— Ш-ш-ш-ш — зашипела котяра, ударяя тяжелыми лапами по спине нападавшего, — ш-ш-ш-ш…

Несмотря на обжигающую боль, князь продолжал потрошить зверя, уже помогая себе ножом, и в считанные секунды разодрал гадину, вывернув наизнанку все её внутренности.

Задыхающийся и истекающий корью, как своей, так и кошачьей, он поднялся на ноги, когда зверь перестал издавать какие-либо звуки и дергать лапами. Потом отрезал его мохнатый хвост с белой кисточкой на конце и, затолкав его за пояс, пошёл к своим людям.

Все они сгрудились в одну кучу, прижавшись друг к другу, словно боясь, что расправившись с хищником, Таймар и их потроха захочет испробовать на вкус. Сиху трясся так, что его зубы клацали громче чем ночные цикады. Маруха, кажется, испачкал портки. Харух взглядом просил прощения за то, что не смог прийти на помощь своему князю. И лишь Нэвра взирала на него с интересом. А потом князь перевёл взгляд на Китэрию, которая сидела на земле, обхватив сестру за ногу.

Этэри пришла в себя и смотрела на него широко раскрытыми глазами полными сожаления и скорби, будто в этой битве со зверем погиб сейчас не их враг, а Таймар. Он нагнулся к ней, подцепил широкий рукав её платья и вытер им кровь со своих губ.

— Испугалась? — спросил князь, заглядывая в колдовские глаза этэри.

Девушка кивнула, продолжая смотреть в упор, будто хотела продырявить его. Не выдержав откровенного и такого разоблачающего взгляда, князь поморщился и рывком одной руки поставил этэри на ноги, а потом закинул на плечо. Но девушка застонала от боли и попыталась соскользнуть на землю.

— Если ты предпочитаешь идти пешком, я не стану возражать, — проговорил князь, крепче прижимая к себе добычу, — но учти, путь наш будет долгим.

— Пешком, — простонала Китэрия, и Таймар поставил её наземь.

Девушка пошатнулась, но удержав равновесие, сделала шаг, затем ещё один.

— Нет, — заявил князь, — такими темпами мы до шахт и к полуночи не доберемся.

Он снова поднял этэри и, закинув за спину, пошёл дальше. Команда и пленные последовали за ним.

Этэри стучала по его широкой спине своими маленькими острыми кулачками и извивалась как уж, но Таймара это скорее забавляло, чем злило. Он понял, что прекрасное существо с вересковыми волосами не воительница в отличие от девчонки, которую не сумел завалить сам Вышибала.

Но если Китэрия не воин, то кто же она? Таймар вдруг задумался, каким таким даром обладает его пленница, ведь неспроста же она была в свите самой Ерики.

— Зачем ат-этэри взяла тебя в град Тысячи колоколов? — спросил он, останавливаясь и водружая девушку на высокий валун.

Она снова посмотрела на него в упор, но ничего не ответила. Таймару только показалось, что глаза её потемнели, а ещё почудилось, будто они смотрят не на его лицо, а куда-то сквозь, в самую глубь его мыслей и даже ещё глубже — туда, куда и самому князю не заглянуть. Он поёжился, ощутив себя голым.

— Эй, Маруха, как там капитан? — крикнул Таймар оборачиваясь.

— Ничего, приходит в себя, вроде.

— Вот и отлично, пусть тащит свою зазнобу сам, я чего-то притомился.

С этими словами он подтолкнул Китэрию к Харуху.

Несмотря на изможденный вид тот с радостью принял ношу, а этэри обернулась к Таймару, и в глазах её он причитал мольбу.

Князь знал, о чём просили даже самые гордые женщины, попадая в руки Харуха. Обычно их взгляд говорил — лучше убей. В глазах Китэрии он уловил то же послание и был немало удивлён, ведь она ещё не знала, чьей добычей стала, к тому же капитан обращался с нею гораздо любезнее чем он. И всё же девушка скорее согласилась бы трястись на его твердом плече, нежели на услужливых руках капитана, это было ясно как день.

Чувствуя, как его против воли одолевает желание уступить, Таймар отвернулся. «Странная и очень опасная рыбка попалась в наши сети, — думал князь, шагая к каменоломням. — Надо будет держать с ней ухо востро и не позволять себе размягчаться».

До места они добрались, когда на небе уже вовсю хозяйничала луна. Её светлый лик озарял обнесенные забором карьеры, до них оставалось не больше трёх саженей. Таймар каждую минуту ждал появления диких хищников, но на их счастье, они не встретили больше ни одного степного животного, будто пустошь заговорил кто, оберегая путников от когтистых лап и ядовитых клыков. Единственное, от чего невозможно было уберечь ни простого странника, ни даже принца Дей-Айрака, так это от непроходимой тупости часовых.

Когда подошедший к воротам Таймар, потребовал разместить солдат в приличных комнатах, а его сопроводить к надзирателю, два охранника посмотрели на него, словно имбицилы и по-идиотски заржали.

— Может вас ещё пивком угостить и бабу под бок пристроить? — глумливо спросил один, чем страшно разозлил князя.

— Да, у них и свои мокрощёлки есть, — хохотнул другой, окончательно взбесив Таймара.

Пару лет назад Деорак распорядился снять сотни копий с портретов своей монаршей семьи и развесить во всех мало-мальски значимых учреждениях. Служащие донесли о том, что приказ выполнен, и отныне каждая псина будет знать, как выглядит вседержитель и его сыновья. Но, сложившаяся ситуация показывала, что отцовский метод не сработал. Солдатня понятия не имела, кто отдавал им приказ и продолжала глумиться, отпуская скабрезные шуточки насчёт пленниц. Один из них даже обнаглев, попытался дотянуться до Нэвры, чтобы ущипнуть её.

Князь понял, что ничего от слабоумных не добьётся и после очередного комического экспромта одного из часовых вынул усеянный драгоценными камнями кинжал и с равнодушным видом всадил его в живот болтуна.

— Распорядись, чтобы о моих людях позаботились, да пошли кого-нибудь к надсмотрщику с докладом о том, что к нему прибыл Таймар Маелрах, — проговорил он, меланхолично вытирая оружие об жилет часового.

— Си-сию минуту, — пискнул потрясённый дежурный, срываясь с места и голося во все горло. — Виша, Гаир, сюда! К нам принц пожаловал!

Из прилегающих к вратам башен повыскакивали заспанные рабочие. Они суетились, не зная, что делать с таким высокопоставленным гостем.

— Комнаты, еду и свежее бельё, — скомандовал Таймар, и только тогда их хаотичные действия обрели некий вектор.

— Прошу за мной, Ваше Высочество, — проблеял старший, — в лучшую комнату. Она в восточном доме, там останавливается проверяющий, когда наведывается, да-да.

Он пыхтел всю дорогу и рассыпался перед нежданным гостем в любезностях, впрочем, настолько однообразных, что, в конце концов, утомил князя.

— Да замолчи ты уже, и так башка болит, — прикрикнул он на него. — За надсмотрщиком послали?

— Послали, Ваше Высочество, да-да, всё так, послали, — блеял провожатый. — Не успеете и переодеться, как он явится.

— Что насчет ванны?

— Сделаем, всё сделаем!

— Тогда сначала ужин, потом ванны.

Не успел князь со своей свитой добраться до домика проверяющего, как весть о его появлении облетела все уголки штолен. Надсмотрщик бегал по кабинету ныкая серебришко и подчищая в журнале приходов и расходов некоторые несоответствия. Кухарки раздували печи и кромсали поросенка, прачки тащили в дом свежие простыни. Вообще, носились все как угорелые, потому как весть о безвременно павшем Щепе, не признавшем в путнике младшего сына Деорака, разошлась как ветер в поле.

Был ли ночной гость князем или же обычным проходимцем не знал никто, потому как пресловутые портреты, разосланные по империи, видели далеко не все, как было обещано. А вот про суровый нрав Таймара знал каждый житель Дей-Айрака, оттого и суетились все, боясь разочаровать его монаршее Высочество.

Ещё подходя к дому, князь увидел, как зажигаются окна во всех этажах, как мечутся ошалевшие фигуры людей, готовясь к появлению важной персоны, и ощутил вдруг невероятное облегчение и спокойствие.

Он дома.

Может его Роглуар и непригляден по сравнению с Валамаром, но здесь он князь, а там — жалкий бродяга, которому предлагают заработать позёрством и заставляют сдать оружие.