Несколько посетителей, отвлекаясь от бесед, с интересом посмотрели в её сторону. Но большинство продолжали разговаривать между собой, не обращая на девушку никакого внимания. А та, оглядев полутёмный зал, с тревогой убедилась, что в нём нет ни одной женщины. От этого стало как-то неуютно. Успокаивая себя, Ника вспомнила, что местные жительницы очень мало путешествуют, особенно по морям. Как правило, их удел — дом, муж, дети, сплетни.

Кивнув махавшему рукой Картену, она пошла к его столику, удивляясь про себя, почему такой популярный вчера мореход сейчас скучает в одиночестве? Однако девушка ошибалась. На столе перед капитаном стоял широкогорлый сосуд для смешивая вина с водой и три пустых оловянных стакана. Очевидно, его новые знакомые недавно ушли, оставив купца в лёгком подпитии.

— Садитесь, госпожа Юлиса, — сделал он приглашающий жест.

Мельком проверив чистоту сиденья, Ника опустилась на массивную табуретку.

— А они пусть постоят рядышком, — продолжал капитан, ткнув пальцем в Риату, и хихикнул. — Как полагается в богатых домах Империи. Там рабы…

— Не слишком ли усердно вы славите Диноса? — прервала его собеседница. — Всё-таки ещё утро.

— Это вас не касается, — сурово нахмурился капитан, но выпитое вино не позволило ему долго сердиться. — А что мне ещё делать?

Он развёл руками.

— Я уже сходил на корабль. Отнёс туда сушёную рыбу, лепёшки и вино. Но в море сегодня лучше не выходить.

— Дождь так и не закончился? — полувопросительно, полуутвердительно сказала девушка, посмотрев на плоскую глиняную миску с одинокой маслиной, стоявшую на столе возле собеседника.

— Стихает, — неопределённо ответил капитан. — Возможно, завтра или послезавтра мы покинем Сантис.

— А пока, — он обвёл рукой помещение. — Наслаждайтесь оплаченным гостеприимством нашего хлебосольного хозяина. Как там у Нектона Битийского?

— Что-то я его не вижу, — проворчала собеседница, чувствуя, как аппетит стремительно превращается в голод.

— Мермион! — рявкнул капитан, грохнув кулаком по исцарапанной столешнице. — Где ты лысый плут?! Эй, кто-нибудь?!

Ника оглянулась. Никто из посетителей не обратил внимание на пьяный вопль морехода. Но те, кому положено, его услышали, и возле столика появился молодой раб в хитоне на одно плечо с копной чёрных курчавых волос и поблёскивавшими из-под них хитрыми глазками.

— Чего изволите, господин?

Картен могучей дланью сгрёб его за грудки, и подтянув ближе, рявкнул с хмельным нетерпением:

— Где ты шляешься, бездельник? Вот нажалуюсь хозяину, и он отправит тебя в каменоломни, лагир!

— Простите, добрый господин! — совершенно натурально заплакал юноша. Слёзы текли по грязным щекам, пухлые губы кривились в жалкой гримасе, взгляд молил о пощаде. — Я лишь слегка задержался на кухне…

«Ну и артист! — с невольным восхищением подумала девушка, вспомнив представление, устроенное Риатой. — Видимо, не притворяясь — рабу тут не выжить. Да, наверное, и не только рабу?»

— Оставьте его, господин Картен! — поморщилась она, заметив, что посетители наконец-то стали на них оборачиваться. — Пусть лучше скажет, что у них есть на завтрак?

Купец с явной неохотой отпустил невольника, слегка оттолкнув его от себя.

— Свежий хлеб, госпожа, — заговорил тот совсем другим тоном. — Овечий сыр, оливки, вино виганское, цилянское. Ещё могу принести салат с капустой, уксусом и луком, маслины. Только что принесли свежую рыбу. Если желаете, её могут пожарить для вас в луке…

Риата негромко кашлянула.

Вспомнив её рассказы, девушка жестом прервала говорливого официанта.

— Кто же ест рыбу утром? Неси вино, сыр и маслины. Не забудь и про моих людей.

Она кивнула на стоявших за спиной женщин.

— Захвати им оливковое масло и хлеб.

— Конечно, госпожа, — кивнул паренёк, исчезая.

— Из вас получится хорошая хозяйка, госпожа Юлиса, — одобрительно хмыкнул Картен, охотно пояснив. — Вы не забываете о тех, кто вам служит.

Сыр оказался страшно солёным, разбавленное вино напоминало кислый компот. Зато хлеб превзошёл все ожидания! Пышный, мягкий, ещё тёплый, с поджаристой хрустящей корочкой на крутом боку. Риата и Паули тоже ели с жадностью, макая его в плошку с оливковым маслом. Закончив завтрак, гантка одобрительно покачала головой, а невольница ещё и пальцы облизала.

Дождь заметно ослаб, но резкие порывы ветра продолжали метаться по узким улочкам, залетая в открытую дверь и зарешеченные окна обеденного зала. Ника подумала, что сейчас самое время пройтись по лавкам и попробовать реализовать один из сапфиров. Вряд ли у торговцев в такую погоду будет много покупателей?

Узнав, что пассажирка собирается прогуляться, капитан попытался её отговорить, а когда у него ничего не получилось, посоветовал попросить у хозяина сабраги.

— Это что ещё такое? — вскинула брови девушка, стараясь вспомнить, слышала она такое слово или нет?

Собеседник криво усмехнулся.

— Как же вы мало ещё знаете о настоящей жизни, госпожа Юлиса…

— Впрочем, — он дурашливо пожал плечами. — Ваши родственники ими не пользуются. Их в паланкинах носят.

Нахмурившись, Ника обернулась и жестом подозвала Риату. Та, видимо, всё слышала, потому что тут же зашептала, понизив голос:

— Это вроде сандалий, госпожа, на высокой деревянной подошве. Чтобы в грязи не утонуть.

Мореход ещё продолжал разглагольствовать, а она уже направилась к двери на кухню, возле которой располагалось что-то вроде стойки или прилавка. Окликнув возившегося за ним хозяина, девушка расплатилась за завтрак и поинтересовалась на счёт сабрагов. Ей как-то не хотелось бродить по улице по щиколотку в холодной грязи.

Увы, но в наличии имелось только две пары, которые Мермион готов предоставить постоялице за чисто символическую плату. Пообещав сейчас же вернуться, путешественница прошла в свою комнату, оставив Риату и Паули в обеденном зале.

Закрыв за собой дверь, она отыскала в корзине одну из запасных рубах с бахромой по подолу, кинжалом распорола толстый шов и достала небольшой синий камень.

Больше всего сабраги напоминали японские сандалии гэта. Деревянная подошва с двумя поперечными планками. Когда рабыня завязала ремешки и помогла госпоже подняться, та почувствовала себя выше сантиметров на двадцать. Хотя на самом деле в них вряд ли было больше десяти.

Она решила Риату с собой не брать. Пусть в комнате сидит, добро охраняет, заодно приготовит сухую одежду к их возвращению.

С неба по-прежнему капало. Ветер забирался под накидку и шерстяное платье, неприятно холодя кожу. С черепичных крыш сбегали тонкие водопадики, которые легко разбивались резкими порывами гулявшего по узким улочкам сквозняка. Мутные потоки воды сбивались в озера, устраивая водовороты возле забитых канализационных люков.

Прохожие встречались редко. В основном рабы, бесстрашно шлёпавшие по грязным лужам. Свободные граждане торопились по своим делам, плотно закутавшись в плащи, а иногда воздев над головой приспособление, чем-то напоминавшее зонтик Только четырёхугольный и явно не складывающийся. Все они звонко топали по камням в сабрагах самой разной высоты.

Молодой человек с короткой бородкой и завитыми волосами в полосатом плаще вышагивал на настоящих, сантиметров тридцать, ходулях. Сопровождающий его тощий раб в покрытой заплатами тунике не только держал над головой господина «зонтик», но и время от времени подхватывал его под локоть, не давая упасть.

Проплутав по узким улочкам и промокнув, Нике удалось отыскать лавочку ювелира. На стене двухэтажного дома темнел дощатый навес, с краёв которого капала вода, а под ним располагалась низкая массивная дверь и прямоугольное окно, в котором скучала широкая бородатая физиономия под головным убором, напоминавшим тощий тюрбан.