Она вздохнула и покачала головой, пробормотав себе под нос: «Какой абсурд…». Усталость навалилась, словно мраморная плита, и Ана поняла, что не может осознать услышанное и уж тем более дать ответ. Она хотела разозлиться, испугаться, отвратиться, чтобы решение пришло, но в душе, в иссохшей, истощенной пустыне, не нашлось ничего. Ана уронила голову на подлокотник и подтянула под себя ноги.

— Я не знаю. Нам нужен артефакт, но я не знаю, Ян. Это тяжело.

После этого принц все же ее оставил, дав время подумать, но напомнив, что его предложение — это ультиматум. Когда он уходил, то не выглядел расстроенным, скорее наоборот довольным. Не лед, летнее небо.

А Ана хотела только закутаться в мягкое одеяло и оставить день позади. Кеннет отнес ее в спальню, а она обнимала его и вдыхала успокаивающий запах его тела. Он уложил ее в кровать, укрыл, вылечил царапины и синяки на груди и погладил по голове, пожелав спокойной ночи, хотя от нее почти ничего уже не оставалось.

***

Поздним утром Ана спешила вниз, ведь ее уже несколько часов ждал Инквизитор. Несмотря на то что Кеннет запретил ее будить и не рекомендовал Карлу ждать, он все же остался. Учитывая, что их встречи уже и так стали менее регулярными, Ана была уверена, что он ждал ее назло графу.

Ее беседа с Инквизитором шла той же тропой, что и обычно: они обменивались незначительными наблюдениями, сидя за завтраком. Или обедом, смотря с какой стороны посмотреть, но Ана мыслями была во вчерашней ночи и в сомнениях.

— Я больше не буду приходить, — вдруг сказал Карл, ковыряясь вилкой в тарелке.

— Что-то не так? — Ана удивленно подняла на него глаза.

— Я имею в виду, что верю, что ты не Проклятая. С тебя сняты все подозрения.

— Ой, ну неужели, — она иронично усмехнулась, — значит ли это, что Николь привлекут к ответственности за ложные обвинения?

Карл горько сморщился, поднимаясь.

— Ты не можешь простить ее? Я уже говорил, она не со зла.

— Чтобы кого-то простить, надо чтобы этот кто-то извинился, — резко ответила Ана, вспомнив о Яне, — ты и правда больше не придешь? Я думала, тебе приятно со мной время проводить.

Честно говоря, Ане было бы даже легче без визитов Инквизитора, она и так разрывалась от всего, что необходимо было сделать, но то равнодушие, с которым он с ней попрощался, неприятно кольнуло. Ей казалось, что они разделяли невесомый комфорт и умиротворение, что приносили их тихие беседы. До этого она опасалась, что он сделает шаг к ней, захочет большего, начнет ухаживать, а оказалось, что произошло обратное.

— Тебе лучше переехать в свой дом или куда еще, — Карл обернулся, — скоро здесь станет небезопасно. Ты всегда можешь написать мне, я помогу.

— Почему? Ах, поняла… — Ана поджала губы, — у тебя есть что-то на графа!

Карл не ответил и поклонился. Ана раздраженно схватилась за голову и выпустила сдавленное восклицание. Как же ей надоели эти внезапные новости! Казалось, что все шло как по маслу, но в масле раз за разом оказывались тонкие иглы и впивались в ноги. Она сжала кулаки и поспешила к Кеннету.

— Граф! — Она застала его на привычном месте, за заваленным столом. — Карл вам угрожает, он что-то узнал!

Она рывком села на стул напротив, случайно сбросив юбкой несколько листов, и заметила, как Кеннет ее осматривает, словно что-то ищет.

— Я не принесла ничего перекусить, простите…

— Ха-ха! — Кеннет откинулся на спинку стула, — я совсем избаловался. Что конкретно ты узнала от Карла?

На это Ане было нечего ответить, она только пыталась убедить графа в том, что угроза реальна, но безуспешно. Он только цокнул языком и отмахнулся.

— Забудь об Инквизиторе, нет смысла решать проблемы, которые еще не наступили. Меня больше интересует Ян, о чем вы говорили?

Ана облокотилась на стол и уронила голову на руки, громко выдохнув.

— С чего бы начать… Из хорошего: он нам поможет и даже пообещал достать артефакт. Из плохого: все остальное.

— Что он хочет взамен? Я дам что угодно.

— А вы хорошо его понимаете, — Ана подняла голову, — но если он просит… меня?

Кеннет ненадолго умолк, вопросительно нахмурившись, а потом попросил прояснить. Она пересказала разговор, где Ян сказал ей встречаться с ним и выйти за него, напряженно ожидая реакции графа.

— Могло быть и хуже, — констатировал он, — это выполнимо.

— Граф, — Ана отстранилась, — а как же мы?

Ее сердце тяжело забилось, пуская по венам горечь.

— На нас это не влияет никак, — уверенно утвердил Кеннет, — тебе нужно ненадолго притвориться, а потом все закончится.

— Как мой брак с другим мужчиной может на нас не влиять? Мы говорим о принце, последствия необратимы.

— Обратимы. Не нужно переживать о свадьбе по документам, о преследовании Инквизиции. Это все скоро не будет иметь никакого значения, поверь мне.

— Вы просите просто поверить! Я верю уже стольким странным вещам, что счет потеряла!

— Пожалуйста, Ана, — он облокотился на стол, — ты же знаешь, что я не допущу, чтобы с тобой случилось что-то плохое.

— А если я влюблюсь в него, в Яна! Что вы делать будете? — она бросила с вызовом.

В самой себе она задела старые и запылившиеся чувства, которые не собиралась вспоминать.

— Это твои чувства и твой выбор, Ана. Я не в силах на него повлиять. Но если принц хоть пальцем тебя коснется без твоего согласия, хоть грубое слово проронит, тогда я готов отложить свои планы, чтобы оставить Мариандцев без наследников. Трактуй как хочешь, — Кеннет подмигнул.

Кровь шумела в ушах, Ана едва расслышала его слова, она совсем не понимала, как граф, вчера говоривший ей о любви, сегодня так прагматичен и холоден. Он, словно заметил ее беспокойство, нежно толкнул ее ногу своей под столом и улыбнулся.

— Я догадываюсь, что ты хочешь услышать, что я тебя никому не отдам, что буду бороться до конца, и что ты моя на веки вечные, и мне, может, даже хочется это сказать, но, Ана, я хочу, чтобы ты уважала свою свободу так же, как уважаю ее я. Ты можешь любить, кого хочешь, ты можешь быть с кем хочешь, я не остановлю тебя, не запрещу. И это никак не изменит моих чувств к тебе, ведь знаешь, я тоже свободен.

— Когда такое говорите, вы должны быть рядом и обнимать, чтобы я точно поверила, — у Аны к глазам подкатили слезы.

— О, как я глуп! — Кеннет встал с места, посмеиваясь.

Он подхватил Ану на руки и прижал к себе, а потом сел на диван, посадив ее сверху и обвивая за талию.

— Так я вызываю больше доверия? — его хитрые зеленые глаза смотрели на нее в упор.

— Определенно, — она кивнула и обхватила его лицо руками.

Ана наклонилась, вдыхая его тепло, и коснулась его губ своими. Ласковый и воздушный поцелуй растворял ее тревоги, а по телу растекалось щемящее томление, желание, жадность, обращая его в рьяный, мокрый, вырывающий из груди сдавленные стоны. Дрожа от удовольствия, она вжалась в тело Кеннета, руками изучая его спину и сминая рубашку, пока он исследовал ее рот, прерывисто дыша, запускал руки в волосы и с жаром, собственнически обнимал.

— Сказать, что ты влюбишься в другого, было жестоко с твоей стороны, — разыгрывая обиду сказал Кеннет, — у меня тоже есть чувства.

— Простите, но не моя вина, что только это заставляет вас их проявлять, — Ана беззлобно съязвила, укусив его за мочку уха, — мне еще есть что вам рассказать.

— И мне.

— Я обещал тебе, что найду, как навредить репутации первосвященника, помнишь? — начал Кеннет, все еще обнимая Ану.

Она кивнула и улыбнулась, но по телу пробежал неприятный холодок.

— Глава Церкви, оказывается, ведет совсем не порядочный образ жизни, — иронизировал граф, — работорговля, домогательства, бог знает, что еще! Не Святец, конечно, его не существует. Правда это мы пока доказать не можем, а тем временем я нашел за ним еще грешок, маленький, но для начала как раз.

— Не томите! — Ана схватила Кеннета за воротник.