— Впятером пойдём, — поправил его Бэйб.

— Мы не хотим на бал, там нет ничего интересного, — дополнил Ямато своего друга и постоянного партнёра по игре в имперскую версию нард.

— Вот и хорошо, — кивнула я. — А теперь, лейтенант Гер, не могли бы вы рассказать мне о генерале Джоне. Почему он «красный», не потому ли, что рыжий? А ещё, он случайно не Мастер Боя, переехавший из Столицы?

* * *

Где-то в недалёком будущем.

— Жестокость признак слабости, значит? — отложив принесённую верным Ривером газету, негромко хмыкнула завтракающая Эсдес. — Очень… интересная мысль. И её автор тоже интересная.

Вообще-то уроженка одного из племён охотников на монстров, с детства привыкшая к суровым условиям, частенько предпочитала принимать пищу со своими солдатами, коих в некотором смысле считала своим новым племенем. Однако сейчас она не в расположении лагеря, а из возможных сотрапезников рядом только Ривер, который сослался на отсутствие аппетита и встал рядом, чтобы любоваться на принимающий пищу предмет своих воздыханий. Для девушки чувства некогда вытащенного из камеры опального генерала не являлись тайной; более того: она ещё в первую неделю их знакомства открыто сказала, что на взаимность он может не надеяться и если вздумает проявить настойчивость — пожалеет.

Но… Эсдес всегда снисходительно относилась к своим подчинённым, поэтому она не обращала внимания на не слишком надоедливые жесты галантности и плохо скрытые попытки любоваться ею. Хочет изображать преданного слугу? Пожалуйста! Но без назойливости.

Вот и сейчас она позволила «верному слуге» забрать у своей госпожи газету, наполнить опустевшую чашку горячим кофе и пододвинуть блюдо с ещё тёплыми свежеиспечёнными булочками.

Краем глаза наблюдая за действиями лидера троицы Падших, повелительница льда и холода прокрутила в голове главный лейтмотив статьи и пришла к выводу, что некий смысл в нём есть, пусть он ей и не совсем приятен. Она не раз и не два видела, как селяне проявляют жестокость к пойманным хищникам, так же как и наблюдала за весёлыми играми детей, метающих мусор и камни в ещё живых преступников, распятых на крестах.

Одни слабаки глумятся над другими — ранее сильными и опасными, особенно в сравнении с теми трусами, что тешат себя, издеваясь над неспособными дать сдачу хищниками. Над теми, кого они не побеждали. Это и впрямь похоже на описанное в статье.

Возмущала ли её чужая жестокость? Ха-ха, конечно нет! Те, кто позволили творить над собой издевательства — сами виноваты. Они оказались слишком слабы, чтобы отбиться от врагов, и недостаточно отважны или удачливы, дабы погибнуть в бою. Если те, кому повезло чуть больше, посредством пыток неудачников желают вернуть пошатнувшуюся уверенность в себе — это их право. Но избивая заведомо слабейших, сильнее действительно не стать. Вследствие этого, ответ на вопрос: «Является ли прочитанная статья камнем в огород самой Ледяной Смерти?» — звучал как: «Скорее нет, чем да».

Эсдес нравится утверждать свою власть и силу, круша чужие армии, воителей и волю взятых в плен врагов. Нравится видеть, как вчера дерзкие и самоуверенные мужчины и женщины сегодня превращаются в молящий не делать им больно скот. Она не чувствует потребности подтверждать собственную значимость через наблюдение ужаса в глазах сломленных ею. Не чувствует ведь? Точно нет! Она ведь не слабая. Скорее наоборот: те, кто сдался и окончательно подчинился, перестают представлять интерес. И уж точно она не испытывает страха перед врагами, союзниками и кем-либо иным.

Но созерцание мук сломленных врагов доставляет ей удовольствие. Почему-то. Возможно, стоит обдумать причины.

Потом.

И да: если говорить о войне и боевых победах, пусть даже над всякими слабосилками, ей это тоже нравится. Просто нравится. Сердце бьётся быстрее, и даже та тьма, что поселилась в ней вместе с кровью демона и дарованной ею способностью повелевать льдом и холодом, откликается приятной прохладой. Безусловно, сильный враг интереснее слабаков, но где его взять? Быть может, предавшая Империю подруга поможет? Она надеялась, что так и произойдёт. Эсдес ведь в самом деле старалась помочь остановившейся в развитии женщине, слишком погрузившейся в интриги… заботливо даровав той стимул для развития и мести!

Нет, эта статья пусть и натолкнула на некоторые размышления, напрямую Эсдес не касалась. А значит, и высказывать претензии к сильнейшей воительнице Службы разведки, слова которой и послужили основой для творчества репортёра, Ледяная Смерть тоже не станет. Но она обязательно посмотрит на эту Куроме и проверит её в деле. Пусть Эсдес не в претензии — но, делая столь громкие заявления, стоит быть готовой, что за них спросят.

К тому же ей просто интересно.

Если набирающая известность воительница, которую некоторые не стесняются называть «второй Эсдес», окажется не очередной слабачкой, то оригинальная повелительница льда, пожалуй, с удовольствием поговорит с ней, дабы узнать, как та сумеет развернуть свою мысль. Ну а если нет, то и задумываться над блеянием очередной пустышки нет смысла. Убивать или калечить её нельзя, но поставить на место и мотивировать на развитие? Это можно. Не как с Наджендой, всё же они на одной стороне, но Эсдес что-нибудь придумает.

Впрочем, высший генерал предпочла бы не обманываться в лучших ожиданиях. Она уже устала давить ничтожеств с необоснованно раздутой славой.

— Надеюсь, ты не разочаруешь меня, Куроме, — с предвкушающей улыбкой произнесла голубовласая военачальница.

— Генерал? — вопросительно произнёс Ривер, застывший неподалёку от нежно и безнадёжно любимой руководительницы с видом бесконечно верного старого породистого пса.

— Не обращай внимания, Ривер. — отмахнулась Эсдес. — Просто прочла интересную статью за авторством интересной… возможно, личности.

— Если вы об этой настырно лезущей во все щели малолетней выскочке, то вы зря обратили на неё внимание, — с неприязнью к означенной разведчице и плохо скрываемыми нотками ревности проговорил сероволосый усач. — Обычная карьеристка, готовая на всё, чтобы её заметили и продвинули.

— Ты ведь сам говорил, что она победила Стэна из Храма Коукен за один ход?

— Очередной подлый трюк или какие-то алхимические средства, — едва заметно поморщился опальный генерал. — По слухам, разведка не гнушается вещей и похуже.

— Сила есть сила, — не согласилась его госпожа. — Даже если ты прав и применялась алхимия, то она стала лишь множителем для личных способностей. Ноль на что ни умножай — останется нолём. Ты ведь не станешь говорить, что хозяева тейгу пользуются «подлыми трюками»?

— Алхимия, тейгу и всё остальное — запрещены во время аттестации на ранг, — с чопорными нотками заметил Ривер.

— Знаю, — отпив кофе, ответила его собеседница. — Но разве не глупо присуждать боевые ранги по результатам единственной жестко регламентированной проверки в строго определённых условиях? Это всё равно что судить о боеспособности армии по индивидуальной подготовке отдельных солдат. Или по их умению красиво маршировать, — фыркнула девушка, вспомнив что-то одновременно смешное, глупое и раздражающее.

— Не хочу с вами спорить, госпожа, но таковы освящённые веками правила, — всё же заметил верный помощник.

— Поэтому Империя и слабеет, — кивнула Эсдес и укусила булочку. — Чтобы победить в бою, нужно смотреть вперёд, а не назад, — сказала она, проглотив очередной кусочек сдобы. — Но об этом пусть думает Онест. Наше дело — не помогать ему в благоустройстве Империи, а уничтожать врагов, которых он нам любезно поставляет, — с удовлетворением заключила военачальница.

Её, в отличие от Ривера, который «любил» премьер-министра ещё сильнее представителей Службы разведки — вон как заиграли желваки, напрягшиеся при упоминании виновника его опалы! — политика главы имперского правительства более чем устраивала. Больше врагов — больше сражений, некоторые из которых весьма интересны.

Если бы ещё не путающиеся под ногами «союзные» чинуши, торгаши и подобные им, с позволения сказать, «военные»… Увы, далеко не все создаваемые ими проблемы можно решить, вдосталь насытив (напоив) надоедливых клопов столь желанным данной братией золотом (расплавленным).