Ана огляделась вокруг, на соседнем кресле и под ним валялись разные вещи: шары, ножи, кольца, даже игрушки. Ана аккуратно взяла прозрачную сферу и почувствовала приятное покалывание в пальцах. Предметы оказались заряжены Светом — Ана поняла, что граф истощил свой ресурс. Будить его она не собиралась, но ей захотелось побыть рядом. Осторожно расправив юбку, она села на пушистый ковер спиной к креслу, в котором спал Кеннет, и стала перебирать все то, что хаотично покоилось на полу, Ана поднимала и аккуратно клала предметы на стол или на второе кресло. Она уже давно привыкла, что граф всегда существует в окружении хаоса и бардака, при этом держа свои мысли и планы до невозможности упорядоченными. «Ему просто не хватает сил на материальный мир», — думала Ана, улыбаясь самой себе. И это трогательное несовершенство делало его еще более притягательным.

— Не опоздаешь? — хриплый, заспанный голос раздался у нее за спиной.

— Я вас разбудила? — Ана обернулась.

— Да, — он зевнул, — но это к лучшему, еще немного и мне бы пришлось самого себя спасать от затекшей шеи. Покажись, посмотрю, что для тебя выбрала Вероника.

Ана радостно встала, расправляя платье, удовольствие и смущение смешались под корсетом, пока она ждала комплиментов от самого важного для нее человека.

— Прекрасно, тебе подходит, — он поднялся, тут же став на голову выше нее, — волосы ты, правда, уже успела растрепать.

Он протянул к ней руку и убрал выбившуюся из упругих локонов прядь ей за ухо. Ана закрыла глаза и рвано выдохнула, когда влюбленное сердце чуть не проломило ей ребра. Она почувствовала себя уязвимой и ранимой, растерянной, смятенной и желающей чего-то большего, чем невесомое касание, чего-то, что она все еще боялась назвать даже самой себе.

— Ваша излишняя фамильярность, ваши несдержанные прикосновения… — она наизусть помнила, что он ей сказал после злосчастного поцелуя, — вы все еще не понимаете, что делаете со мной? — тихий вопрос, полный томления, вырвался из груди.

Кеннет ответил не сразу, ослабил галстук, задержал взгляд на губах Аны. На его лице мелькнуло беспокойство, быстро растаев.

— Я хочу, чтобы ты узнала, что прикосновение может быть без боли, страха, грязи… — он сбился, — ты права, я обещал вести себя приличней. Моя склонность забывать о социальных установках иногда переходит границы.

Ана хмыкнула. Его прикосновения были тихой гаванью, но все чаще ей хотелось шторма, цунами, чтобы захлестнуло их обоих с головой, безвозвратно объяло, утопило. Ее намек же вызвал противоположный эффект: Кеннет словно сошел на сушу, оставляя ее плавать наедине с бурлящими чувствами. Ей много чего было ответить на это, но сейчас не время и не место. Поэтому, следуя за ним, она вынырнула и вышла на берег.

— Вы знаете, что я не против, — улыбнулась она, — но и мне бывает приятно иногда вас смутить. Проводите меня до кареты?

Салон графини Эверфир находился на центральной улице Дансвета, но с виду был похож на обычный дом и резко выделялся среди торговых рядов, ресторанов и ателье. Вход украшали колонны из белого мрамора с резными капителями, а сверху и снизу окон располагались изящные барельефы с изображениями женских лиц. Ана неспешно шла ко входу, испытывая все усиливавшуюся нервозность: ей стало непривычно ходить куда-то одной, и она обеспокоено ждала все то, что ей предстояло вынести. Она надеялась, что хотя бы вино на нее разливать не будут, косые взгляды и колкие слова она переживет. В качестве напутствия Кеннет попросил Ану не злоупотреблять с Тьмой, но при этом отметил, что именно он отвечает за безопасность салона графини, а значит ни капли Света в салоне не будет.

Ана вгляделась в швейцара: им оказалась женщина средних лет, одетая в темно-синий камзол и брюки. Она торжественно поприветствовала Ану и проводила внутрь. Комната для приема со светло-голубыми стенами, золотым тиснением в углах и хрустальными канделябрами, отражающими огни свечей, находилась на первом этаже. Повсюду стояли фарфоровые вазы с тонкой росписью, наполненные только срезанными цветами. Стоило Ане ступить внутрь, как ее окружил сладко-терпкий аромат роз, и в множестве зеркал, украшающих комнату, она увидела свое наивно изумленное лицо. На одном из диванов, расположенных вдоль стен, сидели несколько девушек, оживленно о чем-то беседуя. Ана старательно вглядывалась в них, ища знакомые лица, но, к счастью, не находя.

Она не сразу обратила внимание на невысокую полную женщину, плавно идущую к ней, и вздрогнула, когда ее поприветствовали:

— А вот и наша новая гостья! Баронесса Ана Мелрой, верно, дорогая?

Догадавшись, что ее встречает сама хозяйка салона, Ана сделала книксен и вежливо представилась.

— Оставь формальности, для всех я просто Дебора, — графиня дружелюбно подхватила Ану под руку и повела к остальным девушкам, — как ты догадалась, что сегодняшняя встреча будет проходить в голубой комнате? Твой наряд словно создан для нее! — щебетала она.

С каждым словом графини Ана успокаивалась и расслаблялась. Кто бы мог подумать, что прием окажется пропитан радушием, а хозяйка будет столь мила. Отдельную благодарность Ана отложила для Вероники, теперь-то стало очевидно с каким умом и расчетом было подобрано платье.

— Мои ранние пташки, раз уж среди нас сегодня новое лицо и время еще есть, я расскажу о правилах моего салона. — Посадив Ану среди остальных гостей, графиня Эверфир продолжила: — Доверие, этичность и не осуждение — три столпа, на которых держится наше общение. Мы собираемся, чтобы обсудить вопросы, волнующие каждую из нас, те самые, которые наши отцы, мужья и возлюбленные не поймут и не примут. Здесь можно спросить о страшном и сокровенном, а можно обсудить глобальные проблемы: мы можем помочь разобраться в себе, а можем найти идеи новых законов, которые позволят женщинам занять более прочную позицию. Хотя в последнее время сделать это становится сложнее. Если есть опасения, то сначала свои переживания можно нашептать мне на ушко, — она подмигнула.

Ана слушала Дебору с широко открытыми глазами. Было невозможно представить, что место, которое описывала графиня, вообще реально, но как же ей хотелось, чтобы все сказанное оказалось правдой. В носу и в уголках глаз защипало, когда теплый взгляд Деборы коснулся и ее, подрагивающая улыбка непроизвольно появилась на губах. Девушки, сидящие рядом, были молоды, и смотрели на хозяйку салона с кротким добродушием и почтением.

Пришла еще одна гостья, и Дебора грациозно направилась ее встречать. Девушки, оставшиеся без предводительницы, несколько мгновений неловко молчали. А потом одна из них, с очаровательными косами цвета насыщенной меди, обратилась к Ане:

— Вы живете на попечении графа Блэкфорда, не так ли?

— Ты чего такое в лоб спрашивать! — высоким голосом возмутилась вторая, а потом с невинным любопытством уставилась на Ану.

— Он помогает мне по просьбе отца, — осторожно, не зная, чего ожидать, ответила Ана.

Ее ответ возымел эффект разорвавшегося фейерверка: девушки хором, перебивая одна другую, начали расспрашивать о Кеннете: какой он, какой его дом, как он шутит, как выглядит в повседневности, как ухаживает. От напора Ана вжалась в спинку дивана и залилась краской, пытаясь сообразить, что ей можно говорить, а чего не стоит. Она никак не могла ожидать, что равнодушный и пренебрежительный на публике граф Блэкфорд окажется горячей темой.

— Почему он вам так интересен? — искренне недоумевая спросила Ана.

— А как же! Он такой сдержанный и загадочный…

— И богатый!

— Красивый!

— Граф мне помог однажды… добрый.

— Он Святой!

На восторженные восклицания Ана могла только кивать. Даже если где-то она могла поспорить, то не хотела: Кеннет был определенно лучшим мужчиной, что она знала, поэтому он заслуживал всех восхищений. И впервые оказавшись в центре внимания, Ана об этом не жалела, она смотрела на окруживших ее хихикающих о чем-то и забавляющихся девушек и думала, сколько же всего она упустила. Будет ли у нее шанс так же беззаботно смеяться, без подтекста, без подвоха, без опасений?