— Однажды, когда я был маленьким, я вышел за пределы долины, чтобы поиграть... Дядя, ты это видел? Похоже, жители деревни вышли, чтобы поприветствовать нас!

Вернувшись раньше, Люлан уже давно ждал их. Увидев заклинателей, он сразу же поспешил к ним на встречу. Но юноша никак не ожидал, что на просьбу о помощи откликнется именно Чэн Цянь. Он был так потрясен неожиданной милостью, что не смог произнести ни слова и некоторое время просто молчал.

— Трупы все еще здесь? Я хочу их увидеть. — Чэн Цянь не стал тратить время на любезности. Целенаправленно обойдя юношу, он направился прямо в деревню.

Люлан тут же пришел в себя и поспешно догнал его.

— Д-да, сяньчан... Пожалуйста, присядь ненадолго, я... Я попрошу кого-нибудь налить тебе чаю…

Но Чэн Цянь отмахнулся от него.

— Не нужно, я не привык пить горячую воду. Сначала нам лучше осмотреть…

Его голос резко оборвался. Открывшееся перед ним зрелище потрясло его. Деревня казалась слишком пустынной.

Все вокруг было старым и обветшалым. Услышав о приближении заклинателей, практически все жители вышли посмотреть на них. Каждый человек выглядел голодным, их одежда напоминала лохмотья. Во всей деревне не было ни одного дома с черепичной крышей. Некоторые хижины были накрыты связками соломы и выглядели так, будто их только-только восстановили после разрушения. Даже те редкие собаки, что пробегали мимо, были такими тощими, что походили на скелеты, обтянутые кожей. Но их взгляды казались настолько свирепыми, что их легко можно было бы спутать с волками.

Они не осмеливались приближаться к Чэн Цяню, и лишь смотрели на Нянь Дада голодными глазами.

Эти собаки определенно пробовали сырое мясо и хорошо знали вкус свежей крови.

Возможно, Чэн Цянь и провел последние сто лет вдали от мира смертных, но он тоже родился в бедной деревеньке. Его родители были нищими, и он не понаслышке знал, что значит жить впроголодь. Именно это время многому научило его.

— Сяньчан, вероятно, не часто покидал долину Минмин, так что ты не знаешь, — неуверенно начал, стоявший рядом с ним, Люлан. — Предыдущие два года ознаменовались чередой катастроф, а после в стране вспыхнуло вооруженное восстание императора Аньпина, длившееся три года. Но даже после этого императорский двор продолжил требовать барщину³ и собирать налоги... Мы еще не восстановились и не можем оказать тебе достойный прием. Сяньчан, пожалуйста, не обижайся…

³ Даровой принудительный труд крестьян на помещичьей земле.

Чэн Цянь покачал головой. Он чувствовал себя слегка растерянным.

Только теперь он, наконец, понял, что вернулся в мир смертных после ста лет совершенствования. Ему вдруг показалось, что слишком богатый меч в его руке был самым настоящим бельмом на глазу, поэтому Чэн Цянь незаметно сложил печать, намереваясь скрыть его из виду.

Но вдруг, что-то коснулось его сознания, которое он непроизвольно распространил вокруг. Чэн Цянь резко обернулся. В пестрой тени деревьев позади него ничего нельзя было рассмотреть.

Нянь Дада тоже обернулся и небрежно спросил:

— Дядя, что ты делаешь? Почему ты не идешь?

Чэн Цянь подумал: «За нами следят, болван».

Хотя он и ругался в душе, но на его лице так ничего и не отразилось. Он лишь успокоил свое сознание и, притворившись невежественным, молча пошел вслед за Люланом туда, где находились трупы.

Нянь Дада в нетерпении забежал вперед.

— Дядя, я слышал, как другие говорили, будто бы тем, кто это сделал, был темный заклинатель, совершенствующий призрачный путь!

— Поглощающая души лампа? Даже если это так, для практики управления призраками лампе требуется кровь девственников, — медленно произнес Чэн Цянь. — Я также слышал, что кровь обязательно должна быть свежей, взятой у еще живого человека. Много не нужно, так что этого определенно недостаточно для убийства. Но, если повторять процедуру несколько раз, несчастный не выдержит, и его больше нельзя будет использовать. Итак, жертвы Поглощающей души лампы совсем не похожи на этих обескровленных людей. Кроме того, эти лампы очень опасны, как их может быть так много…

Сердце Нянь Дада сразу же наполнилось благоговейным трепетом.

— Дядя, почему ты так хорошо осведомлен?

Встретившись со взглядом этих больших невежественных глаз, Чэн Цянь вдруг почувствовал, что этот сопляк не годится даже для того, чтобы избавить его от скуки. Он слишком раздражал.

Лето было в самом разгаре, так что пролежавшие ни один день трупы уже успели сгнить. Когда подняли саван, потревоженные мухи принялись неистово жужжать. Но едва приблизившись к Чэн Цяню, они тут же разлетелись в страхе перед исходившим от него холодом. Под восхищенным взглядом Нянь Дада Чэн Цянь спокойно опустил руку на труп ребенка. Через мгновение из детского тела вырвалась темная аура и тут же взвилась в небо, превращаясь в черное, как смоль, призрачное лицо. Но стоило лицу увидеть Чэн Цяня, как оно в панике исчезло.

Чэн Цянь слегка нахмурился и в мгновение ока последовал за ним.

Рефлексы Нянь Дада оставляли желать лучшего. Он успел выпалить лишь короткое: «Ай-я». Но едва он собрался броситься за Чэн Цянем, от того не осталось и следа.

Юноша поспешно вытащил из сумки меч и, сунув остальные свои вещи Люлану, вскочил на сияющее лезвие, все еще крича:

— Дядя! Дядя! Подожди меня!

Но Чэн Цяня уже давно не было рядом. Сделав в воздухе круг, удрученный Нянь Дада приземлился обратно и застенчиво сказал:

— Я потерял его.

Люлан тут же ответил:

— Сяньчан, не мог бы ты взять меня с собой? Я вырос в этих местах, я хорошо знаю дороги. Я могу отвести тебя туда, где впервые появилась та белая фигура.

Нянь Дада смущенно посмотрел на него. Его мастерства вполне хватало, чтобы самостоятельно летать на мече, но он не был достаточно искусен, чтобы взять с собой еще одного человека. Услышав чужие слова, он слишком растерялся, чтобы признаться в этом. Он сухо кашлянул, убрал меч и поспешно придумал себе оправдание.

— В полете очень легко промахнуться, будет плохо, если мы потеряем моего дядю. Почему бы нам не пойти по земле?

Сказав это, он порылся в своей сумке и достал ворох желтых бумажных талисманов с киноварно-красными знаками. И хотя талисманы не требовали много энергии, они были сделаны из определенных материалов. Их можно было использовать только один раз. Обычно, старшие давали их своим никчемным ученикам на случай, если те внезапно пропадут из поля зрения.

Нянь Дада все перебирал и перебирал их, глядя на нарисованные знаки, пока, наконец, не выбрал два амулета для быстрого перемещения. Прикрепив один из них к ноге Люлана, а второй к своей собственной ноге, он воскликнул:

— Вперед!

Лицо Люлана резко побледнело, и конечности тут же унесли его прочь.

Никто из них не заметил золотой цикады, все это время неподвижно сидевшей на большом дереве. Подождав немного, цикада бесшумно слетела со ствола и медленно поплыла за Нянь Дада и Люланом. Но не пролетев и четырех ли, ее тело замерло, будто на что-то наткнувшись.

Покружив у обочины, золотая цикада опустилась на дорогу и превратилась в лист. В середине листа образовалась трещина, и чистая Ци, заключенная внутри него, рассеялась, устремившись по небу прямо к холмам, находившимся примерно в пятидесяти ли от этого места.

Среди множества гор, на одном из склонов стояли двое и смотрели вниз. Это были никто иные, как Лужа, облетевшая большую часть страны, и Ли Юнь.

— Старший брат послал меня сюда, сообщить тебе, что он отправился с визитом к владыке долины Минмин. Так как это чужая территория, мы не можем пренебречь вежливостью и не уведомить их.

Ли Юнь кивнул. Он хотел было что-то спросить, но вдруг услышал слабое жужжание. Юноша поднял голову и тут же увидел свою сверкающую золотую цикаду. Полупрозрачное насекомое приземлилось ему на плечо.

— Золотая цикада? — Лужа была сбита с толку. — Могла ли она так быстро найти темного заклинателя?