За широкими, покатыми плечами поблёскивали статуэтки и какие-то безделушки из металла и кости. На палочках висели разнообразные ожерелья из жемчуга, нефрита, янтаря и ещё каких-то красивых камушков.

При виде Ники со служанкой рожа лавочника расплылась в такой счастливой улыбке, словно он только что выиграл джекпот.

— Не проходите мимо, госпожа! Заходите, взгляните на лучшие украшения в Сантисе. У старого Тирафа есть всё, что нужно такой прекрасной женщине! Вот ожерелье, оно так подойдёт к вашим глазам! Либрийские агаты. Не желаете ли примерить серьги из бирюзы и ляпис-лазури. Их привезли с другого края земли, из волшебного Келлуана, страны магов, специально для того, чтобы украсить ваши замечательные ушки…

— А сапфиры есть? — прервала рекламный ролик девушка, заметив, что левый глаз продавца как будто затянут мутной плёнкой.

— У вас прекрасный вкус, госпожа, — похвалил её бородач, доставая откуда-то из-под прилавка ожерелье из нескольких грубо отшлифованных синих камней в серебряной оправе. Центральное место занимал сапфир почти такого же размера, что лежал у неё в кошельке.

— Сколько будет стоить такая прелесть?

— Только для вас, — прижал волосатую руку к пухлой груди продавец. — И только сегодня… Четыре тысячи серебряных риалов. Ну или сорок империалов, если пожелаете расплачиваться золотом.

— Вы, как я полагаю, знаток драгоценных камней, господин Тираф? — поинтересовалась потенциальная покупательница.

— Сорок лет я их продаю, — растянул толстые губы в улыбке лавочник. — Поверьте, госпожа, никто в городе не разбирается в них лучше меня.

— Тогда скажите, сколько будет стоить вот этот камень?

— Я не могу его вытащить и продавать отдельно, — нахмурился толстяк. — Даже для вас!

— Но всё-таки? — настаивала Ника, чувствуя, как начинают замерзать ноги.

— Не меньше тысячи серебром! — уверенно заявил лавочник.

— Тогда цена в девятьсот риалов не будет чрезмерной за этот камешек? — девушка грациозно достала из висевшего на поясе кошелька сапфир.

Физиономия торговца скривилась так, будто он только что сжевал лимон и даже без коньяка.

— Я не покупаю у незнакомцев.

— Жаль, господин Тираф, — огорчённо вздохнула путешественница, убирая камень и раздумывая, стоит ли поискать ещё ювелиров или лучше сразу вернуться в гостиницу?

— Впрочем, можно взглянуть, — остановил её лавочник, тут же предупредив. — Но я ничего не обещаю.

Он осторожно взял камешек и стал внимательно разглядывать, поднеся почти вплотную к правому глазу.

— Это не сапфир, а лазурит, — авторитетно заявил он спустя некоторое время. — Вас обманули, госпожа.

— Что вы говорите! — в притворном изумлении всплеснула руками Ника.

— Но если вы очень нуждаетесь в деньгах, я готов дать за него, — мужчина замялся. — Пятьдесят риалов. И то только потому, что вы мне симпатичны.

— Лучше я оставлю его себе, — усмехнулась девушка.

Глазки лавочника сузились, превратившись в щёлочки, волосатые пальцы крепко сжали сапфир, а под густой порослью на роже зазмеилась насмешливая улыбка.

У неё внутри всё похолодело: «Вот батман! Этот пузан хапнет сейчас мой камешек, и всё! Чёрта с два потом на него управу найдёшь! Скажет: „Ничего не знаю, ничего не видел, а она всё придумала!“ Свидетелей нет, кроме Паули, но кто же дикарке поверит?»

Противно засосало под ложечкой. Этот драгоценный камень — половина того, что у неё есть. И вот так запросто отдать его чужому дяде, а самой остаться без трусов?! Что может ожидать одинокую девушку в этом мире — страшно даже представить. Тут никакое происхождение не поможет. За шикарную родословную никто кормить не будет. Молнией пронеслась в голове история Риаты. Доля бедняка здесь ничем не лучше рабской, а порой и хуже.

В груди глухо заворочалась обида, стало наваливаться отчаяние. Ну почему обладателям мужских половых признаков так нравится вытирать об неё ноги?! Уныние и жалость к себе перешли в ярость, и, как всегда в таких случаях, решение пришло внезапно. Ника понимала, что отчаянно рискует. Но купчина явно решил её грабануть, а то что на улице никого нет — может и к лучшему.

Чувствуя, как бешено заколотилось сердце, она подчёркнуто неторопливо сняла и передала мокрую накидку растерянной Паули.

— Послушайте, господин Тираф, — девушка навалилась на прилавок, с каждым словом заговорщицки понижая голос. — Мне рассказывали, что это не обычный камень…

— Что вы говорите? — заинтересовавшись, собеседник тоже подался вперёд, на всякий случай отведя в сторону руку с зажатым сапфиром.

Ника бросилась так стремительно, словно спасалась от голодных волков или отбивала летящее в грудь копьё.

Завопив, лавочник подался назад, но потенциальная покупательница, превратившаяся в продавщицу, уже крепко вцепилась в его густую, ухоженную бороду. Продолжая бестолково орать, лавочник пятился, втаскивая в окно настырную девицу. Согнув ноги в коленях, она зацепилась за край слегка выступавшего за стену прилавка. Вздрогнув, купец наконец-то опомнился и попытался оторвать её свободной рукой от растительности на лице. Но тут же замер, увидев возле правого глаза острие длинного узкого кинжала, который путешественница успела выхватить из ножен за спиной.

— Отпусти! — прохрипел Тираф. — Если тронешь меня, тебя казнят!

— Ты этого уже не увидишь! — звенящим от переизбытка адреналина голосом проговорила Ника. — И останешься слепым до конца дней! Подумай, стоит это моей жизни?

Глядя на красную, покрытую бисеринками отвратительного, вонючего пота физиономию, девушка с отчаянной решимостью поняла, что без сожаления выколет глаз этому мерзавцу. В голове мелькнуло: «Ну и дурные же привычки у вас, госпожа Юлиса!» Но какое-то движение в глубине лавки заставило забыть обо всём.

Позади и чуть сбоку от разевавшего рот купца появился голый по пояс мужчина в кожаном фартуке и с деревянной табличкой на впалой, волосатой груди.

— Пусть твой раб остаётся на месте! — голос Ники чуть не сорвался на крик.

— Погоди, Орг, — пролепетал толстяк. Видимо, богатый жизненный опыт научил купца разбираться в людях, поэтому он отнёсся к её угрозам очень серьёзно.

— А ты верни камень немедленно!

— Вот возьми, мне разве жалко, — облегчённо затараторил толстяк. — Он мне и не нужен вовсе!

— Положи на прилавок! — распорядилась девушка. — Только тихо, без резких движений.

Сапфир негромко стукнул о толстые, оструганные доски.

— Паули, забери! — приказала Нина. — И вытаскивай меня отсюда!

— Как?! — не поняла служанка.

— Быстро! — взвизгнула хозяйка.

Сообразив, гантка ухватила её за талию и дёрнула на себя. Они едва не грохнулись в лужу из-за неустойчивых сабрагов. Но всё же сумели сохранить равновесие, вымочив только подолы платьев.

— Ну и смелая же вы, госпожа, — качая головой, проговорила Паули, подавая накидку.

— Я на волков охотилась, а это так, шакал, — буркнула девушка себе под нос, чувствуя, как противно дрожат колени, а глаза начинает щипать от слёз. — Пошли отсюда.

— Постойте! — окликнул торговец. — Семьсот! Эй, слышите, семьсот риалов!

Как же тяжело и трудно было ей заставить себя остановиться. Несколько раз глубоко вздохнув прохладный сырой воздух, Ника обернулась.

— Восемьсот, и не рахмой меньше!

— Хорошо! — сильнее чем в прошлый раз скривился лавочник.

— И деньги вперёд!

— Ага! — вскричал Тираф. — Чтобы ты удрала с моим серебром!?

— Глупец! — фыркнула девушка. — Далеко я убегу в такой обуви?

Чуть приподняв подол она продемонстрировала свои сабраги.

— Ладно, — устало махнул рукой лавочник. — Иди сюда. Да не бойся, не обижу.

Получив в руки мешочек с серебряными чешуйками, путешественница прикрыла его накидкой и поспешила в гостиницу. Вряд ли разумно разгуливать по городу с такими деньгами.

Пока они пересчитывали монеты, дождь перестал, народу вокруг заметно прибавилось. Тем не менее, Ника не чувствовала себя в безопасности. Вдруг какой-нибудь местный гопник решит напасть на двух беззащитных женщин? Вырвет заветный мешочек и скроется в лабиринте улочек?