То, что Пирамида Сата и всё, что было с нею связано почиталось здесь особенно рьяно, князь увидел сразу. Во-первых, сам храм Прародителя, что встречал приезжих, по форме походил на пирамиду, впрочем, большинство молелен, так или иначе, походили на неё. Он состоял из семи ярусов, каждый из которых был по диаметру чуть меньше предыдущего. А во-вторых, улицы полнились людьми в таких же одеждах, какие теперь носила команда князя.

Город сильно отличался от вольготного пристанища творцов. Он был строг, лаконичен и брутален в своей грандиозной, основательной архитектуре самых замысловатых геометрических форм. Украшений здесь было значительно меньше, чем в Хрустальном граде и все они без исключения являлись семантическими атрибутами веры. Лишь гирлянды из цветов и курящиеся повсюду благовония перекачивали на степенные улицы целомудренных горожан. Им Таймар порадовался, подумав, что надо бы захватить такие курильни в Роглуар, чтобы отбивать вонь сточных ям в Вайруке.

В сотый раз за эти нескончаемые сутки он почувствовал разрушительное движение корней ирмэ в своей душе. В сотый раз зависть и мысли о несправедливом распределении ресурсов по Пирамиде пронеслись в голове молодого воина. Но князь не привык испытывать жалость к самому себе, а потому, откинул мрачные думы и принялся размышлять о дальнейших действиях.

— Так, парни, нам нужно укрытие на ночь и это точно не должен быть храм.

— С ночлегом, думаю, проблем не будет, — проговорил Дока. — В таком огромном городе должны быть амбары для зерна, там сухо и тепло, к тому же сегодня ночью в них вряд ли кто-то будет наведываться.

— Это почему? — спросил Харух.

— К ним приехали самые почитаемые гости их круга. Как думаешь, яства в их честь уже приготовлены или только сейчас начнётся кутерьма?

— Ну, к приезду князя наверняка, всё будет готово заранее, — предположил Галор.

— Вот, считайте, что к ним сам император заявился. Все необходимое зерно уже подготовили, будьте уверены.

— Осталось найти амбар.

— Тоже не проблема, — проговорил Дока, шурша картой.

— Золотой работник! — похвалил князь, потрепав субтильного парня по плечу. — Что там касательно монет, кстати, Маруха?

— Самые распространенные — это медяки. За один медяк можно купить булку хлеба, за пять курицу, за семь — десять отрезов шерсти. Девки за медяки не продаются. Кто знает, может они здесь и за золото не продаются? Но, если честно, я сомневаюсь. Как без девок? Оружие, кстати, за медяшки тоже не купить, но его и за золото-то не отдают без особой бумажки.

Это князь знал уже и без Марухи, поэтому махнул рукой, мол, продолжай дальше.

— Серебро на деньги здесь пускают редко, не знаю почему, — пожал плечами Маруха.

— Валамарцы из него посуду делают, оно, по их мнению, целебными свойствами обладает, — не отрываясь от карты, сказал Дока. — Я в книге одной читал, — пояснил он свою осведомлённость, когда на него уставилось пять пар глаз.

— Дальше, синие кругляши, — продолжил вор. — На парочку можно купить бочку шикарного летнего вина. Но по мне, так это бабский напиток, хотя Галору понравился. Дальше золото, один золотой равен восьмистам медякам, а потом уж и валадий, он равен ста золотым.

Таймар достал из-за пазухи крохотный, тоненький кругляшек с отчеканенной пирамидой в центре, и, повертев в руке, запрятал обратно.

— Это не просто сто золотых, Маруха, — это билет в иные миры. Если отцовские ученые разгадают формулу этого сплава, мы сможем строить межкруговые корабли, как это делают этэри.

Воины многозначительно посмотрели на то место, куда князь упрятал мерцающий блик надежды, и двинулись в путь вслед за Докой, который отыскал ближайший к ним амбар, готовый принять шестерых уставших путников.

Амбар оказался не маленьким, но был до краев набит мешками с зерном. Пару тройку тюков солдаты князя вспороли, распихав зерно меж плотно набитых холщёвок, и устроились в образовавшуюся нишу. В углу на лопатах обнаружилась роба: куртка да портки. Потрёпанные, конечно, но зато не привлекающие внимания в отличие от роглуарских кожанок.

— Тебе будет в пору, Галор, — сказал князь, протягивая юноше тряпки. — Переоденься и сходи в ту лавку с хлебами, что мы проходили мимо, когда сюда шли. Купи еды на всех, ничего не кради, плати столько, сколько запросят, в общем, не нарывайся. Ах да, если увидишь приличное шмотьё, в котором здесь все ходят, прикупи на меня и Харуха что-нибудь.

Галор ушёл в сгущающиеся сумерки. Все, кроме Марухи, растянулись на дощатых полах и тут же заснули. Вора князь оставил на стрёме, ему эта работа была в самый раз. Остальным требовался сон.

Стоило Таймару погрузиться в дрёму, как в его видения снова ворвалась загадочная нимфа с вересковыми волосами. Она стояла на фоне закатного неба и любовалась ледяным омутом. Князь уж было подумал, что её лик так и останется для него тайной, как вдруг женщина обернулась. От неожиданности Таймар не заметил ничего, кроме больших миндалевидных глаз цвета спелого винограда, из которого Валамарцы делают свой темный напиток, называемый вином. Он хотел схватить её за руку и притянуть к себе, но девушка растворилась, как растворяется мираж в пустыне.

Каким именно было лицо нимфы, Таймар запомнил довольно смутно. Её черты потонули в ватных барахтаньях сонного разума. Память подкидывала совершенно обычное, без каких-либо особых изысков милое личико, но вот глаза… Словно два выстрела! Они остались в его памяти, как остаются в теле пули, попавшие в цель.

Проснувшись, князь снова не помнил почти ничего конкретного, кроме этих глаз — глаз, ранивших его туда, где полагалось быть сердцу. Но Таймар был солдатом, и потому, отогнав мысли о праздном, вернулся к обдумыванию дальнейших действий.

Галор ходил за провиантом и одёжей с час, солдаты за это время успели восстановить силы и со зверским аппетитом набросились на пироги и вино, что принёс рекрут. Когда все поели, принялись рассматривать оружие, добытое Харухом и Вышибалой в Хрустальном граде.

— Хорошие ножи, — констатировал князь, подбрасывая вверх зерна пшеницы и рассекая их тонким отполированным до блеска лезвием, по которому шла змеевидная вязь.

— И держало отменное, — соглашался Галор, гладя костяную ручку, испещрённую мелкими руническими символами.

— Да, — протянул Дока, рассовывая по карманам звездочки. — Все-то у них со смыслом, везде идея высшая проглядывается, не железки, а произведения искусства, как и говорил Огайра.

Таймара укололо это восхищение чужой работой, но он вынужден был признать, что умник прав. Оружие отменное, и при этом красоты неописуемой. Себе князь отобрал кинжал с тонким лезвием из черной стали. Ручка была из того же металла, но украшена камнями такой чистоты, какой Таймар и представить раньше не мог. Их голубое свечение завораживало, он даже подумал было, что они заколдованные.

Рассовав по карманам, голенищам и поясам накраденное, роглуарцы принялись рассматривать оставшийся арсенал. Маленькие медные шарики размером с перепелиное яйцо брали осторожно, старясь не трясти. К свинцовым продолговатым колбочкам тоже отнеслись с предельной щепетильностью, пока Таймар не предположил, что это пули.

— Какие ж это пули, князь? — удивился Маруха, — пули круглые.

— Это башка твоя слишком круглая, — проговорил Таймар, вертя в руке конусообразные железяки. — Наши инженеры совсем недавно стали изготавливать огнестрел в таких масштабах, как сейчас, потому и пули всё ещё круглые, но правильнее делать их именно таким. У конуса скорость движения больше, а если сделать на корпусе засечки, то она на лету еще и вворачиваться будет, а не просто втыкаться, как игла. Нарезной пулей такой формы можно и броню вдребезги разнести. Надо будет подкинуть эту идею нашим военным инженерам. — На, Вышибала, займись этим, — велел князь, ссыпая драгоценные железяки в крупную ладонь любителя огнестрела. — Но прежде поспи часок. Маруха подежурит на воротах, Галор тоже отдохнет, предварительно обмотав для страховки, каждый взрывающийся шарик в ещё один слой тряпицы, а мы с тобой, Харух, отправимся на особое задание, — обратился князь к командиру.