Таймар не знал, спас ли он своего верного командующего, вытащив из пленительных золотых вод, или же обрёк на более страшные пытки, потому как сам он, оказавшись в Валамаре, испытывал поистине адские муки. Всё его тело словно выворачивало наизнанку, в голове, казалось, тысяча рабочих прорубает шахту, его тошнило и знобило. К тому же он определённо не мог понять, лежит ли на земле или парит в воздухе, потому как все органы восприятия давали осечки. Глаза Таймар открыть не решался, три палящих светила ослепляли его. Единственное, что он мог знать наверняка, так это то, что его людям так же скверно сейчас, как и ему.

Где-то неподалеку стонал Галор, самый юный член его экспедиции, чуть дальше слышались завывания Марухи, и совсем рядом матерился Харух. Остальные участники вели себя подозрительно тихо, и Таймар уже решил было, что они погибли. Но тут он почувствовал некое странное движение, будто колыхался сам воздух, но не от того, что дул ветер. Пространство, в котором они все находились, имело иную плотность. Таймар ощутил себя мухой, угодившей в кисель и в это же мгновение услышал голос Огайры.

— Что развалились, солдатики?

Таймар прикрыл глаза рукою и разлепил одно веко. В этот момент Огайра, уже стоявший на ногах, ухватил руками что-то невидимое и тряхнул, как отряхивают плащ. Князь и остальные переместившиеся, действительно парившие до этого в невесомости, с грохотом упали наземь.

Огайра оценивающе поглядел на бравых воинов столичной армии Дей-Айрака и, судя по ухмылке, остался ими доволен.

— Поздравляю, — проговорил он, продолжая улыбаться. — Шестеро из десяти, — больше, чем я предполагал. Харуху особенно повезло, ведь он даже не слышал моего зова.

— Да я вообще не помню, как все было, — пробасил командующий, ползая на карачках в попытках подняться.

— Дока вытащил тебя в последний момент, а князь подхватил, замкнув круг, — пояснил маг.

Харух посмотрел на своих спасителей и кивнул в знак благодарности.

— А что с нашими товарищами? — спросил он у мага.

— Их вы больше не увидите, они растворились в золотых водах. Не самая жалкая участь.

Шесть пар глаз уставились на мага с немым укором, но никто не осмелился выказать вслух своё недовольство.

— Так, ну хватит ползать, — прикрикнул Огайра, подходя к каждому по очереди и поднимая на ноги. — Вы должны двигаться, иначе так и не адаптируетесь. К трём светилам придётся привыкнуть, к тому ж они не так ярки, как одно ваше. Озноб и тошнота со временем пройдут, головные боли вряд ли, а с остальным помогу справиться я.

— Где мы? — прохрипел Таймар, оглядывая широкую степь, поросшую диковинным цветами и травами.

— Земли близ долины Нувэй, — пояснил Огайра. — Кроме мустангов, рысей и мелких зверушек тут почти никого нет. Самое подходящее место для прибытия инкогнито.

— Сколько отсюда до храма, в котором нам помогут с этим? — Таймар похлопал по набедренной суме, там покоился драгоценный для Дей-Айрака камень.

— День пути.

— А поближе нельзя было нас высадить? — возмутился князь.

— Слишком людно, вас могли заметить.

Спорить с магом было глупо. Он, несомненно, прав — выдавать своё происхождение в круге, куда их никто не приглашал, это всё равно, что прыгать из окна самой высокой башни Вайрука.

Четверть пути отряд из шести человек и мага двигался по бескрайнему полю. Никогда в своей жизни Таймар не видел подобных пейзажей. Необъятность и беспредельность, чистота и первобытная нетронутость завораживали и в то же время угнетали князя этой своебытностью. В Роглуаре каждый клочок земли и всякая дышащая тварь являлись чьей-то собственностью. Нельзя было встретить никому не принадлежащее великолепие, а тут они шли уже несколько часов по нескончаемым просторам, где разгуливали свободные и прекрасные животные. Князь видел, как из высокой травы выныривают пегие и рыжие головы мустангов, каким-то невероятным, нечеловеческим чутьём слышал их запах и сгорал от желания догнать и обуздать это чудо природы.

Харух, шедший в ногу с Таймаром, заметил его лихорадочный блеск в глазах.

— Поохотимся, князь? — предложил он и встретил оскал хищника, готового при первой возможности наброситься на добычу.

Заметил перемены в лице Таймара и Огайра.

— Советую не делать глупостей в чужом мире, где вы уязвимее пауков в банке, — проговорил он раздражённо.

— Предлагаешь и дальше тащиться пешком? — удивился Харух. — Зачем, если есть на чём добраться до места?

Огайра лишь головой покачал, но встретив непонимание в глазах роглуарцев, пояснил.

— Здесь вам не третий круг рабов. Это у вас кони — роскошь, а тут свободное животное. Чтобы обуздать степную кобылу, вам потребуется не один час, а может, и не один день. К тому же в храм с ними не сунешься, привлечёте лишнее внимание.

— Портал ты тоже поэтому не используешь? — спросил Таймар.

Огайра кивнул и вопросительно взглянул на команду: «идём дальше?»

— Идём, — проговорил Таймар голосом человека, у которого выдрали изо рта кусок сочной телятины.

Через пару часов пути они заслышали голоса; кто-то пел и пел настолько проникновенно и жалобно, что у юного Галора чуть было слезы на глазах не навернулись.

— Кто это поёт? — спросил он, обращаясь к Огайре. Но маг не ответил юноше, он нахмурился и, замедлив шаг, стал вслушиваться в доносящиеся мелодичные переливы.

— Жрицы прощаются со своей сестрой, — трагичного сообщил он.

— Это похороны?

— Да, в нувэйских полях хоронят магов и жрецов, поэтому тут никто не селится. Это земли святых людей, мы почти подошли к храму, он за священной рощей.

— Это не может не радовать, — облегчённо проговорил Таймар, изжарившийся под валамарскими светилами в своём кожаном костюме.

— То, что мы почти на месте, конечно, хорошо, — подал голос Дока. — Но минорные ноты в песне подсказывают мне, что время для прошений не самое удачное.

— М-м-м-м, — Огайра обернулся к низкорослому парню и посмотрел на него так, будто впервые увидел. — В твоей команде, князь, есть и сообразительные вояки?

— Я большой ценитель разнообразных человеческих талантов.

— Дока прав, — задумчиво проговорил Огайра. — Время совсем неподходящее, и по-хорошему нам вообще лучше сейчас не соваться к жрицам.

— Ну уж нет! — заявил Таймар, останавливаясь и вперяя в мага гневный взгляд. — Я столько часов тащился по жаре не для того, чтобы отступать. Люди мрут каждый день, когда-нибудь и мы отойдём к Богам. Похороны — не повод оставлять нужды паствы без внимания. Фу-у-у, — он подул на непослушную прядь, прилипшую к взмокшему лбу.

— Эти жрицы тебе ничего не должны, Таймар. Ты не валамарец.

— Как и ты теперь, — поддел князь мага и тут же встретил поток ультрамариновой ненависти, изливающийся из вспыхнувших глаз Огайры.

— Шутить изволишь? — прошипел он, делая шаг к Таймару и заглядывая тому прямо в глаза.

— Да уж какие тут шутки, Огайра, — не дрогнув, проговорил князь. — Ты теперь тоже роглуарец. Но я не корю тебя за нелюбовь к новому дому. Наверное, его не просто полюбить, если ты вырос в таком великолепии, — Таймар окинул взглядом священную рощу, к которой они почти подошли. — Вот только другого у тебя пока нет, поэтому просто помоги мне спасти то, что в нём ценно.

Огайра ещё с минуту стоял подле князя, пытаясь заморозить его своим холодным взглядом, и по правде сказать, Таймару было далеко не просто выдержать его незримое давление. Но он сдюжил, более того, не моргнув, проводил мага, когда тот отвернулся от него и молча пошёл в сторону рощи. Вся команда, так же не проронив ни слова, последовала за проводником.

Пока шли по узким тропкам, голоса поющих жриц становились всё отчетливее, и князь смог даже разобрать знакомые слова. Впервые в жизни он слышал валамарский не из уст отца или брата, а от самих носителей языка. На мгновение Таймар дрогнул, поняв, что иностранная слабость речи, выдаст его с потрохами. Даром стихийного обретения нужных навыков князь не обладал, а потому в очередной раз проклял отца за то, что он не позволил ему взять в команду Истана, владевшего высшим слогом почти в совершенстве. Он, видите ли, мог впасть в религиозный экстаз и сорвать планы по добыче трофеев.