В таком вот идиотическом состоянии князь простоял довольно долго. Понял он это по затёкшей пояснице и лишь тогда, когда годи соизволила ослабить свои чары. Оказывается, загадочная нимфа принудила его наклониться и так стоять, пока она высматривала в его лице одни ей понятные знаки.

Удовлетворила ли она своё любопытство, понять оказалось трудно. Годи отвернулась от посетителей и скрылась за стеллажом, на котором лежали такие же булыжники как тот, что совсем недавно размяк в руках жестокой, но невообразимо прекрасной жрицы. Князю, повидавшему на своём жизненном пути много жуткого, сделалось вдруг не по себе. Он взглянул на растёкшиеся остатки камня, потом посмотрел на свои руки.

— Вы принесли то, о чём говорится в письме? — раздался из-за стеллажа ангельский тоненький голосок, и князь, с корнем выдранный из своих мыслей, вздрогнул. Одним богам известно, как он не ляпнул что-то в ответ, как успел вспомнить, что он член молчунов из Барвирии.

— Камень у нас, муэ, — отозвался Огайра и Таймар заметил, что этой молодой женщине он выказывает гораздо больше почтения, нежели годи мраморного храма.

Догадаться в чём причина было не трудно, все знали о мягком нраве Богини Плодородия и о коварном Авадитты. Судя по всему, это можно было отнести и к её служительницам.

Жрица показалась из-за стеллажа, села на свой крутящийся стульчик и протянула руку. Таймар вынул артефакт из сумы и передал его магу, а тот в свою очередь приблизился к годи и вложил в тоненькую ручку увесистый минерал. Таймар сглотнул, представив, как муэ плавит надежды Дей-Айрака на своём алхимическом столе, как они растекаются по нему, образуя лужу неуслышанных молитв.

Но жрица его удивила. Она любовно погладила артефакт и, таинственно улыбнувшись, подняла взгляд на князя. Смотрела она на него долго, но гипнотизировать больше не пыталась. Создавалось ощущение, будто она силится запомнить каждую чёрточку его облика, будто хочет отыскать в складках на его лбу послание Высших. Нехороший это был момент, подозрительный, у Таймара проснулась мысль о том, что она накладывает на него в эту минуту некое проклятье, которое аукнется ему не скоро, но настолько громко, что возможно даже оглушит. Вспомнилось пророчество Шемы и захотелось уйти, причём немедленно.

— Этот резонатор изготовлялся в нашем храме, — заговорила вдруг жрица и пристально посмотрела в сощуренные глаза гостя. — Он был рассчитан на целый век службы, но, судя по его состоянию, не отработал положенного времени. В нём нарушена центробежная сила.

— Именно так, — согласился с годи маг, удивив князя познаниями.

— И как, скажите мне, это могло произойти? — в нежном голоске жрицы прозвучали требовательные нотки.

— Он подвергся механическому воздействию.

— Сомневаюсь, что такое воздействие могло сбить настройки.

— Это было природное явление.

— Землетрясение?

Огайра кивнул, видимо не желая озвучивать перед годи враньё.

— Что ж, это могло его разбалансировать, — миниатюрное создание задумалось. — Я оставлю его на день и попробую что-то сделать. Приходите по завершении вечерних молитв. И не обязательно толпой, — добавила она.

— Благодарю, муэ Амила, — поклонился Огайра и сделал шаг в сторону двери.

Таймар тоже не избежал вежливого церемониала, но как только он выжал из себя порцию обобщающих любезностей, поспешил убраться.

Выходя из сверкающего пристанища Богини, покровительствующей всем любящим сердцам, князь складывал многоярусную конструкцию из ругательств, направленных в адрес отца. Его до чесотки бесила обязанность пресмыкаться, вместо того, чтобы решать проблемы Роглуара своими силами — силами воинов. Но стоило ему выйти из дверей, как все злобные мысли тут же осыпались разбитым стеклом. Таймар увидел такое, чего не смог бы вообразить и фантазёр Деорак.

На небольшой храмовой площади стоял фантастический корабль. На нём не было ни самоцветов, ни пластин синего металла, лишь выпуклые узорчатые хитросплетения красовались на бортике открытой кабины, да алый бархат кресел выдавал участие художника. В салоне корабля сидел странного вида человек, — бритоголовый, в дымчато-сером одеянии, больше напоминающим просто задрапированный кусок сукна.

Таймар прошёл мимо, непроизвольно притормаживая. В лучах валамарских светил бок компактного, но вместительного чуда техники маняще сверкнул полированной белой сталью.

Князь не сдержался и, проигнорировав недовольную мину Огайры, обошел устройство со всех сторон, любуясь изяществом обтекаемых форм. Изгибы аппарата были настолько замысловатыми и причудливыми, что Таймар даже не понимал, являются ли они украшением или же несут какую-либо техническую функцию.

Когда он увидел Хрустальный град с вершины холма, то предполагал, что обнаружит в жемчужине Валамара оазис технического прогресса, но никак не ожидал узреть городские пейзажи, описанные в его детских книжках, что читала Шема.

В них рассказывалось о волшебных городах, где платаны выше крепостной стены Вайрука, а остроконечные хрустальные шпили дворцов устремляются ввысь, теряясь в облаках. Где нет нищих голодранцев, где все достояние земли принадлежит народу, а он разумно им пользуется. Где вместо различных технических приспособлений или же просто рабов — магия, а по светлым улицам разъезжают не уродливые громоздкие тарантасы, а легкие самоходные пролётки и волшебные корабли, что летают быстрее молний.

Когда старая гадалка читала ему эти книги на ночь, он слушал её вполуха. Тогда ему хватало и отцовских басен про валамарскую небывальщину. Если б он только знал, что его детские сказки не были таковыми, что всё это не выдумки, а подробные конспекты путешественников меж мирами.

Определенно, ничего подобного князь и представить не мог, когда слушал сказки Шемы. Да и как можно вообразить такое изобретение, если самое совершенное, что есть в Роглуаре, вызывает у местных стражников лишь брезгливую ухмылочку?

Таймар ещё не знал, кому принадлежит это сокровище, но решил, что оно непременно должно стать его собственностью, ведь он самый молодой завоеватель третьего круга. В Роглуаре он имел в своем распоряжении целый остров и сотни рабов.

«Неужели же обладание одним техническим устройством станет для меня проблемой?» — подумал Таймар, воспрянув духом. Его, как и многих деятельных людей, воодушевляли бесшабашные, спонтанные желания, распаляя аппетит.

— Каков дальнейший план? — бодро спросил он у Огайры, когда они отошли от храма на почтительное расстояние. — Я бы подкрепился, — князь кивнул на заведение, манящее путников гирляндами мигающих огней, в его витринах красовались корзины с диковинными плодами и хлебами.

— Нет-нет, — покачал головой маг, проходя мимо, — я не пойду с тобой сюда. Это заведение моего старинного друга. Если б я был с Галором, то ещё ладно, но твой хтонический образ даже для Барвирца слишком суров.

— Хочешь сказать, мы так и будем торчать в подвале только потому, что я, видите ли, лицом не вышел?! — разозлился князь, заворачивая на улочку, где их ждали солдаты.

— Нет, не будем. Заберём камень и вернёмся в Роглуар.

— То есть город ты мне посмотреть не дашь? — понял Таймар.

— Отчего же, — отозвался Огайра, — любуйся на здоровье, только без меня.

— Ты что же, даже не будешь следить за нами, как опекун? — сыронизировал князь, отворяя дверь их приюта.

— Вот ещё! Вы большие мальчики и, думаю, в состоянии протянуть денёк без няньки. У меня тут и свои дела имеются, так что увольте от вашего общества, хотя бы на несколько часов.

На вошедшего в мрачное помещение Огайру уставилось пять пар глаз. Почти все смотрели озадаченно, но капитан с интересом.

— Погоди, — пробасил он, поднимаясь навстречу магу. — Ты оставляешь нас?! Не боишься, что нас здесь могут убить?

В голосе Харуха слышалась провокационная нотка, но маг её, кажется, не уловил.

— Деорак просил устроить вам экскурсию в Валамар, — пожал плечами Огайра. — А экскурсия предполагает культурное времяпрепровождение. Вы находитесь в самом дружелюбном городе Муна-Нэмид. Если будете вести себя тихо и мирно, как простые странники, восхищающиеся красотами далекого от их дома королевства, то с вами ничего не случится. Но стоит местным узнать в вас солдат с Роглуара, и вы пожалеете об этом путешествии.