Через некоторое время Ана поднялась и немного прошлась, осматриваясь. Она заметила Карла, одиноко стоящего у стены часовни, скрестив руки на груди. Он отпустил ее, и это решение далось ему нелегко. Его ждало много последствий, как извне, так и изнутри.

Ана подошла к нему и привалилась к стене рядом.

— Тяжелый выдался день, — ее слова унесло ветром.

— Тяжелый, — подтвердил пока еще старший инквизитор.

— Николь…

— Знаю. Я пропустил все предвестия.

— Как ты себя чувствуешь?

— Почему ты всегда беспокоишься обо мне, когда я тебе постоянно угрожаю?

— Сегодня ты снова потерял семью.

— Потерял.

Они говорили, глядя на крапиву, что скрывала могильную плиту.

— Думаю, что пока не смогу с тобой видеться, — сказала Ана, — мне потребуется время.

— Понимаю, — кивнул Карл, опуская взгляд. — Мне тоже нужно многое обдумать.

Ана уже хотела уйти, но вдруг остановилась и добавила:

— Не вини себя. Иногда трагедия — это просто трагедия.

***

Когда они, волоча ноги от усталости, ступили на порог поместья, граф, как и всегда, проводил Ану до ее покоев. Кеннет распахнул перед ней дверь, и она, уже шагнув в комнату, замерла на полпути. Обернувшись через плечо, она робко спросила:

— Может быть… вы останетесь со мной?

— Ты уверена, что хочешь этого? — с мягкостью в голосе ответил он.

— Да.

— Тогда останусь. — На губах Кеннета промелькнула нежная улыбка.

Он помог Ане снять платье. Ей едва хватило сил надеть ночную сорочку. Граф уже скинул сюртук, собираясь остаться в рубашке, но Ана призналась, что окровавленная дыра ее пугает. Он разделся, и они легли в постель. Ана, словно боясь, что он исчезнет, уткнулась лицом в его грудь, крепко обняв.

Его теплое тело, стук сердца, размеренное дыхание. Этой ночью кошмары ей не снились.

Все, что происходило дальше, превратилось в безумный вихрь, в котором Ана, потягивая чай, оставалась лишь сторонней наблюдательницей.

Печатные станки не справлялись с лавиной новостей. Столица кипела, все без исключения жаждали узнать подробности страшного аукциона, имена покупателей и судьбу первосвященника и его дочери. Люди читали, говорили, протестовали, не веря в происходящее и одновременно ужасаясь: «Куда же хуже?».

Тех, кто занимался похищением и продажей людей, взяли под стражу, Церковь не только лишилась своего главы, достоинства и основополагающего постулата о безгрешности святых, а, значит, и безоговорочного доверия к ним, но и части самих святых. Все храмы и монастыри Дансвета были взяты под следствие. Торговля людьми начата не последним первосвященником, ее истоки уходили глубоко в прошлое. И только малая часть несчастных смогла вернуться домой.

Увы, даже соседние страны оказались вовлечены в работорговлю, потому король и его приближенные терпели трудности, убытки и потерю престижа на международном поле. Кроме того, прежде святых не судили.

Но Ану все это слабо волновало — она добилась своего. Но граф все еще хранил от нее секреты, и почти перестал бывать дома. Его приняли в Совет Светлых на этот раз без каких-либо возражений, и он с головой окунулся в исследование возможности передачи Света. Ана никогда не видела графа таким озадаченным, разгневанным и решительным.

Ее успокаивало, что он приходил к ней каждую ночь. Иногда они разговаривали, но обычно сразу засыпали в объятиях друг друга. День за днем Ана проводила в ожидании ночи.

Кеннет рассказал, что кронпринц перестал покидать покои. Это было неожиданно, но обоснованно: никто не хотел видеть на троне человека, который всю свою политическую жизнь отстаивал права Церкви и, казалось, был верен ей до самых костей. Младший принц же, разоблачивший грехи оплота святости, обретал все больше сторонников. Благодаря привлекательной внешности и умению красноречиво говорить, он был серьезным соперником Ингриду, даже когда не претендовал на престол. А теперь с каждым появлением на публике, с каждым принятым решением его авторитет рос.

Ана и Ян не могли видеться часто: после той жуткой ночи они встречались лишь раз. И чтобы напоминать о себе, принц ежедневно присылал букеты, наряды, украшения и десерты с королевской кухни, прикладывая милые записки.

Ана писала письмо. Она хотела встретиться с Яном во дворце, но не решалась явиться без предупреждения. У нее имелось дело, которое добавит принцу работы, но его давно пора было выполнить, чтобы Кеннет стал еще на полшага ближе к ней. Она преодолела прошлое, а теперь устроит будущее. И ее будущее — это ее граф.

Ответ не заставил себя ждать: Ян с радостью согласился. Он попросил Ану не скромничать, а надеть что-то из его подарков. Она прислушалась, хоть и чувствовала себя нелепо в этих пышных нарядах.

Выбрав самое скромное из платьев, она все же не могла не признать его красоту. Нежно-бирюзового цвета оно было украшено множеством рюшей. Рукава спускались с плеч, а корсет, сидевший довольно низко, обнажал спину. Горничные уговаривали Ану выбрать другое платье или хотя бы распустить волосы, но она отказалась. Какая разница, если ее шрамы немного видны? От того, что она их спрячет, их не станет меньше. На шее, как всегда, красовался серебристый мотылек.

Она приехала заранее, чтобы прогуляться по дворцовому саду. Днем он разительно отличался от ночного облика, утрачивая уютную атмосферу и представая во всей своей безупречной опрятности. Свернув на центральную аллею, Ана заметила Карла, увлеченного беседой. Он теперь не был старшим инквизитором, он стал главой всей Инквизиции. К ее удивлению, Ян и Кеннет поддержали кандидатуру Карла.

Она не знала в каких сейчас отношениях он с графом, и расползаются ли слухи о ее Тьме. Подчиненные Карла, как-никак, тоже видели ее способности.

Дождавшись, когда Карл договорит, она подошла.

— Давно не виделись, — произнесла она.

— Давно.

— Я не хотела тебя беспокоить, но можно задать вопрос? — робко подступилась Ана.

— Можно.

— Как те инквизиторы, которых я… они в порядке? — спросила она, не уверенная, что хочет услышать ответ, но все же с надеждой глядя на Карла.

— Некоторые да, — он сжал губы, — но у остальных последствия разной степени тяжести.

— Какие?

— Частичная и полная потеря памяти, кошмары, паранойя… Один забыл, как использовать Свет.

Ана опустила взгляд, чувствуя, как от лица отливает кровь. Скулы свело, а губы невольно сжались. Ей стало невероятно стыдно.

— Мне очень жаль, — пробормотала она. — Может быть, я могу чем-то помочь?

— Не надо.

Они стояли в тягостном молчании, пока Карл, кивнув, не удалился. Ана, закутавшись в накидку, продолжила путь во дворец. Она продрогла до костей.

Слуга проводил Ану в кабинет принца. Едва переступив порог, она оказалась в крепких объятиях Яна. Отпустив ее, он сразу же схватил ее за руку.

— Надела! — радостно воскликнул он.

Ана посмотрела на него с вопросом в глазах.

— Кольцо! — он провел пальцами по изумрудам и показал свое, идеальную пару, — ты его не носила.

— И правда, — признала Ана.

Она все еще чувствовала горечь от встречи с Карлом, поэтому радость Яна отскакивала от нее, как от стены.

— Ты сильно занят?

— Для тебя всегда свободен! Что с тобой такое?

Конечно, он заметил. Ане все больше нравилось, что Ян побывал в ее голове. Поначалу было страшно, но теперь это давало ей некоторое спокойствие и… понимание?

— Инквизиторы, которых я остановила Тьмой, сильно пострадали. Сложно примириться с этим.

— Те, кто на тебя напал, должны были пострадать. Как ты думаешь, кто-то другой оставил бы их в целости и сохранности?

— Царапины заживают. Разум — нет. Они лишь выполняли свою работу…

— Так твои мучители тоже делали свою работу. Разве стоит их жалеть? — Ян явно не разделял ее сомнений. — Может, мне отпустить похитителей и организаторов аукциона? Работа есть работа.