Таймар принял у мальчугана поднос и тоже поклонился в знак благодарности.

Пока его команда утоляла жажду и устраивалась около странного очага, князь прохаживался по помещению, сыпя хвалебные отзывы об устройстве такой важной части храма, как кухня. Конечно, плошки, миски и ковши воина интересовали в последнюю очередь, он просто-напросто искал подходящее для своего смертельного зелья блюдо. Князь отчаянно пытался выявить из множества кушаний то, от которого не откажется ни один служащий, но поскольку гастрономические изыски Валамара приводили его в замешательство, он никак не мог справиться с этой задачей. Горы разноцветных рулетиков, крендельки из непойми чего, желеобразные массы и прочие незнакомые ему яства, коих в Роглуаре и не встретишь, начинали вызывать у князя исключительное отвращение.

Таймар понадеялся, что, раздобыв яд, он попросту отыщет чан с освященной водицей, да и поуменьшит её святость. Но Янизи, судя по всему, был закрытым святилищем, и о бренных телах горожан заботился мало, никакого чана с водой на кухне не было.

Пока Таймар расхаживал вдоль столов и полок, его люди размякли у искусственного огня, вдыхая сладкий, пряный аромат, что валил из котла. Маруха даже позволил себе неэстетично облизнуться, сунув любопытный нос чуть не в сам чан с варевом.

— А что это за волшебный напиток вы готовите, если не секрет? — полюбопытствовал князь, посылая вору неоднозначные сигналы, убрать своё рыло от котла.

— Это крэп — коричный чай на меду, — ответил малой, подходя к чану и помешивая варево большой деревянной ложкой. — Этэри его каждое утро пьют, очень бодрит.

— Божественный, должно быть, напиток? — проговорил князь, подходя к очагу.

— Несомненно, — подтвердил малой, зачерпывая большой кружкой густое варево. — Сейчас пробу будем снимать, и вы отведаете.

Он поставил дымящийся напиток на стол остужаться, а сам принялся подтаскивать здоровенную железную каталку к очагу.

— Позволь, я помогу тебе, добрый человек? — поймал князь удачный момент. — Я крупней тебя, да и мои братья помогут.

Он махнул своим людям и те подорвались с насиженных мест, дружно взявшись за ручки кипящего чана. Пока Харух и Вышибала переставляли варево на каталку, Таймар незаметно опрокинул в крэп все содержимое своего флакона с ядом. Тонизирующий напиток утратил былое качество, приобретя новое, не имеющее ничего общего с бодростью тела и духа. Оставалось лишь напроситься в помощники и доставить его в трапезную этэри. Но, как выяснилось, предложенные Таймаром услуги были совершенно излишни, между кухней и трапезной имелось хорошо оборудованное сообщение.

Когда все блюда были готовы и расставлены по переносным столам на колесиках, повара отодвинули занавес на одной из стен, и в зияющем прямоугольнике пустоты вдруг появилась платформа. На неё погрузили все столы и чан с крэпом. Таймару оставалось лишь ждать и наедятся.

Как только работа была выполнена, жрецы принялись накрывать на стол и вскоре приступили к завтраку. Кувшин с отравленным коричным напитком водрузили в центре дощатого стола, как святыню. Таймар понял, что не прогадал с выбором, крэп отведают все обитатели храма. Сам же он, принимая активное участие в сервировке стола, позаботился о том, чтобы его команде налили крэп из дегустационной кружки, что осталась стоять у очага, хоть малой и сетовал на то, что напиток в ней уже совсем простыл.

— Ничего-ничего, — уверял его князь, — мы люди неприхотливые, и потом не выливать же добро.

Он схватил со стеллажа самые мелкие чарочки и быстренько, пока малой не успел опомниться, нацедил в них неоскверненного крэпа, усевшись за стол.

Перед тем как начать трапезу, святые люди долго молились, облагораживая, как уже знал князь, вибрации и без того чистой пищи. Но, как только они закончили тараторить всю мантру, почти усыпив Таймара, взялись за чарки с крэпом. Князь с воодушевлением поддержал традицию, начав с пития. Все выпили тягучий, сладко-пряный взвар, прикрывая глаза от наслаждения, и приступили к еде.

Таймар ел, не чувствуя вкуса, он брал блюда без разбора, заедая сладкое кислым. Тело его действовало как бы само по себе, отдельно от разума, который просчитывал пути отхода. Если шептун надул его, и яд не подействует, они окажутся в ловушке, а умирать князь не спешил, тем более так глупо.

Монахи пили, ели, снова пили, разливая по второму и третьему разу крэп, и отказываться от новой его порции было уже подозрительно. Князь начал нервничать, когда в его чашку плеснули отравленного пойла. Но как только служащие выпили по третьей чарке яда, а князь и его люди лишь пригубили, случилось то, чего Таймар так ждал.

Первым сник малой, что поил их водой. Парень тянулся к очередной порции студня, как вдруг и сам приобрел все его качества: заколыхался, пошатнулся на стуле и упал лицом в тарелку.

Его братья засуетились, повскакивали с мест, но и на них уже начала действовать вода шептуна. Ноги их не держали, головы, вероятно, кружились, потому как хватались они за них так, словно боялись потерять. В итоге, так ничего и не поняв, все кашевары попадали кто куда, усеяв кухню всклокоченными серыми драпировками.

Таймар поднялся из-за стола.

— Пора, — скомандовал он, направляясь к зияющему пустотой прямоугольнику.

Вызвать платформу было не сложно, в стене имелся рычаг, приводящий в движение выезжающий механизм. Разведчики взобрались на платформу и полетели вверх по тоннелю. Темень была непроглядная, лишь слышался перекат шестерёнок, да звук дребезжащего троса.

— Наша задача, выявить самую большую ценность этого места и постараться заполучить её. Но сначала, надо удостоверится, что все жрецы мертвы, — инструктировал Таймар команду, пока лифт нёс их навстречу судьбе.

— А как мы поймем, что именно имеет ценность? — поинтересовался Галор.

Ответить ему князь не успел, платформа остановилась и в неприкрытом проеме, Таймар увидел картину, радующую глаз — странного вида бритоголовые мужчины в серебристых тогах и их пестрые гости распластались по всей трапезной.

Он ступил в зал и прошелся меж поверженных сверхсуществ. Местных служителей было значительно больше, чем их гостей. Словно рисунки на монотонном ковре изредка вспыхивали яркие пятна синего, красного и золотого меж единообразно-строгих серебристых накидок.

Князю стало интересно у всех ли служителей Янизи глаза того же пугающего оттенка, что он приметил у провожатого. Наклонившись к одному из лежащих на спине мужчине, он осторожно приподнял его веко. На князя смотрело око, напоминающее жидкую ртуть. Отшатнувшись, он чуть было не споткнулся, налетев на женщину с волосами белее снега. Её тело утопало в красных драпировках, тонкие запястья украшали браслеты, а длинную шею покрывали красные татуировки, заходящие на скулы. Таймар сразу понял, что это ат-этэри. Он потянулся к её руке и стянул несколько браслетов.

Распрямившись, князь стал шарить глазами по залу в поисках столь же значимых персон, у которых могли оказаться кольца, подобные Огайравому.

— Князь, — вдруг испуганно позвал Маруха, отвлекая его, — князь, они походу это… Ну, не мертвые.

— Что значит не мертвые?

— Спят они, — проблеял Маруха, пятясь к платформе лифта.

Таймар резко склонился над жрицей в красном и нащупал слабый, но все ещё бьющийся пульс на её запястье.

— Вот же ж, сучий потрох! — прошипел он, стискивая зубы. — Обманул-таки, тварь! Валим отсюда! Где-то должен быть вход в скалу, нужно пробраться к вимане и попытаться угнать её, пока они дрыхнут, иначе, видит Вату, нам и Огайра не поможет.

Выбежав из трапезной в холл, разведчики обнаружили там ещё восемь дверей и одну лестницу, она закручивалась вниз вокруг глубокого колодца, ведущего в недра земли. Вся команда кинулась к ней и пробежала несколько пролётов, пока Дока, замыкающий цепочку, не заметил выразительную деталь на дверях одной из площадок.

— Стойте! — окрикнул он спешащих соратников.