— Я рядом и не оставлю тебя, — заверил он, — у нас есть другие причины для беспокойств, например, реакция Яна, поэтому прекращай сомневаться во мне.

Ана накрыла его ладони своими, нежась в уютных прикосновениях несколько сладких мгновений, а потом отпустила его по делам, пожелав хорошей поездки. Когда она смотрела, как Кеннет запрягает белого коня, а потом уезжает, успевая помахать ей рукой, в ее груди разлилось незнакомое чувство покоя и умиротворения, точно все было правильно. Внутри больше не скребло и не зудело в попытках найти ответы.

***

— Бурная ночь выдалась? — спросил Карл, в этот раз никуда не спешивший.

Ана вынырнула из своих мыслей и посмотрела на сидящего напротив Инквизитора. За окном моросил дождь, а перед ними стоял клубящийся паром чай.

— Настолько заметно?

— Да. Тебе нравится младший принц? Он не выглядит надежным мужчиной, — обеспокоенно крутя печенье в руках, сказал Карл, — я должен был сам заметить, как ты на него смотришь…

— Ой, Инквизитор, с каких пор вы начали интересоваться сплетнями? — иронично воскликнула Ана.

— Мне Николь рассказала.

— А-а, понятно, — Ана резко похолодела.

— Она не так плоха, как ты думаешь, — Карл выглядел подавленным, — она много для меня сделала.

— Для меня тоже, только ничего из этого не было хорошим, — Ана сдержала раздраженную ухмылку.

— Ее семья взяла меня под опеку после всех событий, вырастила. Николь богата и благородного происхождения, но после трагедии в монастыре решила присоединиться к Инквизиции, хотя могла продолжать вести праздную жизнь.

— Может быть, голова ее была бы здоровее, если бы она бездельничала. Стресс не пошел ей на пользу, — Ана сдержалась, чтобы не закатить глаза.

— Ее отец тяжело болен, ей сейчас непросто, пойми, она лишь пытается защитить наше общество. И защищает, — размеренно и негромко объяснял Карл, — наверное, она тоже мечтала флиртовать с принцами и танцевать на балах, но дни она проводит в заботах об умирающем члене семьи и предотвращении катастроф.

Брови Аны поползли на лоб, но она, тряхнув головой, отбросила возмущение. Для Карла ее гуляния действительно должны выглядеть как легкомысленные похождения, но то, что он рассказал о Николь, немного успокаивало. Похоже, ее поведение было всего лишь нервными вспышками из-за тягот жизни.

— Спасибо, что рассказал, — Ана примирительно кивнула, и лицо Карла сразу просветлело.

Она хотела спросить у него: сколько еще он будет ее подозревать и проверять, но в дверь гостиной постучали, и заглянул дворецкий.

— Леди Мелрой, прошу прощения, что побеспокоил, но вам пришло несколько писем, и они продолжают приходить. Боюсь, это что-то срочное, — он протянул ей поднос, на котором лежала небольшая стопка.

— Скорее всего новые приглашения, — Ана открыла конверт, лежавший сверху и начала читать.

Ее лицо потемнело, брови сошлись на переносице, сминая тонкую кожу, а во рту пересохло. Письмо гласило: «Благородная леди Мерой, по независящим от меня обстоятельствам, я не могу вас принять в своем доме на предстоящем балу…»

Ана отбросила письмо и схватила следующее, в нем также сообщалось, что на очередном приеме ей будут не рады. Руки дрожали, она разрывала и разрывала конверты один за другим, не заботясь об аккуратности, чтобы найти внутри безжизненные извинения за то, что ее больше не ждут. Ана отпустила дворецкого и обмякла в кресле, смотря в потолок.

— Ана? — осторожно спросил Карл, о присутствии которого она уже позабыла.

— Да? — она зажмурилась, не выпуская слезы обиды и стыда, накатывающие от одной мысли, что ей сейчас придется объяснять причины своего позора.

Она попыталась себя убедить, что общественное признание ей было не важно, что отчуждение от дворянского круга и испорченная репутация не помешают ей добиться цели. Но кроме растерянности, что теперь она не знает, как встретиться с принцем, она не чувствовала ничего. Ана не могла прийти в себя от стольких отказов — даже графиня Эверфир и виконтесса Вилмонд, женщины, которые были к Ане только лишь добры, больше не готовы были принять ее в своих домах.

— Что случилось?

— Наконец вернусь к здоровому режиму сна… — упавшим тоном ответила Ана и отрезала возможные вопросы. — Прости, мне надо побыть одной, кое-что произошло, нужно время, чтобы разобраться со всем.

Когда она вернулась в свою комнату, на прикроватной тумбе ее ждала новая стопка писем, перевязанная лентой, и тарелка шоколадных конфет. Ана не могла не улыбнуться такой милой заботе, но на душе продолжали скрести кошки. Она не сомневалась, что это Ян сделал ее изгоем, и в сердце закралось опасение: в этот раз он может быть серьезен. Он хотел ее наказать и не хотел ее видеть. К тому же, Кеннета не будет весь день, а значит, что ей предстоит разбираться с ситуацией самостоятельно.

Ана закинула в рот конфету и продолжила читать письма, надеясь, что хоть одно из них принесет хорошую новость. Но нет, их содержание было до зубного скрежета однообразным. Сгорбившись над кучей разбросанных листов, она поймала себя на мысли, что теперь ее чайный столик напоминает стол Кеннета. Был ли его бардак вечно полон плохих новостей?

Ана сморщилась и стала разрывать отказы один за одним, выпуская напряжение. Она знала, что им нужен Ян, без него весь план коту под хвост. Можно ли найти решение без власти над принцем: Кеннет попадет в Совет Светлых, может быть, его влияния хватит? С ними князь, следующий человек в иерархии после королевской семьи. «Нет! — Ана кинула ком бумаги в стену, — Еще же Церковь… Кеннету нужен какой-то артефакт, а для этого нужен Ян! И чтобы с работорговлей разобраться…» Она размышляла, нельзя ли всего этого достичь Тьмой, но даже с ее силой это казалось невыполнимым. Она вскочила и бросилась к комоду, где хранила приглашения. Найдя одно на сегодняшний вечер, она вцепилась в него, как в спасительную соломинку.

Она могла попасть на прием с помощью Тьмы, ей нужно было только сохранять спокойствие и собраться, как ни в чем не бывало. Она задрожала от возродившейся надежды, а потом опустила руки и помрачнела. Ян не хотел ее видеть, совсем, окончательно.

Мысли метались от плохих исходов к худшим, топя последние остатки самообладания. Мотылек на шее резко вспыхнул и так же резко погас. Ана вскрикнула от боли и схватилась за кулон, заметив небольшой ожог под ним: «Проклятая Тьма!». Оберег был теперь бесполезен, и Ана даже не знала, почувствовал ли это Кеннет. Ей нужно было найти решение самой, прямо сейчас, иначе ее беспокойство разрушит не только мотылька.

Она снова села в кресло, схватившись за голову и пытаясь представить, что бы ей сказал Кеннет. И как бы ей ни хотелось это признавать, ответ лежал на поверхности — Яна придется контролировать с помощью Тьмы. Штормовой волной поднялся внутренний протест, и без того нестабильная сила вновь чуть не захлестнула Ану. Она поспешно открыла окно, впуская влажный воздух и глубоко вдыхая. Даже если Ана решится сейчас подчинить принца, у нее нет гарантий, что ей это удастся. «Тьма — это подсознание, не сознание», — она восстанавливала в памяти лекции Кеннета.

А потом в голове мелькнула идея: рискованная и ненадежная, где-то сложная, но с этого момента Ана не могла думать ни о чем другом. У нее появился план, как решить все возникшие проблемы, как вернуть внимание Яна себе. Или, в случае провала, убедиться, что кроме контроля разума вариантов не осталось.

Кеннет примчался через час-полтора после того, как бедный мотылек остался без Света, Ана, даже не дав ему перевести дыхание, притащила его в свою комнату и начала рассказывать о произошедшем.

— Погоди, Ана! — Кеннет схватил ее за плечи, — ты в порядке? Как ты себя чувствуешь?

— Да-да, все отлично, послушайте меня!

Кеннет озабочено осмотрел ее с ног до головы и кивнул, позволяя ей выговориться.

— План попахивает театральщиной, — скептически подытожил он, — но я не буду предлагать тебе использовать Тьму, так уж и быть.