– Ну что, Назарий Аристархович, готов к загулу?

Ну вот, и этот туда же. Хотя ничего удивительного. С интуицией у этого бандюка все в порядке. Иначе не выжил бы в местном болоте. Так что он быстро все просек и выбрал самый комфортный для себя вариант общения, как у советских номенклатурщиков – по имени-отчеству, но на «ты». Правда, это самое имя-отчество в его устах звучало как издевка.

– Готов, Александр… как вас там по батюшке.

– Косарь я, – оскалился бандит, – папенька мой был еще той гнидой, так что нечего его лишний раз поминать.

– Хорошо, Александр, обойдемся без отчества.

Нужно держать ухо востро. Если скатиться с этим типом в панибратство, он тот уже постарается подмять меня морально и поставить в подчиненное положение. А это будет не просто неприятно, но и опасно, учитывая, что быть в подчинении у бандитов и жандармов одновременно – верный пусть вдогонку за старьевщиком Митрохой. Так что держим маску и постараемся не упасть ею в алкогольную лужу. Конечно, лучше бы отказаться от предложенной вечеринки, но душа требовала праздника.

Темное пространство Черного города, благодаря скорости кабриолета, мы проскочили быстро и, сбавив обороты магосиловых приводов, торжественно въехали в арочный зев одного из входов в человейник Святогор. Теперь я мог полностью насладиться красотами Серпантина. Идущие по спирали до самой крыши главные улицы человейников везде назывались одинаково.

Если честно, ничего странного поначалу даже не заметил. Обычная торговая улица с разномастными зданиями по обе стороны широкого проспекта. С очень широкими тротуарами, занятыми настоящими толпами народа. Имелись даже парковые зоны. Трафик на двусторонней дороге был довольно оживленный, но до пробок дело вряд ли доходило даже в часы пик. И только когда смотришь вверх в перспективе, то понимаешь, что пятиэтажные дома упираются в высоченный потолок, который все равно не небо. Постепенно именно этот факт начинал давить, вызывая легкое чувство клаустрофобии.

Странно, конечно: даже в узких и низких тоннелях подземных этажей у меня не было такого чувства. Тут как минимум два десятка метров до потолка, а поди ж ты. Конечно, со временем ко всему можно привыкнуть, но все равно я порадовался, что могу жить в Сером городе под нормальным небом и в нормальном доме, а не в коробке внутри коробки.

Пока я глазел по сторонам, наш кабриолет успел сделать как минимум полтора оборота по Серпантину, а это километра четыре, не меньше. Подъем дороги благодаря гигантскому радиусу вообще не чувствовался.

Крутанув рулем, Косарь увел машину влево, к центру человейника. Боковая улица-коридор была значительно ниже и уже основной, но все равно потолок находился в метрах пяти над нами. По бокам не было отдельных зданий – лишь фасады различных заведений. А вот теперь чувства стесненности не было.

Метров через триста мы сделали еще один поворот и оказались в странном месте. По периметру большого ангара размещались многочисленные ниши, похожие на открытые грузовые лифы. Рядом с каждой нишей имелась приборная панель. Косарь лихо завел кабриолет в одну из этих ниш. Мы покинули машину и вышли в ангар. Саня потыкал пальцем в приборную панель. И внезапно кабриолет вместе с окружавшей его коробкой лифтовых стен и потолка ухнул куда-то вниз. Теперь ниша вновь приняла свой первозданный, пустой вид.

Я знал, что бывают вот такие автоматические стоянки, но вживую видел их в первый раз.

Пешком нам пришлось пройти не так уж много. Заведение, в которое меня вел Косарь, было четвертым от стоянки и называлось «Фишка». Переулок был заполнен разномастно одетыми людьми с небольшим вкраплением орков и гоблинов. Косаря здесь явно знали.

Когда вошли в заведение, стало понятно, что навеянное названием предчувствие меня не обмануло. Это действительно было казино, совмещенное с кабаре. И здесь Косаря знали очень хорошо. Голоногие девушки, сновавшие с подносами между игорными столами и задрапированными тяжелыми шторами нишами, игриво улыбались моему спутнику. Он же в ответ тоже растачал улыбки и раздавал воздушные поцелуи. Ну прямо звезда местечкового разлива.

Вслед за Косарем я добрался до боковой ниши, из которой, если полностью открыть шторы, открывался хороший вид на сцену. Внутри обнаружился окруженный тремя диванами невысокий, но широкий стол.

Косарь привычно плюхнулся на правый диван и тут же начал делать заказ увязавшейся за ним хвостиком девице. То, с каким размахом делался заказ, вызывало у меня кислую улыбку. Расплачиваться-то мне.

Коньяк принесли тут же, и выпили за успех нашего безнадежного дела, как выразился Косарь. Явно дорогой напиток приятно согрел желудок, а долька лимона окрасила пожар во рту в приятно кислые тона. По второй выпили уже под нормальную закуску и наконец-то расслабились.

– Знаешь, Аристархыч, если честно, я до сих пор не могу отойти от той бодяги с ульем. Как вспомню, так в дрожь бросает, а повидать мне пришлось немало. Бывало, такое рубилово, что кишки и кровь по всем стенам, но спал после этого как младенец. А тут, едва уснул, такая пурга приснилась, что орал как резаный. Так что не сомневайся, за мной должок.

Я с сомнением посмотрел на собеседника. Вроде не сильно пьяный – такому бугаю сто граммов коньяка что слону дробина, но у парня, похоже, стресс, и пробило на поговорить. Если честно, момент довольно опасный. Главное, чтобы он потом не пожалел о своей откровенности.

– Думаю, мы квиты, – понимающе кивнул я. – Никто не просил тебя закрывать меня от пуль.

– Да, было дело, – хмыкнул Косарь, почесав плечо, в котором совсем недавно имелась изрядная дырка.

Хорошее дело магическая медицина. Сейчас он орудовал обеими руками одинаково свободно.

На этом обмен любезностями, к счастью, и закончился, так и не перейдя к братанию. А все потому, что к столу подвалила колоритная компания из трех крепких парней. И колоритность заключалась не в том, что одеты они были словно помесь байкеров и кислотных рейверов, и дело даже не в живой татуировке паука, ползавшей по черепу лысого крепыша, а в том, что один был орком. Причем наряжен он как и остальные, что означало либо юный возраст, либо статус изгоя. Солидные габариты скорее намекали на второй вариант.

Что-то мне везет в последнее время на нестандартных орков.

– О, Косарь, привет, братела, – поздоровался лысый носитель черепного паука и сразу полез за стол. Причем на мой диван. – А это кто у нас?

– Здорова, Паук, – вполне приветливо ответил Косарь. – Это мой новый кореш Назарий Аристархович. Он наш новый оценщик. Да еще и крутой чел. Можно сказать, спас меня вчера.

Дружки бритого рассаживались на других диванчиках, и то, как они смотрели на разыгрывающуюся сцену, нравилось мне все меньше и меньше. Что-то тут явно не так.

– Да ладно, – деланно восхитился Паук. – Неужто тот самый Псих? На психа вроде не похож.

Паук произнес это таким тоном, словно хотел добавить, что я больше похож на лоха.

И тут до меня окончательно дошло, в какую лужу я умудрился вступить. Великий носитель масок! Все просчитал. Все обдумал и обыграл. А ведь сам часто повторяю, что тот, кто возомнил себя умнее всех, и есть последний дурак.

Косарь просчитал меня если не сначала, то окончательно придя в себя после происшествия с ульем. Все мои маски и потуги для него были детской возней. В звериной стае, где он выгрыз себе достойное место, без звериной же чуйки просто не выживешь. Он раскусил меня и решил подыграть, а сейчас подсунул мне медвежонка. Гребенного медвежонка!

Так вставшие на криминальную стезю выходцы из нашего детдома называли разводил. Медвежонок он такой простой, такой мягкий и пушистый, но только до момента, пока не начинаешь брыкаться. Он старается тебя приобнять и ведет себя как закадыка и лучший кореш, но попробуй ему возразить, тут же увидишь клыки. Сдашь назад, и он вновь становится обаяшкой, а ты постепенно запутываешься в своих сомнениях и страхе, отдаешь ему все, что ни попросит. Ведь мы же кореша!