В отличие от молодых идеалистов, которые не верят в свою смертность и готовы доказывать собственное бесстрашие любому усомнившемуся.

— …Наши соратники по борьбе, занимающие высокие посты в Империи, рискуя своим положением и жизнью, добыли для нас важнейшую информацию. Они смогли указать нам цель и вручили в руки меч! Теперь лишь от нас зависит, сможет ли благородный Север нанести ответный удар подлым имперцам! Гнусные диверсанты неустанно сеют террор на землях наших предков, и так стонущих от Волны Монстров! Их командиры считают, что неуязвимы, сидя у себя в штабах! Но разве это так?! Разве позволим мы им вкусно есть и сладко спать, пока Герой Севера и его отважные воины борются с имперской гадиной?! Разве побоимся рискнуть своими жизнями ради великой родины?!

— Нет! — дружно грянули мужские глотки и затерявшиеся на этом фоне парочка женских.

— Что нет?! — громко спросил разменявший пятый десяток сребролюбивый циник с хорошо подвешенным языком у распалённых молодых идеалистов.

— Мы не позволим!

— Мы покараем!

— Смерть имперцам! — слилось в один грозно-воодушевлённый рявк множество ответов.

— Отлично! Тогда в последний раз обсудим план, и я пойду договариваться с нашими агентами, — высказался мужчина, который, разумеется, не собирался лично лезть в пекло вместе с этими пока ещё живыми мертвецами.

После акции — успешной или провальной, не важно — лидер ячейки намеревался скорректировать внешность и отбыть в центр Империи по давно уже подготовленным документам на новую личность. Пусть жизнь ради чего-то-там кладут идиоты, а он на подобном привык зарабатывать.

* * *

Столица региона встретила нас ярким солнцем, морозом и попахивающим сгоревшим углём воздухом. Что поделать? Здесь не центральный регион и тем более не Столица, с её-то возведёнными в седой древности, но по сию пору исправно действующими, экологически чистыми и практически дармовыми энергостанциями, работающими на принципе преобразования природной силы в электричество (что, кстати, служило ещё одной причиной концентрации большинства производств именно в сердце Империи). Снег в последнее время не выпадал, поэтому витающая в воздухе гарь и угольная пыль превращали белый пушистый наряд городских улиц в уродливую грязно-серую тряпку. Дороги, где лёд и неубранный снег мешались с лошадиными экскрементами и прочей грязью, и вовсе выглядели гноящимися ранами на немытой коже бродяги.

И это столица региона! Неудивительно, что на таком фоне жители столичного региона и особенно самой Столицы задирают носы... Или это просто моё настроение окрасило окружающее в тёмные тона?

Возможно.

За время пути, размышляя над дальнейшими шагами, я невольно себя накрутила. Всё-таки гибель Мастера Джона спровоцирована именно моими завышенными ожиданиями от шайки губернатора Мартина и экс-наместника Бироса, наложившимися на успешные действия команды в целом и меня в частности.

Так-то мысли высоко с-с-сидящих с-с-союзничков — задним числом — расшифровать нетрудно. Фронт отодвинут, армия врага обращена в бегство и зализывает раны, дабы направить свои силы на борьбу с Волной Монстров, а тут под боком сидит смутьян! Он же неизбежно станет баламутить народ! Тем более что он не один, а вместе со своими солдатами, которые не преминут начать распространять порочащие власть сплетни! Опасный фактор нужно срочно убрать!

То есть это сейчас я одновременно иронизирую над совершенно идиотской логикой и корю себя за недогадливость, а до того, как сумела расспросить болтливых мертвецов из окружения заигравшихся уродов и во всём разобраться — даже предположить не могла, что до такого дебилизма можно додуматься! В самом начале военного конфликта стрелять себе в ногу, чтобы «сохранить честь», «предотвратить вольнодумство в рядах» или «не позволить заслугам выскочки бросить тень на уважаемых и заслуженных генералов» — да, там замешано несколько заинтересованных групп! — это… это… нет слов! Даже матерных!

Разве что на языке демонов найдутся подходящие. Да и то вряд ли.

В такие моменты как никогда хорошо понимаю сестру. Льёшь чужую и свою кровь, стараешься по мере сил вычищать очаги заразы, даже что-то получается, особенно после обретения большей свободы действий… А потом вляпываешься в такое, что понимаешь: даже то, что казалось относительно нормальным, уже давно выедено изнутри плотоядными червями, которые радостно вцепляются в неосторожно протянутые к ним пальцы. Тупость, предательство, жадность и просто человеческая мерзость словно бы повсюду. Их столько, что кажется, будто «спасаемый пациент», то бишь родная держава, только из них и состоит. И потому лучшее «лечение», которое можно ему предложить — это удар милосердия.

Милосердие? Разве заслуживает милосердия этот прогнивший мир? Смертные сами превращают всё вокруг себя в ад, разве это не правильно — пойти им навстречу и принести им то, к чему они так стремятся? Преͅв͜рати̰т͜ь̝ ничто̗жну͖ю͖ г͜ряз̘ь͢ в͜ п͜и̪татель͢н͢ый͖ с̩уб͉с̫тр̟а̬т для̮ т̣ех немно̖ги͜х, ̩ к͜то мо͙г̦ б͢ы встͅать̠ наͅ о̱д̱ну̰ ил͜и͜ н̬еск̟о̟льк̩о̞ с̦ту̬п͉е͜н̝е̥й в͚ыш̝е с̖е͙рой͜ м͈аͅссы̥ ничтожеств͓, ͢ п̫ереродив̟ш̫ис͈ь и прис̭яг͢н̮ув͜ но͢вому Вл̘адыке͢!

Настроение было таким, что даже шёпот тейгу воспринимался без привычного раздражения и омерзения от сопутствующих знаний/видений, а с какой-то даже грустной иронией. Хотелось ломать, хотелось давить, хотелось рубить, вешать и стрелять. Хотелось смыть кровью и чужим страхом эти наслоения паразитов, что своим весом поставили мою страну на колени, а теперь, безмысленно следуя своим низменным желаниям и плетя ничтожные интриги, эти мерзкие опарыши собираются совсем её повалить — и умертвить. Чтобы всласть попировать на трупе чуждого им величия.

Ненавижу.

— А ничего этот твой птиц, — отвлёк меня голос шагающего рядом Кей Ли. — Летает быстро, от ветра защищает, даже температуру рядом с седлом вроде бы поддерживает. Чего это ты на него раньше жаловалась? А Куроме-чи? Заливала?

Моему спутнику не то чтобы нестерпимо хотелось почесать языком — хотя и не без этого — скорее, он таким образом пытался подбодрить слишком задумчивую и хмурую сокомандницу (или на худой конец перенаправить её мысли в иное русло). Не без успеха, стоит сказать.

— Нет, — без особых эмоций в голосе качаю головой. — Я просто смогла усилить свои призывы, в том числе и Раух. Теперь она поднялась до ранга A.

— Ого! Это что, теперь и та трёхглавая страховидла сильнее стала?! — удивлённо воскликнул парень, не обращая внимания на взгляды прохожих. — Бли-и-ин! — тут же, совсем без перехода, резко опечалился он. — То обидное чувство, когда дохлая зверюга качается быстрее тебя. Или это очередная задумка нашей тиранствующей главы? — прищурился юморист. — Унизить бедных нас в очередной учебной схватке с этим чудищем и заставить тренироваться ещё больше? Какая коварная жестокость! — безбожно переигрывая, ужаснулся он.

— Печенька милая, — не согласилась я, выдав тускловатую улыбку.

— Ага-ага, такая же милая, как её хозяйка добрая!

— Эй! — чуть живее отозвалась я, втягиваясь в пикировку. — Хочешь сказать, я злая?

— Сама добросердечность! И да умоются собственной кровью те, кто усомнится в твоём миролюбии и благожелательности! — засмеялся парень.

— Я только с врагами не церемонюсь. Союзникам и даже нейтралам стараюсь помогать.

— Ха-ха, как Сэмвеллу? — развеселился товарищ.

— Да ну тебя, зубоскал!

— Вот! Даже спорить не пытаешься! — довольно ответил Кей Ли.

Развить тему у него не получилось, та как мы приблизились к шумному и многолюдному торговому кварталу. Впрочем, оно уже и не требовалось: дурацкие шуточки и кривляния сокомандника смогли выбить меня из самых глубин злобненькой меланхолии. Осталось найти в местных заведениях общепита что-нибудь вкусненькое и можно отправляться дальше: обустраиваться в гостинице, а потом в администрацию и центральный офис региональной Службы разведки — заниматься делами.