Заподозрив магию, Таймар прекратил попытки нагнать шпиона, рассудив, что если бы он хотел убить его, то давно сделал бы это. Возможно, горец охотился за виманой, возможно, за артефактом этэри или ещё за чем-то, так или иначе в чужую голову не залезешь, особенно если она принадлежит магу. Князю ничего не оставалось, как ждать и быть готовым ко всему.

Он проводил взглядом, уходящую вниз по тропе фигуру человека, заметившего, что его опять обнаружили, и вернулся к охоте на зверя.

Солнце приближалось к зениту, тени становились всё короче, и дикая тварь не могла больше укрыться от преследователя, растворившись в таком же сером, как и её окрас пейзаже. Князь шарил голодным взглядом по нижним скальным ярусам, уверенный, что подранок скорее начнёт спуск, нежели подъём, и был награжден за внимательность. В двадцати аршинах от него, притаившись в расщелине, лежал огромный дикий кот, зализывающий порезанную лапу.

Таймар вскарабкался на один ярус выше. Обошёл зверя так, чтобы напасть со спины и, затаив дыхание, прополз пятнадцать аршин, а потом, резко вскочив на ноги, в два прыжка преодолел оставшееся расстояние и навалился на кота всем своим весом, вонзая кинжалы в упругую, горячую плоть.

— Ш-ш-ш-ш, — издал прощальный стон кот, прежде чем отдать концы, — ш-ш-ш…

— Тфу ты! — выругался князь, снова вонзая в дохлую тушу ножи. — Не мог хотя бы дёрнуться что ли, демоны тебя подери?!

Тело Таймара охватила мелкая дрожь, а по венам побежала ярость. Он рассчитывал на драку, хотел сцепиться с хищником, рвать его плоть зубами, кромсать ножом и рычать, оглушая и приводя в бешенство. Но вымотанная тварь просто взяла и сдохла от пары ударов. И это в тот момент, когда князю была жизненно необходима разрядка. Таймар встал на ноги и пнул подлое животное, разбив тишину скал своим диким рыком.

Он, конечно, напьётся его крови, и заберёт с собой самые лучшие куски мяса, да шкуру, но этого мало, слишком мало. С тех пор как князь покинул столицу, где он изнемогал под гнётом хищной звезды, прошло уже больше месяца, а он так и не избавился от её власти над собой. Прежде такого с ним не происходило. Раб коварного светила, покорялся его злой воле каждую луну, он приносил ей жертвы, пусть и не по доброй воли, он отдавал ей часть себя в обмен на силу, но никогда это не длилось дольше трёх дней.

Теперь же Таймар был зол постоянно. Весь он от мыслей до крови, бегущей по его вздувшимся венам, обратился в жгучую ярость. Его беспрестанно лихорадило, тело горело так, что он не понимал, как ещё не выжиг себя изнутри, и только проклятая грудь немела от холода. Порой он задыхался от того, что сердце его обращалось в ледяную глыбу, а легкие не могли больше перекачивать кислород. Грудь в эти часы болела так, словно по ней табун лошадей прошёлся, и тогда князь покидал пустоши и шёл к скалам, поросшим колючим репеем и серым жёстким мхом.

Он искал встречи с варанами или дикими кошками. Раз набрёл на целый прайд и думал, что это будет его последняя в жизни драка, но звери не приняли бой. Как только он понёсся на них с истошным воплем, желая вцепиться в глотку самой здоровой твари, чтобы сожрать живьем, всё они просто удрали. Обезумевший князь гнался за ними сколько мог, потом просто упал и пролежал под солнцем весь день, пока в голове не запульсировала кровь вместо бешенства.

Он чувствовал, что с каждым днём теряет последние крупицы самообладания, обращаясь в неведомого ему зверя, которого уже и сам начинал бояться. Но чувствовал это не только он; вся собранная в экспедицию команда, научилась за время похода, спать с открытыми глазами, не зная, какой номер выкинет их вконец свихнувшийся князь.

Находясь радом со своими людьми, Таймар постоянно чувствовал их страх, все без исключения, даже его верные воины старались держаться от него подальше. Но был в этом и один плюс — работала команда слаженно и быстро, потому как понимала, что без виманы и артефакта никто отсюда не уедет.

Пока Таймар потрошил добычу и сдирал с неё шкуру, прошло немало времени, кровь кота начала остывать и хоть на вкус она становилась приятнее, боль в груди снимала хуже.

Князь потер то место, где ещё пару часов назад его резало острыми ледяными осколками и, немного удовлетворившись, отпил ещё солоноватой жижи.

— Помогает? — раздался за его спиной мужской голос.

Таймар резко обернулся, расплескав собранное в бурдюк пойло. Рядом с ним стоял тот самый человек, что все эти недели следил за лагерем. Стоял и улыбался, но лишь пухлыми, полнокровными губами, глаза его, походящие на шутку природы, смотрели пронзительно и жёстко. В одном из них рассыпались желто-красные пески прерий, в другом застыл малахит.

— Что? — вырвалось у застигнутого врасплох князя.

— Кровь говорю, помогает от боли в груди?

— Кто ты, старик? — подобравшись спросил Таймар, сделав чуть заметное движение плечом, чтобы нож спрятанный за спиной, выдвинулся вверх.

— Друг, — отозвался мужчина, посмотрев так, будто мог видеть, как ходит лезвие вдоль напрягшихся мышц князя.

— У меня нет друзей, только подданные.

— Каждому нужен друг.

— Мне не нужен.

— Жаль. Хотел помочь справиться с болью и снедающей тебя злобой, — проговорил незнакомец и развернулся, чтобы уйти.

— Ты маг? — бросил ему в спину князь, осторожно достав кинжал.

— Допустим, — уклончиво ответил мужчина, не оборачиваясь. — Нож лучше убери, порежешься ещё, не дай боги.

Таймар не стал искушать судьбу, заткнул оружие обратно за перекрёстный ремень, и незнакомец обернулся. Князь внимательно вгляделся в него, удивившись, что тот больше не казался ему стариком, хотя во внешности его ничего не изменилось. На вид ему было лет сорок-сорок пять, но если он действительно был магом, то вероятнее всего, прожил гораздо больше, чем Таймар мог себе представить.

— Что тебе от меня нужно? — спросил князь, продолжая рассматривать странного человека.

— С чего ты взял, что мне от тебя что-то нужно?

— Маг, который предлагает помощь безвозмездно — это нонсенс.

— Может я нонсенс?

— Сомневаюсь. Что тебе нужно? — повторил князь, начиная злиться.

— Отпей немного, не стесняйся, — сморщившись, попросил незнакомец, — а то ещё ненароком язык от раздражения прокусишь. Да пей же ты эту свою дрянь, — прикрикнул маг, видя, что Таймар артачится. — Пей, а потом иди в море искупайся, тогда и поговорим.

— Нет, старик, — упрямился князь. — Скажи сейчас, что тебе надо, потому что я не привык залезать в долги, к тому же не зная, чем придётся расплачиваться.

— Да ладно?! — растягивая рот в улыбке, хмыкнул мужчина. — А кто дебош в Валамаре учинил и этэри похитил? Не ты скажешь? А ведь за этот разбой среди бела дня с тебя взыщется и немало.

— Богами? — поведя бровью, уточнил Таймар.

— Да хотя бы.

— А я постараюсь достижений при жизни подсобрать, чтобы было чем расплачиваться, — отшутился князь, а сам про себя подумал, что напрасно убрал нож, потому как незнакомец уж больно здоров для столь осведомлённой о его делах личности.

— Не воин, а торгаш, — буркнул маг.

— Полегче! — гаркнул Таймар.

— А то что? Тыкалкой своей в меня запустишь? Рискни.

— Так, ладно, — начал терять терпение князь. — Говори, зачем пришёл или проваливай!

— Пришёл помочь будущему правителю Дей-Айрака, потому что в противном случае он сдохнет, как бешеный пёс и вовсе не в бою как мечтал, а в какой-нибудь бесславной драке с диким зверьём или же вообще в койке замученной девки, которая решится прирезать его из ненависти.

— Какое тебе дело до наследия моего отца? — насторожился князь.

— Это и моё наследие, — совершенно серьёзно заявил нахал. — Я помог Деораку создать то, что вы здесь гордо называете империей, и не намерен смотреть, как загибается наш приемник.

— Дей-Айрак создал мой отец, он был великим завоевателем! — процедил багровеющий Таймар.

— Ой, да брось, — махнул рукой незнакомец. — Как завоеватель он никакой, но дипломат хороший, этого у него не отнять.