Разве мог он избрать другую судьбу, будучи рождённым для этой?

Сон не шёл к Таймару, всю ночь он проворочался, пытаясь унять волнение. Перед отцом и своими воинами он хорохорился, но на деле значимость этого похода, словно наждак, стачивала его уверенность.

Если они с Огайрой не сумеют восстановить артефакт, гражданская война грянет над их головами пушечными выстрелами. Ни сами ядра, ни те, кто будет их заряжать, князя не страшили, — он дышал боями, как воздухом, лишь в схватках чувствовал себя по настоящему живым, горящим… Он, но не его мирные крестьяне, которые готовились собирать урожай с бычьих полей.

Если южане пересекут Кохару, пока он странствует по верхним мирам, то первым делом пойдут не на Вайрук, как считают в столице. Они направят свои пики на самый сочный клочок Роглуара, где в земле прорастёт и плевок, если его туда в нужное время схаркнуть.

Таймар в сотый раз перевернулся с одного бока на другой, вспомнил последний разговор с отцом. Ухмыльнулся. Деорак укорил его за предвзятость к Бычьему острову и неспособность радеть за всю империю в целом. Но сам, по мнению князя, в этот поистине тревожный час продолжал грезить химерами. Таймар знал, что император одержим идеей завоевания Муна-Нэмид. Он мог не напоминать ему об этом сейчас, но в его взгляде читалось полоумное вожделение.

Князь был убеждён, что посылал его отец в этот сомнительный поход не только ради спасения Дей-Айрака, но и во имя иной, тщательно завуалированной цели. Хотел, чтобы сын узнал способ проникновения в Муна-Нэмид и выяснил, можно ли его захватить как соседние государства. Отец всегда твердил сыну, будто Вату даровал ему жизнь с одной только целью: чтобы он свершил самый грандиозный переворот в срединных мирах — раз и навсегда поставил зазнавшихся Валамарцев на место. Вот только сам Таймар не разделял отцовской одержимости чужими мирами.

Рассказы о столице с её сапфировыми, агатовыми и алмазными куполами, утопающими в зелени, не трогали наследника. Скромная картотека образов из его умственной библиотеки просто не позволяла молодому мужчине нарисовать те картины, которыми Деорак пытался его вдохновить. Никакие слова о сокровищах далёкого мира не могли преодолеть железную преграду его собственной реальности. Роглуар не имел возможности порадовать своих обитателей обилием драгоценных камней. Да и те, что находились в недрах его земель, не отличались чистотой и прозрачностью. И если бы не крохотный рубин, подаренный в день рожденья Таймара кеем, то он и не поверил бы, наверное, что минерал может быть прозрачным. С ранних лет принц Дей-Айрака (предпочитающий зваться князем) уяснил одну простую истину: невозможно представить то, чего нет в твоем мире, а раз невозможно, то и пытаться не стоит.

Он слушал россказни отца, заучивал названия чуждых ему мест, пытался понять смысл тех немногих обычаев, о которых довелось узнать его рассказчику, даже учил высший слог валамарцев, но никогда не отдавался этим занятиям со страстью, какую проявлял на боевых площадках. И вот близился час знакомства с мечтой Деорака Маелраха.

Поставит ли Валамар своё лучезарное клеймо и на его сердце? Покорит ли его своей красотой Муна-Нэмид? Востребует ли воинственный Бог плату за ту силу, что была дана Таймару? Пошлёт ли его на славный верхний круг с войной? Все эти вопросы кружили в голове молодого воина, не давая погрузиться в сон. Лишь ближе к утру он смог забыться в мучительной дрёме на кратких полчаса. Но она не принесла отдохновения, скорее, напротив. Таймар проснулся в холодном поту с бешено бьющимся сердцем, руки его дрожали, а дыхание сбивалось, пытаясь обогнать время.

— Что за дрянь! — выругался он, обтирая покрывалом пот.

Князь прикрыл глаза, вспоминая странный сон о женщине с вересковыми волосами. Он плохо разглядел её, да и видения в действительности не запомнил, но жуткое, удушливое ощущение обречённости, что довлело над ним в час дрёмы, продолжало угнетать и сейчас. Таймар встряхнул головой, отгоняя неприятное ощущение, откинул влажное покрывало и встал.

— Нэя! — позвал он служанку.

Та появилась довольно быстро.

— Да, Ваше Высочество, — поклонилась она, войдя. — Вам уже можно нести завтрак?

— Нет, — осушая графин с водой, ответил князь. — Перекушу в пути. Приготовь дорожный костюм.

— Как скажете, — ещё раз поклонилась женщина и отправилась раздавать указания кухонной челяди.

Пока Нэя готовила его традиционный дорожный костюм, — короткую кожаную куртку с металлическими вставками и узкие шорсы из такой же вываренной кожи угольного цвета, — Таймар пытался прийти в себя. Руки его уже не дрожали, сердце тоже вернулось к прежнему ритму, а вот поганое ощущение ото сна всё никак не хотело отступать. Но князь не был бы тем, кем стал, если б не научился ещё в детстве отгонять от себя скверные чувства и делать то, что задумал.

Одевшись, он направился в технический корпус, проверить готовность самоходной коляски — новинки, над которой корпели лучшие инженеры империи. Когда Таймар спускался по мрачной лестнице своей башни, ему повстречалась старая Шема. Ведьма поджидала его у выхода, и князю не понравилось выражение её сморщенного лица. Сначала он прошёл мимо, но потом развернулся и посмотрел на старуху с высоты своего недюжего роста.

— О чём молчим, Шема? — хмуря густые брови, спросил Таймар.

— Не ходи в верхний мир, князь, тебя там поджидает беда.

— Руны твои сказали? — ухмыльнулся Таймар.

— Нет, я принесла жертву, а кровь не врёт, сам знаешь.

— Я попаду в плен или меня убьют? О какой беде может идти речь, если сам Огайра поклялся вернуть меня обратно целым и невредимым?

— Ты не умрешь, но тебя ждёт самое горестное поражение в твоей жизни. И оно неизбежно.

Таймар криво усмехнулся, устало покачал головой и, отодвинув гадалку с дороги, продолжил свой путь. Парень любил Шему, странной и всё же не чуждой ему любовью. Старуха растила его с самого детства, заменив мать, была терпима к его странностям и опекала как собственное чадо, но порой её забота делалась утомительной. Последнее время ей повсюду виделись предзнаменования и зловещие намёки. Связь их семьи с пришлыми магами она называла роковой ошибкой, а миссию, к которой Таймара готовили с детства — проклятьем Богов. Поэтому князь и не придал словам ведьмы особого значения, полагая, что это её всегдашние предрассудки, хотя они его немного напрягали, вероятно, оттого, что стали продолжением дрянного сна.

— Что за начало похода? — пробубнил он себе под нос, выходя в малый двор замка Дей — лучшего строения в Вайруке на сегодняшний день.

Оттуда он направился в казематы, где инженеры должны были порадовать его своими достижениям. Но самоходная коляска оказалась не готова, а это означало, что выдвигаться придётся на морально устаревшей колымаге, которая приводилась в движение дюжиной механических рычагов.

Таймару не понравилось, что поход не задаётся с самого начала. Он еле удержал себя от желания оттяпать пару пальцев незадачливым механикам, работавшим, по его мнению, слишком нерасторопно. Окатив работяг проклятьями, князь стиснул кулаки и удалился в сторону оружейной. Там его уже должны были ждать лучшие воины, отобранные капитаном Харухом лично.

— Я смотрю, все уже в сборе? — проговорил он вместо приветствия, показываясь на пороге склада.

— Да, командир, мы выбрали себе оружие и готовы выступать, — отчеканил старшина его отряда.

— Ну-ка посмотрим, Харух, — проговорил Таймар, оценивая выбор своих людей. — Нет-нет, огнестрел мы не берём, он слишком непредсказуем и я не доверяю нашим инженерам настолько, чтобы брать с собой эти их новинки. Возьмите старые проверенные ножи, кастеты, звездочки и ничего крупного, тяжелого и бросающегося в глаза.

— Князь прав, — согласился самый молодой член их команды, выкладывая тяжёлые пистоли. — Мы идём на секретное задание и привлекать к себе лишнее внимание совершенно ни к чему. Возьмём лишь то, без чего не выходят из дому все уважающие себя мужчины.