— Как молодой мастер мог попасть внутрь? Что же нам делать?
Но ответа на этот вопрос у них не было. В этот момент откуда-то издалека, сотрясая землю, донеслось рычание, и темная энергия закружилась вокруг ледяного столба, поднимая вихрь. На глазах всех присутствующих, клубящаяся тьма приняла облик дракона и оторвалась от земли.
Кто-то пробормотал:
— Водяной дракон принес хаос на земли этого мира...
Зверь поднял голову к небу и утробно зарычал. Его голос сотряс десять тысяч великих гор Южных окраин. Ледяной столб треснул, а затем раскололся на части. Запечатанная в нем тень и огромный дракон стали единым целым и, взмыв ввысь, унеслись прочь.
Все девять небес задрожали, луна и звезды потускнели, а ужасающая темная Ци окутала горы, словно дикий пожар, который невозможно было потушить. Половину мира проглотила чернота.
Даже боги были напуганы.
Коренастый старик боязливо произнес:
— Уходим! Уходим! Скорее уходим!
Можно было сколько угодно молить о снисхождении, но здесь, каким бы великим заклинателем он не был, его голос звучал не громче стрекота сверчка. Стиснув зубы, старик решительно устремился прочь, бросив оставшихся людей позади. Словно падающая звезда, он изо всех сил попытался сбежать.
Как только меч под его ногами поднялся в небо, земля, где стояла башня Красной птицы, разверзлась, словно пропахшая кровью гигантская пасть, и поглотила всех, кто оказался поблизости. Ни тренированного тела, ни изначального духа оказалось недостаточно, чтобы спастись.
Увидев это, старик побледнел и, не смея оглянуться, полетел прямо на север.
В этот же момент в одной из комнат чайного дома в пограничном городке Янь Чжэнмин не на шутку испугался, когда Чэнь Цянь внезапно рухнул на пол.
Какое-то время он кричал и звал Чэн Цяня по имени, прежде чем понял, что тот попросту опьянел от смешанного с сиропом вина. Это было поистине удивительное открытие. Янь Чжэнмин не знал, смеяться ему или плакать.
Янь Чжэнмин не ожидал, что его, казалось бы, непобедимого младшего брата так легко одолеть. Он долго смотрел на Чэн Цяня в замешательстве. Наконец, он вспомнил, что должен был сделать. Юноша шагнул вперед и внезапно сказал неизвестно кому:
— Иди спать.
Естественно, никто ему не ответил. Сказав это, Янь Чжэнмин словно получил какое-то разрешение. Затаив дыхание, он осторожно наклонился, чтобы обнять Чэн Цяня, и уложил его в чистую, без единого волоска на одеяле, постель.
Юноша какое-то время внимательно смотрел на Чэн Цяня, затем поднял руку и легонько похлопал его по щеке.
— Эй, неужели тебя не хватает даже на один глоток?
Чэн Цянь не ответил.
Но даже несмотря на это, настроение Янь Чжэнмина заметно улучшилось. Юноша и сам не знал, чему радовался. Если бы у него был хвост, он бы подметал им небеса. Он ткнул пальцем в лоб Чэн Цяня и произнес:
— Посмотри, вот чего ты на самом деле стоишь.
Повинуясь движению чужой руки, голова Чэн Цяня слегка склонилась на бок. От его дыхания слабо тянуло подслащенным вином. В любом случае, это было всего лишь вино. Учитывая особенность Чэн Цяня, даже если он находился без сознания, его духовная энергия запросто могла вытеснить алкоголь. Его опьянение не продлится долго.
Воспользовавшись моментом, Янь Чжэнмин осторожно присел на край кровати. Он тихо восхищался чертами лица Чэн Цяня. Будто кто-то кинул маленький камешек в озеро его сердца, и вода, что едва успокоилась, вновь пошла рябью.
Он был похож на бедного ребенка, которому поручили охранять сахар. Ему не терпелось обокрасть самого себя, но не хватало смелости совершить преступление. Он вынужден был жадно наблюдать и одновременно лихорадочно думать. Хотя он и не осмеливался прикоснуться к Чэн Цяню, его сердце чуть не выскочило из груди, а на лице застыла странная улыбка.
В этот момент за окном раздался странный шум.
Янь Чжэнмин был похож на мышь, упавшую в горшок с рисом. Быстро очистив свой разум от вороха непристойных заблуждений, юноша напустил на себя самый, что ни на есть, внушительный вид, и распахнул створки.
Птицы, кружившие вокруг дома, вели себя так, будто были чем-то ужасно напуганы. Небо на юге становилось темнее. Густые облака напоминали морские волны в прилив. Повсюду в воздухе чувствовалось огромное напряжение. Не имея больше сил смотреть на спящего Чэн Цяня, Янь Чжэнмин положил руку юноше на грудь, послав в его тело острый, как лезвие, поток духовной энергии. Через несколько секунд заснувшая Ци, циркулирующая в теле Чэн Цяня, пришла в движение. Крошечная капля алкоголя тут же исчезла из его крови.
Чэн Цянь проснулся, закашлялся, и поперхнулся, задохнувшись от такого напора. Конечно, такой метод пробуждения был не из приятных. Дыхание застряло в груди, в висках стучало, Чэн Цянь нахмурился, с трудом приходя в себя. Если императрица Янь посмеет сказать ему, что все это только потому, что он улегся в кровать не разуваясь, юноша определенно устроит бунт.
Но Янь Чжэнмин уже стоял перед окном, повернувшись к Чэн Цяню спиной:
— В чашке простая вода, выпей и поднимайся. Что-то не так.
Шуанжэнь, ранее брошенный Чэн Цянем на стол, глухо гудел. Юноша потер лоб, и осведомился:
— Что случилось?
Едва он произнес эти слова, как дверь в комнату Янь Чжэнмина вновь распахнулась от пинка. Ли Юнь нес на плече огромную птицу с длинными ногами. Птица была высотой в половину человеческого роста. Юноша тут же бросился вперед.
— Старший брат! А, Сяо… Сяо Цянь?
Не было ничего удивительного в том, что Чэн Цянь был здесь. Удивительным было место, на котором он сидел.
Одной ногой Ли Юнь уже перешагнул порог комнаты и теперь выглядел одновременно и радостным, и смущенным. Он не мог ни войти, ни выйти.
Окруженный неизвестной опасностью, Янь Чжэнмин увидел, что Ли Юнь все еще выглядел виноватым из-за мыслей, блуждавших в его голове. Юноша раздраженно произнес:
— Что ты там встал? Иди сюда!
Посмотрев на большую птицу, Чэн Цянь спросил:
— Это наша маленькая младшая сестра?
— Ее кости начали меняться, — произнес Ли Юнь, опустив птицу на стол. Температура ее тела была такой высокой, что руки юноши покрылись множественными ожогами. Как только птица коснулась столешницы, послышались булькающие звуки. Вино, в стоявшем поблизости кувшине, нагрелось и закипело.
Полуживая Лужа плюхнулась на живот, как хорошо прожаренный цыпленок с золотистой корочкой.
— Старший брат, я умру.
Но сразу после этого «умирающая» наклонила голову и увидела бумажный сверток с пирожными, который Янь Чжэнмин ранее отложил в сторону. Клювом она проделала в пакете дыру и произнесла, попутно жуя:
— Даже если я умру, я хочу быть сытой.
Чэн Цянь спокойно промолчал.
Он обнаружил, что старший брат оказался неожиданно хорош в воспитании детей, особенно, если дело касалось их способностей. Ему удалось сохранить птичий дух их младшей сестры.
В этот момент, небо снаружи сделалось совершенно черным, как чернила. Немногочисленные посетители чайной проснулись и теперь в ужасе выглядывали на улицу, вытянув шеи. Чэн Цянь взглянул поверх людских голов, силясь рассмотреть, что же там на самом деле творилось. Вдали, среди туч, кружился черный дракон. Это был совсем не тот древний зверь из сломанного знамени, что умер более восьми тысяч лет назад. Дракон громко зарычал, и его угрожающая аура, смешавшаяся с темной энергией, накрыла половину неба.
Внезапно тело Лужи издало жуткий хруст. Ее огромные крылья, достигавшие в длину уже больше половины человеческого роста, резко увеличились. Неведомая сила подбросила птицу вверх. Столб пламени высотой в один чи моментально сжег деревянный стол.
Длинные рукава Янь Чжэнмина затрепетали, когда его холодная, как клинок, аура окутала всю комнату, будто прозрачная клетка. Ли Юнь достал из-за пазухи сверток с киноварью и растворил его содержимое в стоявшем на подоконнике кувшине с вином. Вся его фигура почти превратилась в тень, а на полу, подобно плывущим облакам и текущей воде2, появился слой ярко-красных заклинаний.
