Параллельно с подготовкой плавсредства я допрашивал Лека:

– Ты как умудрился прохлопать магическую атаку?

– Это было сложное заклинание, которое создается медленно, и энергия генерируется постепенно, – пояснил Лек, явно не чувствуя себя виноватым.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Ответил. Мы с Тири можем почувствовать только создание конструкта, который наполняют энергией резко и быстро. Это создает возмущение…

– Теперь понял, – оборвал я своего консультанта и тут же ошарашил его неожиданным вопросом: – Ты умеешь плавать?

В ответ Лек испуганно пискнул, что не умеет.

А вот это сюрприз.

Гном в ответ на такой же вопрос изобразил пальцами нечто неопределенное, хотя, помнится, грозился бросить диких и сбежать с галеры вплавь. Еще больше удивил Вайлет. Он, правда, сказал, что на воде держится, но Зуру даже здесь не переплывет, тем более с нагрузкой. Услышав наш тихий разговор, вмешалась Тири, но толку от ее умения плавать было мало. Я тоже не великий пловец, но посылать на это дело девочку впереди себя не стану.

Быстро сняв броню и почти всю одежду, я обвязал вокруг пояса конец каната из все-таки распечатанной бухты и полез в воду. Напоследок погрозил кулаком гному и Коту:

– Если канат хоть раз натянется, лично вас потащу через реку без плота.

Перспектива такой транспортировки обоих, похоже, не обрадовала, поэтому странная парочка всем своим видом выразила желание сделать все как нужно.

Водичка в Зуре была теплой, так что особого дискомфорта я не испытывал. Метров десять дно полого понижалось, пока не ушло из-под ног. Ил уже не мешал движению, зато возникли проблемы из-за каната. Турбо наверняка старался, но постепенно толстая веревка все сильнее сдерживала мое движение просто из-за сопротивления воды.

Ну вот почему я не взял с собой один из бурдюков? Да потому, что решил преодолеть Зуру не как повисший на буйке ребенок, а веселым кролем. В общем, кроль получился не таким уж веселым. На противоположный берег я выполз на карачках и завалился на бок, как выброшенная на сушу рыба.

Ладно, пусть это будет моя самая большая глупость за ночь.

Отдышавшись, я тихо свистнул. В ответ канат в моих руках резко натянулся, едва не утащив меня обратно в реку. Усилие с другой стороны тут же ослабло. Через минуту послышался ответный свист, и я потащил канат на себя.

Вот же зараза, они там что, упираются, вместо того чтобы помогать?

Поначалу казалось, что мне не удастся даже сдвинуть с места то, что привязано к другому концу каната, но постепенно дело пошло. И все же на доставку плота на эту сторону пришлось потратить минут двадцать и все остатки сил. Когда из темноты всплыли подозрительно ровно распределенные над водой шары, этих сил уже не осталось. Выражение лиц этих «шаров» было до крайности озадаченным. Все дикие уставились на меня. Похоже, они явно ждали, что я потащу их до самого берега.

– Ну, чего пялитесь? Слезайте.

Дикие, повинуясь моей команде, скатились в воду, и плот тут же всплыл. Было смешно смотреть, как здоровенные бугаи испуганно барахтаются на мелководье.

Наконец-то все успокоились, и после тихого свиста Кота плот пополз обратно в темноту. Половина разведчиков распределилась по берегу, а половина занялась аккуратным стравливанием каната, чтобы он не запутался и не уплыл следом за плотом.

Наконец-то мои обязанности на сегодня закончились. Только после этого я осознал, что не только дико устал, но и измазался, как черт. Первой ходкой разведчики доставили мои вещи, при этом умудрились их полностью промочить. Ну, хотя бы не измазали в прибрежной тине.

Купание в десятке метров от места переправы исправило ситуацию, и мне удалось расслабиться, наблюдая, как серые тени под слабым светом звезд тянут на себя канат.

Каждая следующая ходка плота получалась быстрее предыдущей. И все же переправа заняла всю ночь, потому что связанных диких пришлось переправлять по пять штук – иначе, притопив плот, они точно впали бы в панику. Да и транспортировка нашего добра наверняка доставила всем паромщикам немало хлопот, но этот момент я пропустил, потому что спал сном праведника.

Перед рассветом гул тихих голосов все же поборол мою сонливость, так что мне посчастливилось наблюдать эпическую картину. Из предрассветного тумана, словно дядька Черномор, выплывал Утес. Глава штурмовиков не согласился снять с себя доспехи и, несмотря на то, что на плоту он находился в одиночестве, его фигура наполовину погрузилась в воду. При этом Утес имел вид лихой и отважный. Ну, это, скорее всего, потому что его лицо скрывал шлем.

Хорошо, что плот не перевернулся под этим здоровяком, иначе я бы не простил себе потерю одного из лучших бойцов, причем из-за нашей обоюдной глупости.

Наконец-то все мои бойцы оказались на этом берегу – Вайлет, Лек, который постоянно крутился возле Тири, мокрый и жутко недовольный гном, а также все дикие. Здесь же было все наше добро и аккуратно лежащие в один ряд погибшие. Было больно видеть, что пять из двенадцати тел принадлежали легионерам.

Разумнее было еще до того, как взойдет солнце, убраться отсюда подальше, но дикие были измотаны неприятными водными процедурами, да и нужно было решить одну проблему. И лучше всего сделать это здесь и сейчас.

– Медведь, собери всех старший. И наших и чужих.

Приор молча кивнул и отошел в туман. Через несколько минут передо мной стояли четырнадцать диких – пять моих и девять чужих. Среди них ожидаемо оказался здоровяк с ржавым двуручником. Рядом с ними встал сотник, явившийся по своей инициативе. Впрочем, то, что сейчас произойдет, касается его в первую очередь.

– Не буду забивать вам головы лишними словами, просто предложу всем принести мне клятву Небесного Орла на тех же условиях, что и мои бойцы.

Дикие удивленно загомонили, а вот сотник откровенно разозлился:

– Ты что себе позволяешь! Они уже дали клятву барону и моему королю!

Видно, подобные мысли крутились и в головах диких, они притихли и дружно посмотрели на меня.

– Вайлет, мне меньше всего хочется ссориться именно с тобой, но насколько ты хорошо знаешь клятву Небесного Орла?

– Достаточно хорошо, чтобы утверждать, что ты сошел с ума и совершаешь преступление.

– Недостаточно, – покачал я головой и повернулся к приору: – Медведь, будь добр, повтори клятву медленно и подробно. Пусть твои родичи слушают внимательно, вдруг где ошибешься.

Приор начал медленно произносить слова клятвы, опустив место, где упоминается тот, кому именно она дается.

– И что с этого? – едва дождавшись окончания декламации, зло спросил сотник.

– Тебя не насторожили слова: «И если вождь запятнает своим приказом честь нашу или предаст нас, клятва будет забыта, а месть за поругание станет скорой и жестокой»?

– Это не было предательством. Барон отдал приказ прикрыть отход конницы, – явно пересиливая себя, сказал Вайлет.

Если бы я не успел уже хорошо просчитать этого человека, это заявление вызвало бы во мне злость и презрение. Но чтобы кардинально менять отношение к кому бы то ни было, нужно сначала попытаться разобраться в причинах его поступков. Это я умел или, по крайней мере, всегда пытался сделать.

Причины поведения сотника были совершенно понятны, и их можно было выразить словами «долг перед отечеством», как бы пафосно это ни звучало. И все же не помешает щелкнуть его по носу, в чисто воспитательных целях.

– Господин сотник, – сделав каменное лицо, начал я. – Вчера мы стояли плечом к плечу и готовились подороже продать свои жизни. Мое уважение к вам безмерно, вернее, таковым оно было. Я плюнул бы в морду любому, кто посмел бы сказать мне, что Вайлет Таркс опустится до лжи. И сейчас мне очень больно.

Да уж, кажется, перестарался.

Вайлет даже не побледнел, а посинел. Желваки на его скулах вздулись, а пальцы судорожно сжали рукоять меча. И все это не от злости, а от стыда.

Жутко не люблю манипулировать такими прямолинейными людьми, но порой это необходимо не только для дела, но и для их же блага.