— Это у тебя от перцовки. Вчерашней, — флегматично ответил сонный и похмельный голос справа. — Подбивал меня вчера? Теперь терпи. Или… может, того? — осторожный взгляд на лидера небольшой группы, прибывшей от их квартала. — За фанфуриком метнёмся. В лечебных целях, а?

— Я вам метнусь, — Костоправ продемонстрировал подчинённым увесистый кулак. — Нехер вчера бухать было. Видите, что без толку орёт и давно никто не подходит? Значит, они не пришли. Значит, без них начнут. Машина — ценная, техники, небось, тоже спецы занятые. Если отсутствующие дебилы в уши долбятся или только ползают, то пусть с ними их боссы разбираются. А я — отвечаю за вас. И херню творить не позволю. Кончится толкучка — вместе в корчму зайдём. Вам по пиву, мне на зуб кинуть. И погреемся заодно.

— Твои слова, да богу в уши. Околел ужо, здеся стоять, — прогундосил любитель «лечиться» лошадиными дозами перцовки.

Другие собравшиеся — все как на подбор крепкие мужчины (и изредка женщины) от шестнадцати до тридцати, — услышавшие этот крик души, согласно заворчали. И, будто нутром уловив данный настрой, распорядитель непонятного мероприятия по отбору обладателей особых талантов — а значит, дополнительной оплаты и шансов на карьерный рост — скомандовал начинать.

— Выстраиваемся в очередь, по номерам! Подходим к аппарату, суём табличку в прорезь, прикладываем ладонь к зелёной пластине! Когда загорится лампочка, и раздастся звонок — уступаем очередь следующему.

— А если в дырку не пластинку сунуть, гы-гы! — «остроумно» пошутил кто-то из глубин задних рядов.

— Если кто-то желает, чтобы потом это самое засунули вам в горло — милости прошу! — под смешки отбил мужичок, уверенности которому придавали стоящие за спиной автоматчики. — Выстраиваемся! Вы все записаны, те, кто станет тормозить очередь, будут отмечены и оштрафованы!

Со всех сторон раздался недовольный гул и тихие матюги, но толпа зашевелилась активнее. Костоправ посмотрел на свою табличку, где значилась цифра пятнадцать, и стал проталкиваться ближе к началу.

Вскоре под руководством громкоголосого распорядителя голова очереди выстроилась, и образовавшаяся змея стала проходить через измеряющую что-то там машину. Двигались люди быстро, редко кто задерживался дольше пятнадцати секунд. Таким образом, через пять минут уже сам Костоправ оказался рядом с высоким (чуть выше него самого) прямоугольным металлическим ящиком, чья опутанная проводами задняя стенка плотно прижималась к перегородке одного из внутренних помещений склада. Лицевая панель, испещрённая загадочными пиктограммами, имела красиво перемигивающуюся огоньками прорезь, а также расположенную на уровне груди среднего человека зелёную пластину с силуэтом ладони. Над пластиной располагалась сейчас не горящая длинная цилиндрическая лампа.

— Техника! — восхищённо хмыкнул про себя плечистый блондин.

Поместив свою табличку в прорезь, где она тут же полностью скрылась, мужчина приложил ладонь к контуру на зелёной пластине.

Бз-з-з! — сопровождаемый вспышкой цилиндрической лампы, звякнул сигнал, ознаменовавший завершение сканирования.

Чрево загадочного аппарата выплюнуло табличку в открытую полость, расположенную чуть ниже уровня пояса. Не став ждать подсказок и попыток себя поторопить, Костоправ взял прямоугольную карточку и шагнул в сторону. Взглянув на неё, он убедился, что на внешней стороне картонного прямоугольника теперь отпечатана не только цифра «15», но и новое буквенно-численное обозначение. Полная надпись выглядела так: 15 °C-1 0.

И что бы это могло означать?

Что-то оно определённо значило, так как счастливых обладателей карточек без букв — в том числе и его сегодняшних спутников, немало обрадованных данным обстоятельством — просто отпустили, не забыв наградить парой серебрушек «за беспокойство». Обладателей буквенных обозначений, наоборот, попросили остаться и собраться вместе. Большинство, как заметил Костоправ, обладали карточками с буквой «D», таких набралась преизрядная толпа за полсотни голов, то есть четверть от изначального состава. Буква «C», как у него самого, красовалась лишь на табличках полутора десятков человек. А обозначение «B» так и вовсе обнаружилась у одного-единственного счастливчика. Ко всеобщему удивлению, им оказался молодой паренёк относительно скромного сложения, который на фоне собравшихся выглядел словно неизвестно как попавший на бандитскую сходку студент.

Странно. Зато смысл последней цифры выяснили довольно быстро: те, у кого там значилась единица или двойка, являлись Неофитами или Учениками. То есть Учеником, он такой оказался один — желтоглазый изменённый с длинным носом и грязно-серыми перьями в шевелюре. Туповатый, шумный и наглый, чем-то смахивающий на чайку. Он очень громко ругался, когда узнал, что обладателям подтверждённого воинского ранга здесь делать нечего. Хотя Костоправ и его спутники несколько раз слышали, что нынешний отбор только для неодарённых или не подозревающих о своей силе. Никак не для тупых шумных уро… то есть изменённых (хотя нет: этот — именно скандальный урод, по сути характера, а не по рождению) с запредельной силой, что никак не спутать с нормальной для человека. В любом случае, к радости «единиц», стало понятно, что 0 — это неодарённый, 1 — Неофит, а 2 — Ученик.

Впрочем, слишком долго разбираться в смысле их шифров потенциальным одарённым не позволили. Как только закончилась проверка всех собравшихся на складе претендентов, началось разделение среди ранее отобранных обладателей дополнительных букв и цифр. Сначала вызвали всех новооткрытых Неофитов, вместе с которыми двинул и скандальный перьеголовый Ученик. Затем откололась большая группа владельцев карточек с буквой «D». Их увёл тот громогласный мужичок, что так достал своими криками про таблички. Или правильнее сказать, что большинство ушло, а на месте осталась лишь часть? Всё же их группа насчитывала всего полтора десятка носителей метки «C» и одного с буквой «B».

Не то чтобы им предоставили много времени на размышления. Очень скоро явился чем-то недовольный прилизанный хлыщ в господском пальто, который появился в сопровождении уже знакомых автоматчиков, сходу обругал «медлительное стадо баранов» и приказал грузиться в омнибус без окон. Причём, скотина, наотрез отказался отвечать на вопросы забеспокоившихся людей. Если не считать: «Кто из вас, тупиц, недоволен — может выметаться. А потом самостоятельно объясняться со своими главарями!» — за настоящие объяснения.

Костоправ терпеть не мог подобный типаж людей — шишек на ровном месте. Хуже только те, которые норовят сунуть «быдлу» в морду. Однако он не раз сталкивался с такими начальничками, особенно в свою бытность помощником лекаря, любившего самоутверждаться за счёт юного типа-ученика, а потом, когда это закономерно окончилось разбитой рожей старого мудака, цикл повторился уже для молодого заводского рабочего. Так что пренебрежительное отношение — если без попытки оскорбить по-настоящему или прописать зуботычину — он как-нибудь переживёт. Хотя выразить своё отношение к данному индивиду, который им ни разу не начальник, а ведёт себя словно с пожизненно законтрактованными невольниками, это, конечно, не помешало:

— Мудила, — не понижая тон, сплюнул блондин.

Прилизанный то ли не услышал, то ли сделал вид, что не услышал. Вместо этого Костоправ поймал взгляд одного из автоматчиков, с которым они некоторое время играли в гляделки, а потом усмехнулись друг другу, когда Костоправ прочёл произнесённое одними губами: «Согласен». После этого мужчина, наконец, последовал за остальными — внутрь тёмного зева длинного вагона, запряжённого четвёркой мощных тягловых лошадей.

Путь не продлился слишком долго. Уже спустя примерно час им скомандовали выгружаться. Снаружи оказался задний двор какого-то типового здания-коробки. Они проследовали внутрь и, спустившись по лестнице в подвал, оказались где-то в столичных подземельях. Затем, преодолев извилистый путь, ведомая хлыщом цепочка ненадолго затормозила перед замаскированным проходом на ещё большую глубину, спустилась, сделала крюк и, наконец, оказалась в каком-то лабораторном комплексе. Не то чтобы Костоправ или его спутники раньше их видели, но впечатление создавалось такое, что на язык просилось именно это словосочетание.