— Ты жалеешь об этом?

Слова «быть рядом с тобой» напомнили Чэн Цяню то, что он видел когда-то в Чжаояне. Зрелище произвело на него не самое хорошее впечатление. Тогда, даже мельком увидев подобное, он чувствовал себя невыносимо.

Это было так ужасно, что разум юноши тут же заполнили нечистые помыслы. Как в тот день, когда он, будучи еще ребенком, вошел в пещеру, ведущую в Долину демонов. Там, в долине, стоя на краю обрыва, он отчетливо чувствовал опасность, но все равно ничего не мог с собой поделать. Его непреодолимо тянуло вниз.

— Слишком много слов, — наконец, произнес Чэн Цянь.

Он так разволновался из-за запретности своих действий, что попросту разорвал промокшую до нитки одежду Янь Чжэнмина. Янь Чжэнмин на мгновение растерялся, не зная, с чего начать, поэтому за него это сделал Чэн Цянь. Юноша напряг разум, изо всех сил стараясь вспомнить, как это делали другие.

В этот самый момент он внезапно пожалел о том, что не успел внимательно изучить ту книгу. Впервые в жизни он ощутил, что значит: «Когда приходит время применять знания на практике, начинаешь жалеть, что мало читал».

И так продолжалось до тех пор, пока Янь Чжэнмин без разговоров не прижал его к берегу…

Глава Янь очень долго подавлял в себе желание. Он слишком долго терпел и теперь больше не желал церемониться.

В конце концов, он так и остался в павильоне Цинъань.

Чэн Цянь редко спал допоздна, но, когда он, наконец, открыл глаза, он почувствовал, что на сердце у него было хорошо. И пусть его тело немного не слушалось, но юноша не обратил на это совершенно никакого внимания. Старший брат нечасто демонстрировал свои настоящие чувства, и Чэн Цянь решил, что теперь он может делать все, что захочет.

Однако уже на третий день пребывания Янь Чжэнмина в павильоне Цинань Чэн Цянь пришел к выводу, что он больше не может этого выносить. Янь Чжэнмин постоянно досаждал ему, все время ластился и лип. Похоже, у главы клана был свой способ «привязываться» к людям. Но он был не просто навязчивым. Он бросался намеками, и Чэн Цянь тут же должен был подойти к нему, чтобы дать старшему брату возможность всем своим видом показать: «Я — твой старший брат, ты должен развлекать меня».

В случае, если Чэн Цянь не отвечал ему или подолгу не обращал на него внимания, он должен был быть готов к тому, что теперь на него будут дуться целый день.

Как говорится: «Легко пригласить бога, но трудно попросить его уйти»⁴. Глава клана Янь прожил в павильоне Цинъань всего полмесяца, но Чэн Цяню уже начинало казаться, что он попросту сходит с ума. Все это напоминало ему те дни, когда он с радостью предпочел бы просидеть все время у ледяного пруда, повернувшись лицом к стене⁵, чем болтать с заглянувшим в гости Нянь Минмином. Тогда, помимо твердости духа, он обрел бы еще и спокойствие.

⁴  请神容易送神难 (qǐng shén róngyì sòng shén nán) — легко пригласить бога, но трудно его проводить (о госте, который долго не уходит).

⁵ 面壁 (miànbì) —повернуться лицом к стене (для медитации).

В который раз проигнорированный им глава Янь, в конце концов рассердился:

— Разве не ты говорил, что никогда не забудешь о благодарности? Эти несколько дней вымотали меня! Я устал от этого! С самого детства я вынужден расти вместе с белоглазым волком⁶!

⁶  白眼狼 (báiyǎnláng)— бессовестный (букв. «белоглазый волк»).

У Чэн Цяня разболелась голова.

— Старший брат, дай мне пожить еще несколько лет.

Глава Янь так разозлился, что сбежал в бамбуковую рощу практиковаться с мечом, и едва не превратил зеленое море в облезлую тыкву. Сперва он хотел развернуться и уйти, но вечером, когда небо разразилось мелким дождем, он вновь пришел обратно, в гневе ожидая, что Чэн Цянь вернется от Хань Юаня и образумится.

Дни пролетели незаметно, и на горе Фуяо наступил сезон дождей⁷. С утра до вечера, тяжелые капли без устали барабанили по крышам.

⁷ Период с апреля по сентябрь.

Чэн Цянь как раз собирался спуститься с горы, но Янь Чжэнмин остановил его.

— Отдай ему это.

Это был первый раз, когда Янь Чжэнмин сам упомянул Хань Юаня. Юноша бросил Чэн Цяню маленькую бусинку размером с горошину.

Чэн Цянь протянул руку, чтобы поймать ее и почувствовал, как похолодели его пальцы. Витавшие вокруг него капли дождя мгновенно испарились.

— Когда-то я получил несколько таких от Западного дворца, — сказал Янь Чжэнмин. — Скоро пятнадцатое число, та самая дата, которую назначил Тан Чжэнь. Не дай ему опозориться. Не хочу, чтобы он выглядел как курица в супе⁸.

⁸ 落汤鸡 (luòtāngjī) — курица в супе (обр. промокнуть до нитки, мокрая курица).

Очевидно, в душе он всегда беспокоился об их младшем брате, но старательно делал вид, что никогда его не любил.

Но когда Чэн Цянь спустился с горы, намереваясь увидеться с Хань Юанем, первым, кого он встретил у подножия Тайинь оказался Тан Чжэнь.

Тан Чжэнь был самым тихим из гостей. Если не считать того, что Ли Юнь лично провел ему экскурсию, когда он впервые прибыл на гору Фуяо, он все это время жил в уединении и редко покидал внутренний двор гостевого домика.

Тан Чжэнь держал в руке промасленный бумажный зонтик, не желая растрачивать свой изначальный дух на защиту от дождя. Рукава его халата были мокрыми, но мужчине было все равно, он спокойно прогуливался под дождем.

Чэн Цянь спустился с Шуанжэня на землю и поздоровался:

— Брат Тан.

— Ты направляешься к Массиву десяти сторон? Я пойду с тобой.

Никто из них не сказал ни слова. Без мечей они медленно шли по размытой горной тропе. В окружавшем их шуме ветра и дождя все казалось таким медленным.

— В сопровождении старшего Тана я чувствую, будто мир вокруг замер.

— Люди посредственны. Всю свою жизни они проводят в погоне за славой и богатством. И пусть у вас, заклинателей, в отличие от них, в сотню раз больше времени, вы ведь тоже заняты самосовершенствованием. Вы идете против законов этого мира. Если позволить себе хоть на мгновение расслабиться, можно легко сбиться с пути. Потому-то вам и нельзя расслабляться. А я всего лишь ходячий труп. Мне не о чем просить. Конечно, я куда ленивее, чем другие.

Его слова слегка озадачили Чэн Цяня, и юноша задумался: «Если тебе не о чем просить, то что ты здесь делаешь?»

Однако, он быстро отринул свои сомнения. У Чэн Цяня было мало друзей, и Тан Чжэнь был одним из них. Юноша не хотел подозревать своих и лишь безразлично ответил:

— Удивительно, но ведь должно же быть хоть какое-то разнообразие. Если каждый день лениться, разве твоя жизнь не превратиться в жизнь старой черепахи? Так неинтересно.

Тан Чжэнь отвлекся от темы и улыбнулся.

— Я помню, что скоро пятнадцатое число. Что ты думаешь о своем старшем брате? В минувшей битве демонический дракон, наконец, склонил голову, Управление небесных гаданий пало, Четверо Святых исчезли, и больше половины сильнейших заклинателей с горы Мулань были уничтожены. Мелким кланам подобное вряд ли будет интересно. Но клан Фуяо может войти в силу, неплохо перетасовав всем карты. Вы должны спланировать все заранее.

— У нашего старшего брата нет таких амбиций. Он не желает властвовать над миром и требовать от других явиться к нему с поздравлениями. Он хочет лишь, чтобы все остальные перестали его беспокоить. Старший брат слишком ленив, чтобы покидать дом. Он много лет скитался. Боюсь, когда все закончится, он станет лениться еще больше, — с улыбкой сказал Чэн Цянь.

— Будь он главой клана или простым мастером меча, брат Янь без сомнения уникальный случай. Его стремление позволить всему идти своим чередом вполне соответствует истинному смыслу Дао. А вместе с его превосходными навыками, возможно, в будущем, он действительно сможет претендовать⁹ на вечную жизнь.

⁹ 问鼎 (wèndǐng) — спрашивать о размере и весе треножников (девять треножников, символизировавших девять областей древнего Китая.Обр. захватить, занять, претендовать на первое место).