Ответ — да.

Напиться прям допьяна подобным образом не получится, ибо опьянение снижает контроль, а слетевший контроль означает возвращение «настроек по умолчанию». Однако наслаждаться горячительными напитками вместе с весьма уважающим это дело учеником моему слуге сие обстоятельство не мешало. Для того, чтобы расслабиться и развеселиться, хватит и лёгкой степени опьянения, которая в случае чего бесследно (и быстро!) растворится под влиянием потоков негативной энергии.

А вообще то, что сестра и её напарник стали пить алкоголь, даже в относительно малых дозах негативно влияющий на реакцию и координацию — это отличный показатель доверия. На их фоне начинаю чувствовать себя настоящим параноиком, который даже в окружении близких скрывает несколько козырей и планов на случай неожиданных неприятностей.

Хотя чего таить? Я и есть параноик, который держит в голове то, что Булат — неплохой, но всё же малознакомый человек; Акаме в одной из линий будущего убила меня ради «великой» цели; а их «добрая и честная» командирша странным образом слила большую часть своих подчинённых. Которых потом даже не признали героями нового режима, просто открестившись от их «преступлений» и тем самым плюнув на память погибших, на принесённые ими жертвы. Сама Надженда объявлять себя преступницей, естественно, не стала — наоборот, заняла один из ключевых постов в верхушке нового правительства.

М-да, тут не я параноик, а просто вся жизнь такая. Не располагающая к доверию.

Едва слышно хмыкнув данному выводу, начинаю активнее работать челюстями. Подумаю об этом позже, сейчас действительно лучше расслабиться. Немного.

Через некоторое время, сменив опустевшие тарелки и блюда на чашки и блюдца для десерта — на этот раз пришлось поработать своими руками, ибо появление марионеток могли не так понять — наша четвёрка приступила к обсуждению первой из тем, которые хотелось бы затронуть.

— Куроме, — осторожно начала сестра, как-то неловко подвинув лежащую на столе газетную скрутку. — Ты ведь знаешь, что о твоей миссии на северо-востоке пишут в газетах?

— Угу.

— И это правда? — без особенных эмоций в голосе, но, словно бы сжавшись внутри, уточнила девушка.

— Откуда мне знать, — дёрнув плечом, отвечаю ей и, демонстрируя незаинтересованность, отправляю в рот кусочек очередной пироженки. — Каждый пишет для своего заказчика и аудитории. Хотя мой знакомый, которого наша группа спасла из рабства, на днях опубликовал ряд довольно интересных и объективных статей и очерков про обстановку в регионе. Про мою группу и нашу деятельность этот въедливый тип тоже не забыл.

Усмехаюсь, но без обычного сарказма, скорее тепло. Продолжаю:

— Удивительный человек: будучи только освобождённым узником, ещё и раненым, заговорил меня так, что чуть ли не взял интервью. А ведь это я собиралась его расспрашивать. И честный. Искренне верит, что его призвание — доносить до людей правду. Что касается изданных трудов по событиям в регионе, то кое-где он ошибается, что-то не знает, что-то не пропустила цензура, но в целом занятно написано. О некоторых вещах я и сама не догадывалась, — доев вкусняшку, делаю глоток кофе, с которым данная сливочная прелесть сочеталась лучше, чем с чаем, и тянусь к большому блюду, чтобы положить себе следующую. — До встречи с ним я была весьма невысокого мнения о любых газетных писаках. Зря. Приятно сознавать, что приличные люди есть везде. Хотя кое-где их количество исчезающе мало, — немного подумав, справедливости ради добавила я.

— А как зовут этого автора? — проявил неожиданный интерес Генсэй. — Я бы тоже хотел познакомиться с трудами столь лестно отрекомендованного журналиста.

— Да, я тоже хочу узнать, — коротко кивнула Акаме.

— Кизаши. Если с фамилией, то Кизаши Сангре. Очень занимательный персонаж. Впрочем, как журналист, он подписывает свои работы только именем или вместо фамилии оставляет одну букву «С», — присовокупила я к вышесказанному, припомнив статьи и наш разговор с этим весьма рискованным и принципиальным (что для журналиста — немалая редкость) человеком. — Какие-то проблемы с главой рода и его отношением к профессии, я не вникала.

— Я обязательно прочитаю, — серьёзно кивнула сестра. — А что скажешь об этой статье? — будто начинающий ныряльщик, решившийся прыгнуть в воду с многометровой высоты, она решительно и чуть нервно развернула газетную трубочку и, раскрыв издание посередине, протянула мне. — Прочитай.

Девушка явно хотела думать обо мне лучше, однако очень боялась, что плохие ожидания всё же оправдаются.

— «Независимая газета»? — с усмешкой фыркаю себе под нос. — О, эти напишут…

Положив столовые инструменты, беру одно из флагманских изданий «неполживой оппозиционной прессы» и, пробежавшись по статье взглядом — учитывая небольшой разгон разума, а также навык быстрого чтения, выработанный при работе с газетами, документами, учебниками и прочим, это не заняло и десятка секунд — снова возвращаю данную макулатуру на стол.

Да, чуть не забыла: меня вместе с повышением одарили ещё и подписанным задним числом дипломом об окончании Высшей Школы Разведки. Так что, рассуждая о необходимости хорошего, желательно высшего образования для старших и высших офицеров, я была не совсем права. Хватит и диплома: купленного, полученного благодаря связям — неважно.

Ещё один признак упадка страны.

Впрочем, как упоминалось выше, наличие требуемых для роста в чинах корочек не сумело заставить меня прекратить заниматься самообразованием. Оно — самообразование — требуется мне для дела, а не для красоты. Разве что ко всему остальному добавилась та часть материалов из учебной программы ВУЗа для будущих высокопоставленных разведчиков, что не была охвачена ранее.

Но вернёмся к статье. Её содержание вполне оправдало ожидания от очень «независимой» газеты.

— Хм, Повелительница Падали, надо же, — криво усмехнувшись, делаю глоток из своей чашки. — Бесстрашный парень. Я бы писать подобное про «безумную псину на поводке беззаконного режима» не решилась. А уж пассажи про «свободолюбивых» южан… Свободно грабить и убивать они любят. И человеческое мясо. Человеколюбцы, хех, — краем глаза вижу, как скривился Булат; мужик явно понимает, о чём я. — Хотя про северного принца, что возглавил «освободительное восстание» местных националистов и который-де оказывается «настоящий герой» — тоже неплохо. Свобода обдирать своё население и не делиться со старшим соседом, конечно же, важна. Особенно если заставить это самое население убивать и умирать за твои шкурные интересы. Хотя если учесть, что, оттолкнув Империю, северная аристократия прогнулась под западников…

— Ты так быстро прочла? — одновременно удивилась и расслабилась сестра. Она даже пропустила мимо ушей мои выпады в сторону «праведных и честных» борцов с имперским игом. Впрочем, понять что-то на той маске, под которой Акаме привыкла скрывать беспокойство, смог бы лишь кто-то очень хорошо с ней знакомый. Или эмпат, — Значит, это всё неправда? Правильно?

— В новых условиях пришлось научиться и быстрому чтению, — начинаю отвечать по порядку. — Тем более меня повысили. Теперь отчётов и документов, которые придётся читать и писать, станет ещё больше, вздох. — А статья, как ни странно, почти не лжёт, — чувствую, как от столь неожиданных слов изумились и разом напряглись Акаме и Булат. — Естественно, если отбросить оценочные суждения и подходить с точки зрения озвученных фактов. — И предвосхищая ответные реплики со стороны сестры и её напарника, не слишком довольных такими играющими на нервах ребусами:

— Я понимаю, что вам хочется получить прямые и правдивые ответы. И я их дам. Только вот... не знаю, как Булату — но тебе, Акаме, точно будет полезно научиться самостоятельно анализировать открытые источники информации. СМИ и «заботливые командиры» всегда лгут в ту или иную сторону. Причём хуже всего, когда не напрямую, через интерпретации и подачу под нужным углом. А вычленять крупицы истины важно для любого разведчика или, хех, революционера. Если он, конечно, не желает незаметно для себя оказаться разменной пешкой, фигурой, что продали за горсть золотых или каплю влияния. Но которая до самого бесславного и бессмысленного конца верила, будто сложила жизнь во имя страны, освобождения от гнёта или ещё за какой-нибудь красивый мираж.