На лице целительницы заиграла мягкая улыбка, которая вновь добавила ей шарма и молодости.

– Теперь третий вопрос. Только сначала выслушайте меня до конца, затем хорошо подумайте, а уже после этого начинайте плеваться, – перешел я к главному, заставив женщину напрячься. – Вы можете остановить сердце?..

– Да как вы! – вскочила целительница, но тут же испуганно села обратно, повинуясь металлу в моем голосе.

– Молчать! Сядь, дура! – Крик подействовал не только на целительницу, но и на бойцов, которые поспешили отойти подальше. Я же, закончив с воплями, спокойно взял деревянную лопаточку и помешал бурлившее в котелке варево. – Просил же сначала выслушать до конца. Скоро может произойти ситуация, при которой для спасения жизни необходимо будет сначала остановить сердце человека, а затем вновь запустить его.

– Вы считаете меня дурой? – наконец-то перешла от страха к сарказму целительница. – Не бывает такой помощи, для которой останавливают сердце.

– Что бы вы сказали, опиши вам кто-нибудь вчера дарийского монстра?

– Что это невозможно, – после недолгих раздумий ответила целительница, которая, несмотря на все свои причуды, была далеко не глупой дамой.

– В нашем мире, особенно при вашей профессии, говорить слово «невозможно» не очень разумно. Вернемся к остановке сердца.

– Сердце является простой мышцей, и расслабить ее может любой ученик целителя, но это запрещено святым учением. К тому же как мы заставим его снова работать?

Мне очень понравилось это «мы» – похоже, в целительнице жила такая же страсть к новому и неизведанному, как и у профессора.

– Есть способ, – загадочно улыбнулся я и, помешав кашу, попробовал ее на соль. Соли не хватало, поэтому пришлось вызывать кашевара, так как варево было почти готово.

Ночь прошла тихо, и мне удалось славно выспаться, а вот Руг явно не сомкнул глаз ни на секунду. Зато по его горящему взгляду было видно, что ночные бдения дали хорошие результаты.

– Нить ведет на северо-восток.

– А точнее?

– Ну куда-то туда. – Профессор кивнул в сторону леса, но озорные огоньки в его глазах показали, что он забавляется.

– Так, проф, надеюсь, ты помнишь, что у меня по утрам совсем нет чувства юмора? Если будешь морочить голову, я надаю по ушам кашевару, и он больше не будет тебя подкармливать.

Угроза подействовала – несмотря на субтильность, Руг ел за двоих как минимум, поэтому постоянно подлизывался к кашевару с целью получить дополнительную пайку.

– С тобой неинтересно, – махнул рукой ученый и повел меня к высокой сосне, вокруг которой виднелась россыпь камней.

Возле одного из булыжников лежала длинная палка.

Что ж, и без пояснений профессора я понял, что он определил направление связи Тани с «камнем душ» и отметил его палкой, – теперь дело было за картой и компасом.

Развернув творение местных картографов, я удрученно вздохнул: кто хоть раз имел дело с военными картами, меня поймет. То, что я расстелил на камне, было похоже на произведение искусства, то есть красиво, ярко и… очень приблизительно.

Впрочем, как говорится, «за неимение гербовой бумаги, будем писать на простой».

Творчество картографа-художника мне было совершенно не жаль, поэтому, сверившись с компасом, я приложил к карте относительно ровную ветку и чиркнул по бумаге тонкой угольной палочкой. Пройдясь взглядом вдоль линии, я почувствовал, как в голове зарождаются нехорошие предчувствия. Судя по вздоху профессора, его посетила аналогичная мысль.

Через пару часов мы добрались до имперского тракта и проехали по нему на юг, таким образом сдвинувшись перпендикулярно линии на карте.

Профессор еще немного побродил вокруг застывшей хтарки и уверенно указал рукой направление невидимой мною линии. Краем глаза я успел заметить интересную вещь – если основная часть отряда наблюдала за происходящим с непониманием, то целительница подозрительно посматривала то на хтарку, то на жесты профессора. Что самое интересное, такую же активность проявлял беспризорник Глеф, он же гранатометчик Еж.

Росчерк грифеля по бумаге подтвердил наши с профессором опасения. Не успокаивало даже то, что на карте пересечение линий находилось довольно далеко от памятного нам места.

– Дом господина Торнадо, – вздохнул я.

– Демона Торнадо, – поправил меня профессор. – Это для нелюдей он господин.

– А кто-то говорил, что они были не демонами, а простыми людьми.

– Ван, – тихо вздохнул профессор, – они были людьми, но когда возомнили себя богами, превратились в демонов. Хоть и не в том понимании, в котором их представляют церковники.

– Чего это ты так расчувствовался? – спросил я, хотя на самого навалилась странная меланхолия.

– Мне жаль, что великое искусство, способное сделать людей счастливыми, было направлено во зло.

– Не знаю, проф, но мне все чаще кажется, что людям не нужно счастья. Как только они его получают, сразу же стремятся разрушить. Может, человек по природе мазохист.

– Кто? – удивился Руг.

– Ну, тот, кто любит боль.

Профессор нахмурился:

– Возможно, ты прав, хотя очень хочется, чтобы ошибался.

Следующие двое суток превратились для нас в сплошную скачку с короткими привалами на отдых для лошадей и недолгий сон. Хтарке становилось все хуже – судя по всему, у Яны кончалось терпение, и девочки так и не смогли ужиться в одном теле, поэтому нам нужно было спешить.

Сначала мы выехали на северный тракт. Затем свернули на довольно широкую дорогу к одному из богатых баронств. Приходилось проявлять максимальную осторожность – местный барон не был поклонником революционеров, впрочем, как и большинство дворян герцогства.

К концу вторых суток мы вышли в заданный район. Благодаря повторной проверке направления линии связи хтарки с «камнем душ», удалось окончательно убедиться, что наш путь ведет к разрушенному дворцу древнего демона Торнадо.

Как ни странно, лучше всего эту местность знал я, поэтому на собрании командиров было решено идти на захват со стороны каменной террасы, именно там, где прошла моя душа в теле одари. Так как мой прошлогодний маршрут шел от моря, мы сделали серьезный крюк.

Десяток километров до каменного обрыва со ступенями пришлось идти пешком, потому что в этой глуши не осталось ни дорог, ни тропинок. Возможно, с другой стороны к замку вела нормальная дорога, но как раз туда соваться не стоило – мало ли какие сюрпризы приготовили на дороге маги нелюдей. Все-таки здесь попахивало серьезной базой.

Едва заметная тропинка вывела нас к подъему, который для меня оказался неожиданно сложным. Впрочем, чему удивляться? В прошлый раз я шел по этому пути в ловком и сильном теле дари, а сейчас по полустертым каменным ступеням полз обычный человек, причем в броне.

Большие валуны между вековыми деревьями сообщили мне, что цель нашего путешествия близко. Вперед пошел «веер» из десятка разведчиков, включая троих «медведей» из отряда Морофа.

Насколько хорошо парни справились с поставленной задачей, я понял, когда увидел тело клоуна с перерезанным горлом, за ближайшим валуном обнаружился второй труп – и при этом ни малейшего шума. Конечно, здесь не помешала бы помощь Хана, но волк так и не появился, явно по состоянию здоровья.

Наши разведчики обнаружились, когда между деревьями начали попадаться «огрызки» стен когда-то огромного поместья. За одной из таких стен, от которой остался метр лишь каменной кладки, спрятался «медведь» из вспомогательного отряда с напарником.

– Как там? – тихо спросил я, присаживаясь на корточки рядом с разведчиками.

– Тридцать фургонов. Клеток нет. Возле фургонов где-то четыре десятка клоунов, – четко отрапортовал «медведь».

– Дари?

– Нелюдей не видно, но запертые фургоны точно есть.

А вот это нехорошо. В прошлый раз дари появились внезапно и чуть не наломали дров, а здесь, между остатками зданий, возможность маневра давала им намного большее преимущество. Но ждать было нельзя – в любой момент клоуны могли поднять тревогу.