованностью переспросил театральный деятель, и тут Ника вспомнила, что слышала его на вечере у Картена. Он там читал какое-то слезоточивое стихотворение.

Раздался звук шагов, звяканье засова, скрипнули петли, и из-за створки высунулась любопытная физиономия, украшенная пышной бородой.

— Вот, господин Гу Менсин, — кивнул невольник на возмутительницу спокойствия. — Я уже предупреждал, что подсматривать нельзя. Уходите, госпожа, не отвлекайте господ актёров. На представлении всё увидите.

Мужчина окинул её оценивающим взглядом, и чуть выставив вперёд правую ногу в сандалии с рваными ремешками, надменно вздёрнул густо заросший подбородок.

— Что привело вас сюда, госпожа?

Путешественница с трудом удержалась от улыбки: «Ну прямо уставшая от поклонников звезда». А вслух сказала:

— Любопытство, господин Гу Менсин. Я ещё ни разу не видела театр.

— Вот как? — удивился собеседник. — Так вы не из Канакерна?

— Нет, — покачала головой девушка. — Я издалека.

— Тогда позвольте узнать ваше имя? — глазки артиста заблестели как у кота, углядевшего бесхозную миску сметаны.

— Ника Юлиса Террина.

— Странно, но я его от кого-то уже слышал, — задумчиво пробормотал бородач. — И совсем недавно.

— Быть может от консула Картена? — подсказала она. — Я как раз гощу у него дома.

— Ну, конечно! — бархатисто зарокотал Гу Менсин, расплываясь в широкой, радушной улыбке и тут же насторожившись.

— Но я недавно был у него, а вас не видел.

— Зато я прекрасно помню, как вы великолепно читали, — сделала девушка комплимент и продекламировала по памяти.

— Да! — улыбка вернулась на лицо артиста.

— Прошу вас! — он радушно распахнул перед ней ворота, цыкнув на заметно оробевшего раба. — Пошёл вон!

Пройдя коротким коридорчиком и оглядевшись, путешественница подумала, что больше всего это место похоже на цирк. Только ряды скамеек для зрителей поднимаются здесь не так круто, под ногами грелся на солнце гладко отёсанный камень, а не опилки, да вместо полотняного, над головой вздымался небесный купол. Сходство усиливало отсутствие сцены. Хотя небольшое возвышение всё же имелось. Не более трёх-четырёх метров длиной и шириной чуть больше полутора.

«Место для хора», — догадалась Ника, вспомнив обязательного участника почти всех местных пьес. Занавеса она тоже не заметила, но на глухой, без окон стене примыкавшего к амфитеатру здания крепились разнообразные крюки, блоки и верёвки, исчезавшие куда-то за выступавшие вперёд стены.

У крайних скамеек, сбившись кучкой, о чём-то разговаривали пятеро разномастно одетых мужчин.

— Господа! — торжественно объявил Гу Менсин, привлекая к себе внимание. — Нас посетила госпожа Ника Юлиса Террина, гостья уважаемого консула господина Картена!

Обернувшись, актёры постарались изобразить улыбки на усталых и более-менее чисто выбритых лицах.

— Она никогда не видела театра, — продолжал спутник путешественницы. — И я позволил ей всё здесь осмотреть.

Хотя глядеть оказалось особенно не на что. Одни скамьи из серого с розовым отливом камня.

— Здравствуйте, господа, — приветливо улыбнулась девушка. — Если вы не возражаете, я посижу и посмотрю, как вы готовите представление. Обещаю сидеть тихо и не задавать глупых вопросов.

При последних словах самый молодой артист коротко рассмеялся, остальные, улыбаясь, пожимали плечами, выжидательно глядя на Гу Менсина. Судя по всему, он тут командовал.

Степенно огладив бороду, тот сделал приглашающий жест в сторону зрительских мест.

— Мы репетируем драму достославного Сватория Скепсийца «Царь Гпиар»…

— Позвольте угадать? — мягко прервала его собеседница, решив блеснуть эрудицией и доказать, что тоже знает местную драматургию. — Вы изображаете Тевкила?

— Да, — немного растерянно кивнул Гу Менсин. — Но как вы догадались?

— Это просто, — снисходительно усмехнулась Ника. — По ходу драмы автор не раз упоминает бороду Тевкила, его почтенный возраст и благородный облик.

Засмеявшись, старый актёр с упрёком покачал головой.

— А говорили, что никогда не были в театре.

— Я читала эту драму, господин Гу Менсин, — внесла она ясность. — Как и многие другие.

— Но как же тогда получилось, что вы ни разу не видели представления актёров? — удивился молодой человек, немного картинно вскинув брови.

Девушке показалось, что он чем-то напоминает принца Чаминга из мультика про Шрека. Она собиралась ответить, но перехватила полный сожаления и даже какой-то детской обиды взгляд Гу Менсина. Неужели он сам хочет рассказать её историю? На всякий случай путешественница знаком предложила ему говорить.

— Госпожа Юлиса прибыла в Канакерн из-за океана! — торжественно заявил тот с самым многозначительным видом.

— Так это вы приплыли на корабле господина Картена из какой-то варварской земли? — не дал ему насладиться красноречием один из коллег. — Об этом говорил весь город!

В устремлённых на Нику взглядах сразу же прибавилось заинтересованности. Только Гу Менсин надулся, обиженно глядя на болтуна.

— Да, — подтвердила она. — Теперь вы меня понимаете? Впервые оказавшись в большом городе, я никак не могла пройти мимо театра.

— Приходите на представление, госпожа Юлиса, — радушно пригласил её бородач, вновь беря инициативу в свои руки. — Кроме «Царя Гпиара» мы покажем комедию «Наказанный лгун» Превия Стреха.

— Непременно, — благожелательно кивнула собеседница. — Тем более, я никогда не слышала об этом авторе.

— Это наш хорист, — смеясь, сказал Гу Менсин. — Парнишка молодой, но у него хорошо получается.

Девушка внимательно оглядела окружающих.

— Его здесь нет, — покачал головой старый актёр. — Хор будет готовиться после обеда. Сейчас у них… другие дела.

— Надеюсь, вы меня с ним познакомите? — попросила путешественница. — Никогда не встречалась с драматургами.

— Несомненно! — вновь расплылся в улыбке бородач.

— Тогда не буду вам мешать, — Ника удобно устроилась на нагретой солнцем каменной скамье.

Наконец-то можно отдохнуть. Не решившись сесть рядом с госпожой, Риата уселась у её ног.

Как и следовало ожидать, ничего из ряда вон выходящего девушка не увидела. Обычная репетиция. Единственное отличие — отсутствие режиссёра. Вначале показалось, будто всем командует Гу Менсин, но оказалось, что его слово отнюдь не являлось истиной в последней инстанции. Другие артисты часто спорили с ним, внося заметное оживление в творческий процесс.

Много недоразумений возникало по поводу плохого заучивания ролей. Местные авторы любили вставлять в уста своих героев длиннющие нравоучительные монологи. Не удивительно, что кое-кто из актёров путался. Гу Менсин, следивший за правильностью текста по свитку, постоянно злился.

Впрочем, до откровенных непристойных ругательств и сравнений артисты, как люди интеллигентные, в присутствии гостьи не опускались. Но даже без этого их перепалки ужасно веселили единственную зрительницу, с трудом сохранявшую на лице серьёзное выражение. Рано или поздно она бы не сдержалась, но тут из-за примыкавшей к зданию стены, ведущей, что называется, «за кулисы», появился немолодой лысоватый мужчина с козлиной бородкой в чистеньком опрятном хитоне.