Этот странный разговор, из которого я не понял абсолютно ничего, продлился минут пять, а затем гоблин без лишних затей тюкнул рукоятью косы по макушке китайца и отпустил резко обмякшее тело. Сидевший до этого на полу бедолага перешел в лежачее положение. Гоблин повернулся ко мне и наконец-то сказал то, что я жаждал услышать уже больше суток:
— Я знаю, где твой друг. — Затем Секатор добавил нечто совершенно мне не понравившееся: — Боюсь, достать его оттуда будет очень трудно. Так что мы забираем эту картину.
От подобного заявления я буквально потерял дар речи. К счастью, всего на пару секунд, а затем компенсировал временное безмолвие на всю катушку:
— А вот хрен вам по всей морде, глубокоуважаемый господин специальный инспектор.
Меня вдруг охватила какая-то бесшабашная злоба.
— Не хами, — огрызнулся гоблин. — Забыл, кто дал тебе все это, включая картину?
— Нет, это вы забыли, точнее, не поняли, что я вам не Тик-тун и своей королевой не считаю. Думаете, прикупили раба по дешевке? Мне вообще кажется, что вы, гоблины, тут слегка берега потеряли.
Из меня поперла чистая, незамутненная доводами разума ксенофобия. Ну а как тут иначе? На голову ведь лезут!
Не знаю, может, мне показалось, но при слове «раб» инспектор слегка дернулся. Он с минуту сверлил меня взглядом, а затем… чуть отступил назад и слегка поклонился:
— Простите, орхот, я погорячился.
Нет, это, конечно, высший пилотаж. Мне такому еще учиться и учиться. Он одной фразой сумел не только мгновенно погасить конфликт, но и заставил меня ощутить неловкость.
— И вы меня простите, ходан-хай.
Я тоже изобразил легкий поклон. Пусть гоблин и использовал обращение равного к равному, благоразумие заставило меня обратиться к нему как младший к старшему. А еще порадовался, что не зря мучал Бисквита, выпытывая тонкости этикета пришлых рас.
Наблюдавший за нашими политесами Беня одобрительно хрюкнул.
— Все это хорошо, но у нас есть проблема, и как ее решить, я не знаю, — так, словно и не было никакой перепалки, продолжил беседу гоблин.
— Поделитесь? Может, чего умного скажу.
Инспектор окинул меня взглядом, наполненным столь глубоким сомнением, что мне даже стало обидно. И все же он решил, что ситуация предельно критичная и не стоит отказываться даже от столь мизерных шансов.
— Этот недоделанный малефик сказал, что с ним работали в доме гоблина. Где именно и кем является его мучитель, подозреваемый пояснить не смог, но по некоторым деталям обстановки и особым приметам мне удалось понять, с кем мы имеем дело. После Великой мимикрии он назвал себя фор Моисеем.
— Ни фига себе заявочка, — тут же отреагировал я.
— Да, и амбиции такие же. Это один из членов совета мудрейших. Твой друг находится в его доме. И вряд ли советник хочет его просто сожрать.
Я, конечно, слышал о Совете мудрейших. Это два десятка самых влиятельных гоблинов в Женеве. Если честно, я не понимал, о чем мы сейчас вообще говорим: шансы на то, что нам удастся хоть что-то предъявить советнику, ничтожно малы. И все же я решил кое-что уточнить:
— Ну и как вам смогла бы помочь моя картина, даже будь она сейчас хоть на что-то способна?
— Я надеялся с ее помощью пролезть в дом этого Мойши, — с явной злобой сократил Иваныч второе имя советника. — Там все так напичкано проклятиями, что без подмоги я просто сдохну в попытке даже пересечь границу его поместья. К другим малефикам обратиться не получится. Как оказалось, даже те, кого я годами кормил с руки, от одной мысли, что могут перейти тропинку советнику, попросту обгадились. На Бисквита надежды тоже нет. Не его профиль. Вот и подумал, смогу прожечь себе путь с помощью твоего ангела, но, похоже, всем нам, включая твоего друга, сильно не повезло. Шансов действительно нет.
— Ну, не то чтобы совсем нет… — нехотя возразил я гоблину и выложил ему свой последний секрет, рассказав о возможностях светлячка и о том, что он все еще активен.
Похоже, мысль все-таки поймать за причинное место советника, запачканного в торговле плотью разумных, включая гоблинских головастиков, стала для инспектора болезненно-навязчивой, и он тут же ухватился даже за настолько призрачный шанс.
— Поехали, — едва дослушав меня до конца, заявил гоблин и тут же развил бурную деятельность.
Нашего пленника он оставил в моем доме под присмотром Бенедиктуса, а сам вызвал такси. Если честно, я не совсем понимал, куда мы едем и как вообще сможем подобраться к дому советника, наверняка находящемуся в глубине гоблинского анклава. А там еще то болото, причем в прямом смысле этого слова. Обживаясь в новом мире, эти ребята начали обустраиваться с присущим гоблинам размахом. Не особо стесняясь, перегородили частыми дамбами парочку небольших речушек, впадающих в Рону, и сотворили обширное болото с мангровыми зарослями на месте бывших коммун Дарданьи, Рюссен и Сатиньи. И, судя по всему, вызванное гоблином такси направляется именно туда.
На территорию гоблинского анклава мы выскочили как-то внезапно. Под колесами такси все та же асфальтированная дорога, но пару секунд назад мы еще ехали по улице вполне себе европейского города, а сейчас двигаемся по насыпной дамбе, с обеих сторон которой настоящий мангровый лес. Впрочем, сравнение не точное, а всего лишь ассоциация. Больше всего деревья, растущие прямо из затянутой тиной болотистой поверхности, испещренной волосатыми кочками, были похожи на раскидистые плакучие ивы. Особенно привлекала внимание оригинальная расцветка: салатовые и сиреневые листья были разбросаны по кроне так, словно кто-то пытался создать абстракционистскую инсталляцию.
Порой кроны достаточно густо закрывали обзор с дороги, а порой заболоченные просторы раздвигались метров на пятьсот, создавая совсем уж полное ощущение попадания в другой мир. Время от времени у дороги встречались построенные на насыпных площадках вполне обычные здания земной архитектуры, и около них бродили обычные люди. Скорее всего, это были какие-то туристические центры, по крайней мере местные обитатели не сильно напоминали занятых какой-то деятельностью работников.
Еще минут через десять неспешной езды мы подкатили к одному из подобных строений. Когда выбрались наружу, я понял, что из земной архитектуры здесь только сам дом, и больше ничего. Подойдя ближе к фасаду, мне удалось рассмотреть, что находится за ним. Строение стояло на насыпной возвышенности, и с нее было хорошо видно лоскутное одеяло множества небольших прудов, каждый из которых был окружен живой колючей оградой. Даже с расстояния черные шипы на зарослях выглядели угрожающе, и было понятно, что они не позволяют кому-то или чему-то выбраться из этих прудов. В принципе, я уже догадался, кому именно, потому что о фермах лорухов слышал еще до приезда в Женеву. И что-то мне подсказывало, что с этими похожими на гигантских лягушек созданиями я сейчас познакомлюсь ближе, чем того хотелось бы. Конечно, это может быть моей фантазией, но есть подозрение, что до жилища советника мы будем добираться с помощью этих странных питомцев, которых гоблины используют не только в пищу, но и для передвижения по огромным заболоченным просторам своей родины.
Из людей на этом объекте мы увидели лишь парочку каких-то мужиков в цветастых гавайках. Впрочем, любителями поплавать с лорухами как с дельфинами они не выглядели, разве что им нравились эти жабы-переростки в жареном виде. Оба туриста были увлечены поглощением темного пива с какими-то колбасками. Кстати, гоблинское пиво было достаточно популярным среди людей, но лично мне оно не понравилось.
Иваныч не стал подходить ко входу в главное здание, а повел меня вокруг, сразу к техническим постройкам. Судя по всему, ему была хорошо известна эта ферма, и не исключено, что она находилась под покровительством инспектора.
Технические постройки за домом были явно гоблинской архитектуры и представляли собой хаотично разбросанные по небольшому пространству эдакие хоббитские убежища. Не заморачиваясь поисками владельца заведения, инспектор громко квакнул. В ответ тут же послышалось похожее кваканье, и к нам, переваливаясь из-за привычной, а не имитационной трансформации, подошел гоблин в национальной одежде своей расы. Ну, или ее рабочей версии, потому что сплетенная из каких-то водорослей плотная сеть, охватывающая тело пришлого, вряд ли сгодилась бы для торжественных выходов даже на семейное празднество.
