Следующие сутки прошли в совершенно бешеном темпе. Патриархи подгоняли бедных мастеров, а я как мог тормозил их, чтобы не допустить возможных при любой спешке ошибок. В общем-то, к этому времени все основные узлы будущего танка были готовы, так что осталось его только собрать в сразу ставшем тесным промежутке между защитной стеной и баррикадой с влагоотсекающим порталом. Мало того, это пространство уменьшилось – мастера-каменщики из незнакомого мне клана начали возводить еще одну стену с огромными воротами.

К середине местной ночи я осознал, что от меня больше ничего не зависит, и погнал своих коллег-танкистов спать. Да и сам собирался последовать их примеру. Все, что мы успели за эти сутки, – так это вволю потренироваться на тренажерах и разучить с десяток сигналов, подаваемых жестами.

Момент, когда истек срок королевского ультиматума, я самым бессовестным образом проспал. И это благодаря Турбо. Мой бородатый друг вместе с Утесом встал на входе в облюбованный мною дом и заявил, что патриархи могут прямо сейчас разрывать контракт, но легат должен выспаться перед боем.

В общем, к народу я вышел свежим и с решительным видом.

– Ну что, пора начинать, – ободряюще улыбнулся я префекту и направился к столу со скафандрами.

Юные швеи облачали нас с таким скорбным видом, что заработали злобное шипение от Турбо. Оптимизма эта сцена нам не добавила, но после выговора префекта дело пошло быстрее.

Наконец-то мы закончили со сборами и подошли к баррикаде. Мастера и воины дальше не пойдут. Устраивать церемонию прощания не хотелось, но у Тири были свои мысли на этот счет. Она ухватилась за крепления бандажа, подтянулась на носках и поцеловала меня в лоб. Хорошо хоть губы были закрыты нижней частью шлема. Мало ли, вдруг ее проклятие распространяется и на поцелуи.

– Ты должен вернуться, – с какой-то мрачной злобой сказала хаоситка.

Да уж, не видать мне от нее романтических вздохов и слез. Получился прямо какой-то ультиматум.

Так уж вышло, что наше с гномами творение в готовом виде я имел счастье лицезреть только сейчас.

Не скажу, что картинка меня восхитила, но совсем уж уродливым «ТБ-1-С» не выглядел.

Почему такая аббревиатура? Да потому, что «тарантас бронированный, первый, скороспелый». А как иначе, если делалось все впопыхах?

Основательно встав на широкие ленты гусениц, машина словно приготовилась к рывку с низкого старта. На ходовой платформе угнездилась овальная шайба, позади которой находился увенчанный пока сомкнутыми лепестками шар цистерны с водой. По бокам наверху основного корпуса торчали две башенки с короткими трубами, а в центре за ними возвышалась башня крана. Из нее торчала конструкция с двумя шарнирами и телескопическими трубами с трехпалым захватом на конце. Сейчас стрела крана находилась в походном положении и лежала вдоль танка с захватом на цистерне.

Открытый верх шлема позволял докричаться до коллег сквозь заслоняющую рот пластину, но лучше сразу переходить на язык жестов. Сделав круговое движение рукой над головой, я отдал команду к погрузке и первым полез на правую гусеницу по приставной лесенке.

Лупить в нас из пушек никто не собирается, поэтому я отказался от узких люков. Целый сегмент основного корпуса поднимался вверх, открывая широкий проход внутрь.

Я занял место водителя, а гномы полезли на подвесные сиденья башенок.

Сейчас у меня был прекрасный обзор через широкий проем, но как только столкнемся с ящерами, придется сдвинуть бронированную заслонку, в которой имеется лишь небольшое окошко с розовым хрусталем.

На секунду меня посетило ощущение какой-то неправильности и нереальности происходящего. Казалось, что я собрался в смертельный бой, вооружившись пластиковым пистолетом и сидя в танке, собранном из детского конструктора.

Пришлось делать над собой усилие и преодолевать манипуляционные штучки инстинкта самосохранения. Он да еще лень очень изобретательны, так что с ними нужно постоянно держать ухо востро.

Сквозь смотровой люк было видно, как гномы дежурной смены открывают широкие ворота в новой стене. Затем один из них закрепил какие-то бруски на старой стене и тут же убежал куда-то за танк.

От греха подальше я дернул за небольшой рычаг над головой, и смотровой люк закрыла выскочившая сбоку панель с маленьким окошком. Видимость сразу ухудшилась.

Снаружи что-то грохнуло, и явственно послышались удары камней по только что вставшей на место пластине.

Вот, а говорят, что у паранойи бывают только плохие последствия.

Вновь открыв смотровой люк, я увидел обвалившуюся старую стену с маленькой дверью, куда не прошли бы танки, и тихо проворчал себе под нос:

– Ну ладно, как сказал товарищ Гагарин, поехали.

Запускающая самокаты кнопка легко поддалась нажиму, и танк мягко дернулся. Так же легко пошли на меня оба рычага управления. Здесь практически не было механики – движение рычагов замыкали разные цепи энерговодов, соединявших самокаты с накопителем.

Машина мощно пошла вперед, так что без проблем проскочила образовавшийся после обрушения стены завал. Ощущение было странным – из привычных звуков присутствовали только лязг гусениц и шорох камней.

Изначально большой скорости в наше детище мы не закладывали – некогда было, да и смысла в этом я не видел. Если ящеры сами на нас не кинутся, то гоняться за ними по всей пещере никто не будет.

Помимо основных прожекторов на оборонительных укреплениях зажглись фонари на броне. Сквозь смотровой люк мне было прекрасно видно и основную дорогу пещеры, и завалы от разрушенных домов по сторонам. Уцелевших домов тоже хватало.

Заливая всю округу светом бортовых прожекторов, танк покатил по дороге. Пока мне не удалось засечь ни одного ящера, а мы уже отъехали на добрую сотню метров от спасительных брандспойтов.

Внезапно по верхнему щитку пробежала светящаяся линия, в конце который словно расцвела гномья руна. Я тут же дернул ручку стопора, и танк резко встал на месте. Этот знак сообщал о том, что кто-то из двух стрелков заметил цель и для выстрела ему нужна неподвижность боевой машины. Через пару секунд знак погас. Стука, с которым срабатывал сетемет, я так и не услышал.

Ладно, поедем дальше, но увлекаться не стоит, на этом неуклюжем мастодонте, в случае чего, не сбежишь. И вообще, находясь внутри танка, я начал понимать всю несуразность этого плана, точнее, его незавершенность. И дело даже не в мнительности и инстинкте самосохранения, хотя как раз он терзал меня не переставая. Идея была верна, а вот исполнение сильно подкачало.

Разумнее всего было прямо сейчас развернуться и рвануть обратно, к защитным воротам. Затем хорошенько подготовиться и вернуться с новыми силами. Увы, без парочки трупов ящеров это будет означать нашу отставку и позорное выдворение под ласковое солнышко.

Ладно, еще сто метров форы у нас есть. Возможно.

Еще раз зажегся сигнал остановки. Застопорив машину, я настороженно прислушался. Пока забрало шлема открыто, звуки хоть и с трудом, но все же улавливались.

Над головой послышался приглушенный стук, и красную руну сменила синяя, находящаяся на левой стороне панели. Значит, нужно разворачиваться налево.

Вот с чем не было проблем у нашего танка, так это с разворотами. Правый рычаг на себя, левый – от себя. Окружающий мир за смотровым люком резко прыгнул вправо. Так резко, что я с трудом заметил бившийся в сети золотистый клубок.

Все правильно, сейчас до завязшего в сети ящера Парко не достанет, но мы это быстро исправим. Танк прыгнул вперед, причем так стремительно, что я едва не наехал на брызжущего огнем ящера.

В первый раз мне удалось рассмотреть скованного ящера вблизи, и это зрелище было очень познавательным. Оказавшись в западне, тварь резко сменила тактику. Похожее на выплеск из огнемета пламя сменилось узким лучом где-то метровой длины. Им ящер и начал пережигать прилловые цепи сети.

Ну прямо газосварка какая-то!

Зрелище впечатлило не только меня, потому что кто-то из бородатых братьев пульнул в ящера еще одну сеть. В ограниченное люком поле моего зрения вплыл захват крана. Со снайперской точностью Парко ухватил извивающуюся тварь металлическими пальцами и вздернул ее куда-то вверх.