…И не забывал таскать в подвал составные части будущего сюрприза. Благо старый истопник, почувствовав себя большим начальником над исполнительным и добросовестным подчинённым, предпочитал выпивать в бытовке, периодически — с каждым днём всё реже — проверяя и критикуя качество работы «молодого». Так что перетаскать более центнера мощной взрывчатки, через посредников полученной у тех же военных — что не переставало вызывать злорадные улыбки у всех вовлечённых людей — и разместить её в правильных местах удалось даже проще, чем они рассчитывали.

Дверь открылась и, пропустив гостя внутрь, захлопнулась вновь.

— Что с «будильником»? Завёл? — спросил его глава ячейки.

— Да, — кивнул «истопник». — Сработает ровно через час после начала встречи.

— Отлично! — воскликнул он, похлопав заулыбавшегося подчинённого по плечу. — Ты настоящий герой! Скоро зажравшиеся паразиты узнают, чего мы стоим!

— Да! Покажем им! — с готовностью поддержали его собравшиеся.

— Советую всем в последний раз проверить оружие. Особенно это касается тебя, Утёс, — произнёс главный, взглянув на названного по прозвищу бывшего солдата-штурмовика, выплюнутого почти раздавившими его жерновами армейской бюрократии. — Проверь свой пулемёт. Наши союзники помогли нам достать спецбоеприпасы; постарайтесь, чтобы ни один не остался без добычи.

За этими словами вновь последовал всплеск радости от возбуждённых молодых — за исключением молчаливого звероватого Утёса — людей. И когда наступила тишина, лидер ячейки продолжил:

— Мне же пора поторопиться навстречу к нашим союзникам из благородных северных воителей. Все помнят, какие у них приметы?

— Белые куртки или пальто, — ответила одна из девушек.

— Тысячу раз уже повторяли, — проворчал сидящий рядом с ней и поглаживающий автомат парень.

— Сегодня последний, — подмигнул будущему трупу — то есть, конечно, погибшему за идею герою — глава ячейки и, помахав остальным, направился в сторону чёрного выхода.

Следовало поторопиться: ему ещё предстоял торг с жадными клановыми головорезами, которые непременно захотят вздуть цену в последний момент. Особенно за «специальные» услуги, которые те и сами бы с удовольствием воплотили в реальность. Больные ублюдки! Ещё и жадные! А ведь куча золота, полученная за эту грандиозную акцию, после всей подготовки уже не казалась столь большой. Или он просто привык ощущать себя хозяином всей суммы, отчего крайне неохотно расставался с очередным ауреем? Плевать! Главное, что каждая! Буквально каждая мелкая крыса норовила урвать больше, чем она стоит! И даже идейные бойцы с ненавистной Империей хотели вкусно есть, сладко спать и, помимо этого, откладывать средства на будущее.

Будто оно для них наступит!

* * *

Через некоторое время, когда все важные генералы в окружении своих свитских собрались на совещание и, после раскачки и расшаркиваний, приступили к беседе — она мало напоминала совещание военачальников воюющей армии, скорее вечеринку для своих — в здании штаба восточного фронта прогремел мощный взрыв. Вернее, почти одновременно грохнули несколько толково размещённых зарядов. Здание, обладающее очень толстыми армированными стенами, не обрушилось — однако взрыв вышиб окна и двери, разрушил часть перекрытий и похоронил под обломками истерзанные трупы местных работников, не одарённых офицеров и заметную часть недостаточно сильных или растерявших хватку воителей.

Впрочем, у последних имелись шансы выжить. Но...

Не прошло и нескольких секунд, как выжившие и сохранившие относительную боеспособность военные выскочили через единственный оставленный для них выход… И напоролись на ураганный огонь нескольких автоматов, одного пулемёта, а также теряющихся на фоне этого грохочущего оркестра не автоматических видов оружия.

Тем не менее, что бы там себе ни думали члены террор-ячейки, а несколько дезориентированные, вынужденные потратить немалую толику своих сил на защиту, ослабшие и обрюзгшие — воины духа всё равно оставались воинами духа. Причём не самыми слабыми. Ураганный огонь, открытый по дверному и оконным проёмам, пусть и сумел достать выживших военных, но никого не убил. Да и вообще не являлся таким уж ураганным с точки зрения находящегося под ускорением одарённого. Даже самый большой неудачник, который умудрился нарваться на очередь пулемёта, пусть и оказался серьёзно ранен, выкинут из ускорения и вбит обратно внутрь здания — продолжал дышать и даже имел шансы дожить до прибытия медиков.

Его чуть более удачливый собрат, лишившись глаза и куска уха, и вовсе сохранил боеспособность, наплевав на несколько неглубоко вошедших в тело автоматных пуль. А ведь оставались ещё двое почти целых Воинов и один немного ошеломлённый, но почти полный сил — и крайне злой! — Мастер.

Превратиться бы незадачливым стрелкам в растерзанные за секунды куски мяса, если бы по имперским воителям не ударили с флангов силы северян.

Впрочем, это ещё не означало, что «борцам за справедливость против Империи» стоило радоваться.

Мастеров среди представителей Северного королевства не имелось, и в иной ситуации шансы в прямой схватке оказались бы отнюдь не на их стороне, однако сейчас… Сейчас пятеро полностью готовых к бою Воинов при поддержке двенадцати сильных Адептов с лёгкостью уничтожили оглушённых и ошарашенных имперцев, а потом в ходе короткой, но очень ожесточённой схватки сумели обездвижить Мастера.

— Ну что, Скван? Вот мы и свиделись, птичка, — метко плюнув своему противнику на лицо, довольно осклабился предводитель одетых в белые куртки северян.

Имперский Мастер грязно ругался и пытался вырываться, но со сломанными руками и ногами получалось у него откровенно плохо. Даже усиление-укрепление активировать толком не выходило: несколько кровоточащих ран явно были нанесены отравленным оружием, а потом один из врагов и вовсе выгадал мгновение, буквально вбив в открытый рот хрупкий стеклянный сосуд. Часть содержимого генерал рефлекторно сглотнул, а другая очень быстро впиталась через слизистую ротовой полости. Выплюнута вместе со слюной, кровью и острыми осколками оказалась едва ли половина.

— Думал, Север тебя не достанет? — не обращая внимания на вылетающие из окровавленного рта оскорбления, продолжал лидер нападавших. — Зря-я-я! Твои же «самые умные» имперские дружки нам и помогли, — рассмеялся он.

Тем временем с ослабшего от отравы Сквана быстро спороли и стянули одежду, после чего на плечи и бёдра ругающегося, плюющегося и безуспешно вырывающегося мужчины накинули прочные ремни, которые тут же с силой затянули.

— А теперь последнее послание. Как там? — мужчина задумался. — Что-то я забыл, какая-то ваша имперская поговорка про то, что не надо делать с другими то, чего не хочешь для себя. Короче, будем считать, что я рассказал, а ты понял. Нам не за то платили, чтобы я здесь распинался. Или платили, но недостаточно, чтобы я всё запомнил, — под смешки товарищей махнул рукой оратор. — И ещё в конце пожелание было, злое такое, мне понравилось, — главный северянин почесал смугловатую щетинистую щёку. — А! Вот: прими своё воздаяние, червь! — сказав эти слова, воин духа радостно оскалился, после чего вытащил из-за пояса охотничий нож и с энтузиазмом приступил к работе, что скорее пристала бы палачу или мяснику.

Также неподалёку разворачивалась иная драма.

Молодые бойцы за всё (как они считали) хорошее против всего плохого и имперского даже в такой короткой, с точки зрения неодарённых, схватке потеряли едва ли не половину состава. Кто-то из имперских военных успел добраться до стрелков, кто-то бросил горсть камней, что летели со скоростью картечи и наносили незащищённой плоти сопоставимые повреждения, а иные пострадали от побочного ущерба сражения между имперцами и убийцами северян.

— Ангела, мы победили, — гладя находящуюся у него на коленях голову тяжелораненой девушки, громко шептал наполовину оглохший парень. — Мы показали этим зажравшимся уродам. Наши союзники успели! Мы будем жить! Будем… — молодой человек хотел продолжить свою успокоительную речь, однако, увидев, как один из «союзников» вышел из ставшей им базой едальни, удерживая за волосы голову Утёса, осёкся.