Через полчаса мы перевалили через очередной холм и увидели грунтовую дорогу, которая тянулась справа налево и ныряла в реку, чтобы затем затеряться среди холмов и рощ на вражеском берегу.

У брода расположилась полусотня тяжелой пехоты, но на этот раз на их щитах была нарисована какая-то хищная птица. То, что на них рассчитывать не стоит, стало понятно по тому, с какой радостью пехотинцы начали собирать свои вещи.

Ладно, справимся и сами. Ну что, господин легат, вот и пришло время самого главного экзамена.

Раньше я действовал впопыхах, по наитию. Это самый простой способ принятия решения, и не только потому, что он максимально задействует интуицию и вычислительные мощности подсознания. Просто ошибки в таких случаях не несут в себе усиленного груза ответственности – делается скидка на экстренность ситуации. Казалось бы, раскаяние – неплохое чувство, но мой опыт говорил, что ничего, кроме неуверенности в себе и снижения самооценки, оно дать не может. Ошибки нужно учитывать, вред – возмещать, а наказание – принимать достойно, но рвать душу на части, вновь и вновь прокручивая в голове свою ошибку, стоит только моральным мазохистам – им такое дело просто нравится.

В моем случае нужно очень вдумчиво подойти к проблеме. Любая ошибка аукнется десятками жизней. В своем мире я всегда старался уйти от ответственности за судьбы других людей. А оно вот как получилось. Поневоле поверишь в карму.

Ладно, вариантов все равно не так уж много.

– Медведь, Вайлет, – обратился я к приорам, – ставьте манипулы поперек дороги, посередине подъема на холм.

Снежный Медведь ударом в грудь показал, что все понял, и тут же отправился его выполнять, а вот Вайлет нахмурился и тихо сказал:

– Илья, у нас другой приказ.

– В смысле? – Я сделал вид, что не понял его намека.

– Мы должны перекрыть реку.

– Нет, Вайлет. Мы должны не дать противнику воспользоваться бродом и зайти во фланг нашим войскам. Ну и как мы это сделаем, если сюда явятся, к примеру, пять магов? Они встанут на другом берегу и просто перегрузят наши деструкторы.

– Да я и сам это понимаю, – досадливо отмахнулся Вайлет. – Но если пехота перейдет брод, нам ее не остановить.

– А мы попробуем. Мне кажется, что с пехотой у нас получится лучше, чем с магами.

– Ладно, давай попробуем.

В ответ я серьезно кивнул. Ну не показывать же номинальному командиру, что в его разрешении никто не нуждается.

Благодаря общению с сильным магом и его бывшим учеником я точно знал, на каком расстоянии магические конструкты теряют стабильность. Поэтому обе манипулы встали так, чтобы для атаки тальгийским магам пришлось переправляться через реку. Вайлет, конечно, прав – такая позиция позволяла пехоте противника без проблем воспользоваться бродом, но, как уже было сказано, это совсем другая проблема.

После построения пришло время ждать. Тягостное дело, но я бы с удовольствием пробыл в таком состоянии до вечера. Только вряд ли наше руководство стало бы отправлять нас сюда без серьезной на то причины. И все же причин для радости было достаточно – нас решили не использовать в качестве живого щита и мишени-громоотвода для магов. Но это вряд ли от милосердия или из-за благодарности за спасение рыцарей. Скорее всего, не хотели ломать уже сложившийся план битвы. Нами просто заткнули дыры.

Увы, мои надежды не оправдались. Еще до того как началась основная битва, из-за холмов за рекой появился крупный отряд противника. Здесь были уже знакомые нам конные лучники и полторы сотни тяжелой пехоты. Плюс к этому – какие-то ополченцы. Похоже, тальгийцы не разделяют принципов союзных королевств о том, что воины должны воевать, а пахари – пахать. В общей сложности у соперника было около трех сотен бойцов, что как минимум в два раза больше, чем у нас. Опасно, но не смертельно.

Я не особо рассчитывал на это, но, похоже, наш странный вид стал одним из наших же козырей. Вместо того чтобы с ходу форсировать реку, противник начал группироваться на другом берегу. Я буквально чувствовал настороженно-опасливые взгляды. И удивляться тут нечему – вид здоровенных диких при полном параде, да за стеной из мощных щитов напряжет кого угодно.

Но приказ все равно нужно выполнять – такая мысль наверняка посетила командира вражеского отряда. Под натужно застонавшие барабаны тальгийская пехота вошла в реку.

– Ну и чего мы ждем? – явно теряя терпение, спросил Вайлет. – Они же сейчас переправятся.

Да уж, седины в усах у него много, а терпения с возрастом не прибавилось.

– И что? Думаешь, они оставят ополченцев, магов и лучников у реки? А заодно и нас за своей спиной?

– А если оставят?

– Тогда и решим, что делать.

Мой ответ Вайлету явно не понравился. Непохоже, что у сотника недостаточно опыта для того, чтобы проанализировать ситуацию. Просто на него давят шоры приказа – сказано закрыть своими телами брод, значит, будем стоять по колено в воде, но не пустим супостата на наш берег. У меня с шорами все в порядке – в смысле не надеваются они на меня, ну хоть плачь. К счастью, наш спор, едва начавшись, сразу потерял актуальность, потому что вражеская пехота уже форсировала реку и двинулась к нам. За их спиной в воду вошли скакуны лучников.

А вот теперь, пожалуй, пора. Ждать, пока лучники выберутся на берег и обойдут нас с разных сторон, не хотелось.

– Кот, сигнал к атаке.

Рога натужно взвыли, и эхом им вторили крики декурионов. Манипулы, заволновавшись, двинулись вперед, навстречу массе вражеской пехоты. Я не видел, как быстро сокращалась дистанция между нами, но через несколько минут послышался звук сильного удара.

– Дави! – заорал Медведь.

– Урр-ха! – вторили ему легионеры, и манипулы рывками в несколько коротких шагов начали продвигаться дальше.

– Кот, подъем, – скомандовал я разведчику и вскочил на быстро сооруженную из щита подъемную платформу.

Ситуация мгновенно прояснилась. Мы не успевали. Манипулы начали распадаться, причем не от давления извне, а от распирающей изнутри ярости самих легионеров.

Да уж, рыхловат еще наш легион.

Вражеские пехотинцы, словно волны, наткнувшиеся на скалу, начали обтекать нас по сторонам. На сложные маневры времени не было, да и возможностей – тоже, так что я решил действовать жестко. Ничего страшного, если наши здоровяки немного потопчут своих увлекшихся товарищей, многие из которых даже побросали скутумы.

По яростному выражению на морде Медведя было видно, что пару носов для пущей красоты он точно свернет, дайте только выбраться из этого боя живыми.

– Штурмовики! Удар!

Взвыли рога, и изнывающие от безделья, бронированные всяким металлоломом здоровяки заревели, как укушенные в мягкое место шатуны. Словно два плуга, раздвигающие почву, штурмовые отряды без проблем прошли по ставшему рыхлым телу обеих манипул и врезались в более плотную массу чужой пехоты. И вот тут пошла потеха. Кровавая потеха. У меня еще долго будет стоять перед глазами картинка, когда Утес, где-то обронив свою дубину, в буквальном смысле оторвал голову одному из пехотинцев.

За штурмовиками потянулись легионеры. А вот это уже плохо.

– Медведь, собрать манипулы!

Приор начал отдавать приказы, причем умудряясь перекрикивать не только сигнальные рога, но и шум битвы.

Вернуть в строй удалось только ветеранов. Хотя какие там ветераны? Их опыт был всего на десяток дней больше, чем у совсем неотесанных товарищей. И все же почти полную центурию я получил.

– Дротики, дальняя метка! – продублировал мое хриплое карканье Медведь.

Вбитый сотнями повторений приказ заставил легионеров двигаться как единый организм. Первые ряды сделали два шага и метнули дротики в уже выходившую на наш берег конницу, прямо поверх голов сцепившейся пехоты.

И так – три раза, пока оставались снаряды. В принципе выходка новичков не так уж сильно снизила мощь залпа – дротики были только у ветеранов.

Самое странное, что нам помогли соперники. По моей коже пробежался озноб, а впереди послышались крики сгорающих заживо людей. Причем мне кажется, там вопили не только наши. Интересно, с чего бы маги стали палить по своим?