— По крайней мере, так сказал сказал арий Вэррис, — дополнил супруг. — Прежде чем удалось надеть на неё оковы, сдерживающие ведьминский дар, она прокляла восьмерых городских стражей. Те, как упали замертво, так и не очнулись до сих пор, так что с ней будет то же самое, что и с любой другой ведьмой. Её казнят на закате.

Чаша с остатками цветочного отвара выпала из моих рук. Разбилась вдребезги. Вместе с ней будто раскололось на множество острых частей и что-то внутри меня.

— Что и с любой другой… — повторила за ним. — Нет, нельзя её казнить. Нельзя, — замотала я головой в отрицании. — Вы не можете так поступить с ней. Она… хорошая! Правда! Она мне помогла!

Я собиралась сказать много чего ещё в её защиту. Но в горле встал горький ком, а я чуть не подавилась им.

— Восемь стражей, — напомнил мрачно император, поднимаясь с места. — Может, тебе она и помогла, но это не отменяет тот факт, что она ведьма. Очень сильная. И опасная, — поравнялся со мной, опустившись на колено. — Факт её вины доказан. Есть не только жертвы, но и свидетели. Этим утром состоялся суд. Приговор вынесен.

Поднял один осколок разбитой чаши за другим. И мне самой подняться не позволил, пока все до одного не собрал, в то время, как я смотрела на него и думала…

Как он может говорить такие жестокие вещи и быть таким заботливым одновременно?

На глаза навернулись слёзы. Они быстро покатились по щекам, поэтому пришлось часто-часто моргать, чтоб мир, который я видела, не утонул в них.

— Уверена, она всего лишь защищалась, — поморщилась я. — А если она снимет проклятье со стражей? Или это сделаю я? Если мы всё исправим? Суд пересмотрит своё решение?

То, когда этот их суд состоялся…

Вот где был так долго император, пока я его ждала!

— Что бы ты ни сделала, это не отменит тот факт, что она ведьма, — сжал мою ладонь в своей Айден Ай´Дахар Ае Реир. — Повторного суда не будет. Я же сказал, приговор вынесен. Её казнят до наступления нового дня. И уже ничто это не изменит.

До наступления нового дня…

Так мало времени!

Даже для того, чтобы смириться с тем, какие ужасные вещи он мне говорит. Но то я оставила при себе.

— Я тоже ведьма, — только и сказала вслух.

Дракон скривился, как от боли. Промолчал. А вот у меня молчать не получалось.

— Меня тоже сожгут на костре, когда об этом станет известно? Сам же сказал: «с ней будет то же самое, что и с любой другой», — напомнила ядовито, возвращаясь к тому, с чего начался разговор, пока слёзы по моим щекам всё не прекращали катиться. — А как же твоё обещание? Что будет, когда вы её казните? Ни одна ведьма не согласится на мир, если вы снова начнёте сжигать их.

Когда задала этот вопрос, посчитала, что это будет весомым доводом к тому, чтобы не допустить несправедливость. Но я жестоко ошиблась.

— Я всегда держу свои обещания. Сдержу и данное тебе. Ты и сама знаешь, что это не просто. Нужно время. А до тех пор, пока между драконами и ведьмами нет соглашения о мире, пока наша кровь травит всё живое вокруг нас, весь сложившийся миропорядок останется прежним, — сурово произнёс чёрный дракон. — И они в любом случае согласятся, — перешёл к моему последнему вопросу. — Если не хотят, чтобы их постигла та же участь. Как только триарии выяснят, откуда пришла эта ведьма, найти других останется вопросом малого времени. Они уже взяли след и идут по нему, — поднялся на ноги, вместе с собой поднял и меня. — Не вмешивайся в это. Когда найдём место, где они прячутся, так будет даже проще. У них не останется выбора. Уговаривать никого не придётся.

Чувство того, как внутри меня поселились разбитые осколки, лишь обострилось. Они будто все разом впились в моё сердце, так больно сдавило в груди.

— Я должна её увидеть. Поговорить с ней.

— Нет.

Поспорила бы. Но не стала. Очень уж категорично выглядел супруг.

— А если я уговорю других ведьм на мировую с драконами до того, как наступит закат? До того, как триарии найдут их. Если они сами — добровольно согласятся снять проклятие? Тогда ваш суд отменит свой приговор? Жизнь одной ведьмы в обмен на жизни многих драконов и их будущих потомков — это выгодный обмен.

По мужским губам скользнула мрачная ухмылка.

— Нет. Я обещал тебе мир. И он настанет. На моих условиях. А ты не покинешь дворец. И покои. До завтра.

Мне и не придётся…

По крайней мере, не прямо сейчас…

Но о том я ему не сказала.

Чтоб не знал, что я могу поговорить с ними и так. Решит ещё, что я предупрежу их о том, что триарии идут по следу. Ведь именно так я и собиралась поступить.

Глава 14

Дверь в спальню захлопнулась за моей спиной особенно громко. Я ведь от всей души заехала по ней, вымещая таким тривиальным образом всё своё негодование, когда сбежала от императора, чтоб ещё чего-нибудь лишнего ему не наговорить в порыве эмоций.

Безжалостный!

Мои мышки к этому моменту успели исчезнуть из комнаты. Шкатулку с комода я забрала. Рядом с собой положила, припрятав под одеялом. Прикрыв глаза, какое-то время так и лежала, надеясь уснуть. Не уснула. Несмотря на то, что ночь выдалась бессонной, беспокойство за пленённую и приговорённую фактически ни за что Каю давало о себе знать, и сон никак не шёл. В голову лезли самые тревожные размышления, одно другого хуже, а перед глазами как наяву разгорался здоровенный костёр. Пришлось снова листать ведьминскую книгу. Долго искать не пришлось, руна сна нашлась рядом с руной левитации, невидимости и преграждения. Решила, что непременно воспользуюсь не только первой, но и остальными когда-нибудь тоже.

Знак, призванный помочь уснуть, предполагалось нанести на субъект, который предстояло погрузить в глубокий сон, то есть на меня саму. Прямо на лоб. Пока я этим занималась, невольно вспомнилось, как я впервые встретила Адамину, Каю и Сиду. Тогда их лица и руки тоже были разрисованы множеством рун. Получалось, не просто как символика. Самой крупной и выделяющейся была та, что уже была мне хорошо известна по своим свойствам и предназначению: руна разрушения. Воспоминание вызвало самые противоречивые чувства, но я не стала зацикливаться на этом, просто активировала знак на себе.

Отключилась мгновенно…

Новая реальность вокруг меня сомкнулась знакомыми каменными стена без единого оконного проёма, среди которых клубился густой сизый туман. Он вновь путался под ногами плотными клочьями, обещая вот-вот поглотить, вселяя чувство исходящей от него угрозы. Воздух по-прежнему ощущался тяжёлым и вязким, как ядовитая патока, поэтому первый полноценный вдох удалось сделать лишь с третьей попытки.

— Молчи! — предупредила, выставив руку перед высоким постаментом, похожим на жертвенный алтарь.

Сразу, как только почувствовала исходящую оттуда вибрацию, прекрасно зная, что последует за этим.

Стеклянный нож, как ни странно, подчинился.

Но и тогда я не осталась в тишине.

— Быстро ты… — донеслось откуда-то слева, будто издалека. — Я почти не ждала. Думала, придётся дольше.

Ещё несколько мгновений, и женский голос воплотился в Адамину. Женщина была укутана в мешковатый тёмно-серый плащ, а голову скрывал объёмный капюшон, но даже в таком виде я всё равно различила на ней десятки рун, в том числе и ту, о которой думала, прежде чем уснула и очутилась здесь. То есть Входящая во сны пребывала в полной готовности к всевозможным поворотам событий.

Это из-за того, что случилось с Каей?

Или потому, что не знала, на какую сторону встану я…

— Если честно, не была уверена, что получится, — призналась я, обрадовавшись ей.

— Для той, что рождена находить нужный путь, было бы странно, если б не получилось, — согласилась на свой лад со мной ведьма.

Сочла это за комплимент.

— Ты одна? — оглянулась я по сторонам.

Ведьма и правда явилась одна.

А жаль…