— Ты раньше не была такой, сестра, — едва заметно поджав губы на этот слабо завуалированный выпад, сказала Акаме. Впрочем, понимая, что она первая уколола меня своими подозрениями, девушка признала: — Но я понимаю, что моё недоверие тебя обидело. Мне не нужно было так делать.

От выпивающих на своём конце стола мужчин донеслось замечание Булата насчёт моего ораторского таланта, напомнившего ему Надженду. М-да, даже не знаю, как реагировать на столь «лестное» сравнение с одноглазой похитительницей чужих сестрёнок.

— Нет, я не обиделась, — сделав вид, что не услышала простодушное заявление Булата, отвечаю сестре. — Я сказала то, что сказала, совсем не из желания ужалить в ответ: всё же мои слова легко отнести не только к вашему революционному кружку, но и к нашему Отряду. До недавних пор Отряд подходил под определение безмысленных пешек заметно сильнее. Просто… что поделать? — пожимаю плечами. — После того, как удалось избавиться от влияния наркотиков и гипноиндукторов, я долго и упорно пыталась разобраться в ситуации. Это более-менее получилось. И должна сказать: там, где есть знание — нет место вере. Поэтому я не стану просить мне поверить. Пусть этим занимаются те, кто жаждет навесить вам на глаза очередные шоры. Я просто предлагаю показать, как нужно смотреть и слышать, чтобы не оказаться обманутыми. Ну, по крайней мере, в большинстве случаев догадаться, что тебе лгут или недоговаривают, — поправилась я. Всё-таки податься обману или обмануться самостоятельно может каждый, так что говорить о какой-то стопроцентной прозорливости было бы с моей стороны довольно… опрометчиво.

Не могу сказать, что поделилась с сестрой и Булатом некими тайными знаниями. Просто мы на примере статьи о «кладбищенском порядке», устроенном на северо-восточной части Империи, разобрали, как нужно фильтровать данные сквозь призму интересов групп лиц, поддерживающих то или иное издание. Я рассказала, как можно обмануть или позволить обмануться, показав цели часть правды; как, имея ресурсы, превратить откровенную ложь в общепринятую истину. Также я посоветовала им производить перекрёстные проверки новостей путём сличения информации, подаваемой из нескольких источников, принадлежащих разным фракциям, отговорила вестись на типичные эмоциональные крючки и так далее.

Ну, и вообще подходить к публично распространяемой информации с точки зрения выгоды: «А что хочет получить тот, кто её до меня/нас доводит?»

Не то чтобы одна скромная некроманси, на которую стали как-то странно коситься, всерьёз рассчитывала, будто сестра или её более взрослый напарник станут действовать по всем озвученным заветам. Увы, люди не меняют свои привычки настолько просто. Однако часть озвученного обязательно отложится в их головах.

Верить в то, что голод устроил наместник, сидящий в центре региона, а не непосредственно контролирующие торговые пути смутьяны. Ха! И каким образом? Силой? Так до последнего времени именно Ван через сына старшего лорда Хиро — генерала Камуи — контролировали большую часть войск регионалов. Да и Мизуна обладали вполне себе зубастой армией, хоть послабее, чем у Ван, наполовину представленной флотом. Это вполне открытая, доступная любому желающему информация. А уж та байка об ограбленных на провизию владениях… Угу, будто мы впятером организовали продразвёрстку и умудрились лично обобрать сотни тысяч и миллионы людей, устроив голод, из-за которого погибло…

А кто погиб, кстати? И какие конкретно владения оказались разорены? Нет данных? При том, что есть многословные заявления о «многочисленных зверствах» — без конкретных примеров? Ну-ну.

Зато вполне успешно проведённые мероприятия по борьбе с голодом в «не разорённых псами режима» провинциях наши недруги, пусть сквозь зубы, но признают. Как и уничтоженного монстра S-ранга, а также зачистку его более слабых собратьев, что, несмотря на «слабость», тем не менее, всё ещё представляли опасность для местных владетелей и их подданных, и так обескровленных противостоянием с Волной Монстров. Которым, кстати, «сильные и благородные» Ван и Мизуна даже не собирались идти на выручку. Как (отчасти) наши противники признают и предотвращение неизбежной, казалось бы, усобицы.

…Особенно с этим согласны Ван, чьего главу рода одна некроманси очень крепко держит… нет, не за то место, о котором любит говорить Кей, а за горло. Впрочем, это к делу не относится, и озвучивать данную пикантную подробность я не стану.

Да, продолжала я уже вслух просветительные речи, порою приходилось действовать сомнительными методами, плюя на законы, молчаливые договорённости и правила приличия, поэтому зверства и разорённые владения (если говорить непосредственно об имуществе нехороших дворян и чинуш) присутствовали. Но жёсткие меры применялись именно к смутьянам и их пособникам, а не к простым подданным, непричастным к делишкам владетелей.

Вот как раз простой народ наша деятельность задевала редко, а порою даже шла ему на пользу. Как вот в случае доставки продовольствия. Я лично пользовалась мобильностью раух и пространственными карманами, чтобы прилагаемые усилия выглядели не каплей в море, а помогали всерьёз и многим.

Можно ли жаловаться на то, как мы с ребятами вели дела? Конечно! Всё-таки нас прислали именно из-за невозможности справиться с проблемами, так сказать, внутрисистемными методами. Вот теперь эти человекообразные проблемы и воют. Кому из власть имущих понравится, когда безнравственный и беззаконный подход к решению проблем применяется не ими, а к ним, как они считали — неподсудным вершителям судеб?

(Тут революционеры согласно покивали, подобная тактика им близка и понятна).

В целом наше немного болезненное и кровавое, но необходимое для спасения «хирургическое вмешательство» пошло на пользу всем, кроме узкой группы лиц, которые хотели половить рыбку в мутной водице будущих неурядиц. Они-то в основном и гонят волну.

Кстати о подозрительных взглядах: если бы не Генсэй-Юрэй, который выступил на моей стороне как свидетель и участник недавних событий, а также рассказал свою историю горячо интересовавшемуся ею Булату, то мне пришлось бы сложнее.

«— …Ты спрашивал, почему я выгляжу энергичнее и моложе, чем когда передавал тебе Инкурсио? — начал Генсэй, раскурив свою длинную трубку. — Потому что меня изменила встреча с Куроме. Поверь, ученик: вид той старой, сбившейся с пути развалины тебя бы не обрадовал, — некогда сильнейший в Империи полуприкрыл глаза и сделал глубокую затяжку, а потом начал медленно выдувать струйку дыма в сторону и вверх, под высокий, более чем трёхметровый потолок.

— После выхода в отставку я не мог найти себе места. Много путешествовал, убивал время от времени встречающихся бандитов. Я понял, что теперь лишь чужая смерть вокруг делает меня живым. И встретил тех, кто понял меня. Того, кого... нет: то, чем я стал. Потому что они были такими же. Четверо стариков, шагающих к разрытой братской могиле. Организация «Белые брови». Мы принимали разные заказы, очень разные, включая сомнительные... в надежде, что однажды сможем умереть как воины, а не как гниющие развалины. В последний раз на нас вышел знакомый посредник и предложил интересный заказ на убийство юной хозяйки одного из Императорских Орудий. Да, ты правильно понял, о ком я.

Воин вновь замолчал, словно вспоминая что-то, но вскоре продолжил:

— Что же… Двое из нас действительно пали в бою. Ещё двоих эта девочка, Куроме, смогла взять, гм, живыми. Но вместо пыток или казни она предложила… Стать чем-то большим, чем просто кучка… Чудовищ. Мой товарищ — его имя тебе ничего не скажет — спустя время понял, что вновь меняться не по нему и отказался оставаться с нами. Его последним желанием было умереть в честном бою, как и пристало воину. Желание исполнилось. Он упокоился в битве с одним из могущественнейших чудовищ тех мест. До сих пор непобеждённым. Я же решил в меру сил помочь не по годам разумной и сильной юнице. А она помогла мне. У одного из тамошних «борцов за свободу» случайно обнаружились эликсиры западников — из тех, что они не продают за деньги даже своим. А вот ради политических выгод... Как видишь, слава их алхимиков появилась не на пустом месте.