По словам отца, целомудрие женщины в Валамаре чтилось так же, как и честь мужчины, и надругательство над нею было просто немыслимым. Таймар не знал, как поведёт себя оскорбленный шептун, когда тот уйдет из его лачуги, поэтому размышлял, не забрать ли и его с собой.

— Я догадываюсь, о чем ты думаешь, мэй, — проговорил вдруг старик, прервав ход княжеских мыслей. — Не советую этого делать. У меня не так мало клиентов, как тебе может показаться, и все они знают, что я слишком стар, чтобы уйти далеко от дома. Да и пропажу Оми заметят. Ты умный человек, хоть и жестокий и не станешь делать то, чего можно и не делать. Страдания моей малышки не принесут тебе никакой выгоды.

— Ошибаешься, старик, мои люди не видели красивых баб уже несколько дней, а верным псам иногда нужно бросать кость. Но если ты будешь нем как рыба и не расскажешь никому о моем визите, я верну твою внучку уже к вечеру завтрашнего дня, целую и невредимую. И да, не советую настраивать против меня своих братьев по цеху, потому что я единственная заслонка меж оголодавшими мужланами и юной Оми.

Старик ничего не стал отвечать, но по затравленному взгляду Таймар понял, что убедил его. По крайней мере, часов семь — восемь у него есть, это он знал из курса старухи Шемы, которая подробно рассказывала ему о тонкостях своего ремесла. Если бы не её нудные часовые лекции о гадании на крови и прочем шаманстве, князь совершил бы самый опрометчивый поступок — прирезал бы шептуна по окончании его работы. Но Шема учила оставлять жизнь колдуну, что делает заговор, потому как после его смерти, он ослабевает или же вовсе рассеивается. Конечно, в случае с кеем это вряд ли могло произойти, но с магией шептунов такое приключалось сплошь и рядом. Многие стратеги погорели на этом в своё время, многие, но не Таймар, предпочитающий договариваться или же упекать строптивых кудесников за решетку.

Правда, до сегодняшнего дня Таймар имел дело лишь с роглуарскими мастерами, которые не отличались щепетильностью и, если видели деньги, делали любую работу. Этот старик мог и за помощью обратиться, поэтому, получив свой заказ и расплатившись, как и обещал, князь поторопился убраться из опасного переулка.

Он шел настолько быстро, насколько мог и засветло добрался до амбара. Ещё издали он заслышал какую-то возню. Предвкушая самое скверное, Таймар чуть не ворвался в заставленное мешками помещение, где разыгрывался цирковой номер. Обнаженная пленница каким-то невероятным образом умудрилась вскарабкаться под самый потолок и, забившись в щель между досками и зерном, выглядывала загнанным зверёнышем, шипя на прыгающих, словно дикие псы мужчин, которые целились метнуть в неё ножи.

— Отставить этот балаган! — шикнул князь на распоясавшихся мужчин. — Вы что тут устроили, кретины?!

— Укусила меня, мерзавка, когда я её приласкать хотел, представляешь, князь?! А потом шасть и по мешкам, как кошка вскарабкалась, — пожаловался Харух, демонстрируя болтающуюся мочку уха. — Вот мелкая дрянь! — погрозил он девчонке кулаком. — Ну я до тебя доберусь.

— Вы в своем уме, недоумки озабоченные?! Вас же за версту слышно. А ты, Харух, глухой, что ль, я ж при тебе обещал шептуну девку не трогать?

— Что ж я зря её уволок, что ль?

— Если б ты её не увел, старик не выполнил бы заказ.

— Но ведь она наш трофей, разве нет? — озадаченно спросил капитан. — Ты что её, в самом деле трогать не собирался?

— Трофеем девица может стать только в Роглуаре, а тут она заложница. В Валамаре принуждение женщин к близости карается смертной казнью. Сомневаюсь, что она стоит того. Вернемся домой, хоть полдеревни своей уходи, а здесь будь сдержаннее. А ты не шикай, — гаркнул он на жмущуюся под потолком девчонку. — Подумаешь, потерся об тебя мужик. Что, убыло, что ли? Будешь привлекать внимание, придется тебя прирезать и в мешки вон попрятать, чтобы не нашли до поры.

Оценив перспективы, девчонка тут же затихла.

— Пришёл в себя? — обратился князь к развалившемуся на мешках Доке, который не принимал участие во всеобщем балагане.

— Пришёл, — отозвался тот, потягиваясь и сменяя Галора, стоящего на шухере.

— Хорошо, — протянул Таймар, просчитывая в голове ходы. — Убираться отсюда надо и как можно скорее, потому как девку эту будут искать.

— Если вы похитили её из квартала, где работают колдуны, у нас и, правда, очень мало времени, — согласился Дока.

В действительности причин для того, чтобы начать форсировать события у князя было минимум две, и главной являлось даже не опасение колдовской артели, а нестерпимые мигрени и головокружения. Таймар чувствовал, что это место отвергает его, будто бы выталкивая из своих пределов, как нечто инородное. Заканчивалось действие золотой воды Каовельи.

— Ладно, один ключик от сокровищницы у нас уже есть, можно приступать к следующей операции. Достань-ка свои карты, Дока, — проговорил князь, потирая руки.

Умник порылся в заплечном мешке и вынул карту Града тысячи колоколов, Таймар стал пристально её изучать.

— Я думал главный храм города тот, что встречает всех приезжих, — протянул князь, водя пальцем по истертому папирусу. — Но серебряной пирамидой отмечен совсем другой комплекс. Может ли это означать, что он более значим для горожан? — спросил Таймар у Доки.

— Для горожан может, и нет, но для этэри и жрецов наверняка. Особой отметиной на картах обозначаются наиболее важные постройки или же места силы. В Валамаре всё, что связано с силой, по странному стечению обстоятельств имеет отношение к религии. Возможно, это не самая посещаемая святыня, но точно особенная. Например, там могут храниться какие-нибудь особо ценные артефакты или ещё чего-то важное. Так или иначе, место это непростое.

— Значит, это именно то место, в которое мы и направимся. Всем обратно переодеться в служителей храмов! — скомандовал князь. — У нас важная миссия.

— Какая, если не секрет? — спросил Харух.

— Мы должны проникнуть в комплекс под видом странствующих жрецов и желательно до рассвета.

— Зачем так рано?

— Хотелось бы успеть к завтраку, — уклончиво ответил князь, кутаясь в синий палантин и хитро щуря глаза.

Таймар долго пеленал себя дорогой мягкой шерстью, пытаясь повязать палантин так, как это делали жрецы, выносившие воду для жителей Хрустально града, но у него это не слишком изящно получалось.

— Ладно, — плюнул он на перфекционизм, — время не терпит, пора выдвигаться.

— Что с девчонкой? — не без личного интереса спросил Харух.

— Придётся оставить, потому что её станут искать, а отыскав, выйдут и на нас.

— Как оставить? — не понял капитан. — Она же выберется из своего гнезда, как только мы свалим, и побежит трепать о нас всему городу.

— Нет-нет, отпускать её в мои планы не входило, — проговорил Таймар, метнув пару звездочек в мешок, на котором устроилась его пленница.

Под весом девчушки зерно стало высыпаться, а мешок крениться на бок. Убежище беглянки сделалось неустойчивым, а карабкаться было уже некуда. Девочка попыталась сместиться вбок, но, нервное, неосторожное движение её быстрых ног привело в движение и другие тюки. Тогда Таймар продырявил ещё несколько мешков, после чего вся укладка поехала вниз, увлекая за собой хрупкую девушку. Князь метнулся вперед и, сбив плечом летящий на него мешок зерна, поймал на руки Оми. Девушка тут же затрепыхалась, словно пойманная голубка, но Таймар предостерег её:

— Не дергайся, девочка. Я не причиню тебе вреда, если ты будешь вести себя тихо.

— Ты же не собираешься просто оставить её здесь? — зашептал Харух на ухо князю, будто Оми могла понять рогруарский. — Может, испробуем на ней воду, что заговорил её дед?

— Это было бы очень кстати, но я не собираюсь наживать себе врагов среди колдунов, даже таких немощных, как тот шептун, — проговорил Таймар. — Может так статься, что я ещё окажусь в Валамаре и мне понадобятся его услуги, поэтому я обойдусь с Оми, как рыцарь, — переходя на высокий слог, докончил князь.