Глаза мастера удивленно расширились, а Турбо злобно зашипел, поэтому я быстро добавил:

– За четыре щита.

– За два, – быстро сказал мастер, но тут в дело вступил гном:

– За четыре, и то только потому, что мой командир уже сказал свое слово, хотя лучше бы помалкивал.

И тут двое коротышек начали яростно спорить, но меня волновал другой вопрос:

– Мне нужно шесть десятков щитов, когда сможете их переделать?

Гном по инерции пытался продолжить торг, а вот мастер завис:

– Шесть десятков?

– Да, и желательно поскорее.

– Так тут над одним работы на день!

– Берите помощников, приглашайте конкурентов, но за неделю должны управиться, и мы сойдемся на серебряном данге за три щита.

– Илья! – Терпение гнома лопнуло. – Шел бы ты отсюда!

– Сейчас пойду, точнее, пойдем. У нас много дел и мало времени, хватит его терять. – Приструнив своего префекта, я вновь обратился к мастеру: – И коль уж вы будете раздавать заказы, пригласите того, кто сможет сделать две сотни древков для дротиков. Они должны быть почти стандартными, только больше на пятую часть и тяжелее в два раза.

Мастер сначала готовился препираться, но, видно, быстро просчитал в уме свою прибыль и согласился. Очевидно, в этом городке работы не так уж много.

– Наконечники мы занесем завтра, – сказал я и добавил, чтобы совсем уж не доводить гнома до бешенства: – Цену за дротики обсудите вот с этим сердитым господином. Все, Турбо, пошли, у нас действительно много дел.

Почти весь день мы договаривались с различными мастерами, армейскими кладовщиками и другим очень неудобным в плане переговоров народом и под конец абсолютно измотались. Но в итоге удалось достать почти все. Уже к середине дня берег «нашего» ручья украшали стоящие ровными рядами палатки. Четыре из них заняли легионеры. По одной досталось разведчикам, штурмовикам и приору с центурионами. В восьмой разместилось начальство – то есть я, Турбо и Лек. Также каждый дикий получил плащ из плотной ткани и плетеную циновку, которая удобно сворачивалась и крепилась к матерчатому рюкзаку.

В плане боевого снаряжения мне все же удалось решить проблему с защитой головы. Трофейные шлемы на диких не налезали, а переделать их оказалось намного сложнее, чем склепать из разных частей защиту для наших штурмовиков. Зато в закромах армейских складов нашлись трофейные шлемы тальгийской пехоты – кожаная основа и набор металлических блях на ней. Несколько движений ножом позволяли расширить головной убор до необходимых размеров.

Как ни странно, установка палаток не стала проблемой. Дикие быстро разобрались с системой завязок и подпорок, даже мы с Тубро возились дольше. В конце концов, Куст пришел нам на помощь, и командирский шатер все же встал на место. Туда мы с Турбо и отправились для обсуждения наших финансовых дел.

Как мы ни старались, но денежные запасы катастрофически таяли. Дошло до того, что Турбо продал два из трофейных защитных амулетов. Это была крайняя мера, мне пришлось проститься с моей долей. Бедняга Турбо пыхтел как паровоз и так хмурился, что, казалось, у него лопнет кожа на голове, но благоразумие победило, и доля префекта пошла в общий котел. Вот именно этим отличается младший партнер от подчиненного. Все эти жертвы были направлены на то, чтобы сделать очень важный ход в наших с дикими отношениях.

Выбравшись из палатки, мы подошли к двум телегам, которые уже два часа как были нашей собственностью вместе с лошадьми. Гном забрался на телегу, чтобы смотреть на диких сверху вниз, и приготовил тяжелую сумку с монетами. Вид у него был донельзя несчастный.

– Медведь, ко мне! – громко позвал я гоняющего легионеров приора.

Снежный Медведь передал командование все еще бледному после ранения Лосю и трусцой направился в нашу сторону.

– Что случилось, вождь?

– Случилась очень приятная штука. Пришло время получки.

– Не понял? – нахмурился приор.

– Будем делить добычу.

– Какую добычу? – Прищурившийся Медведь не был похож на идиота, поэтому на вопрос я не ответил.

– Так, тебе как приору полагается пять долей, – сказал я настороженному дикому. – Турбо, деньги на бочку.

– Я порой тебя совсем не понимаю. Где ты здесь видел бочку? – горестно качнул головой гном и полез в мешок.

Через минуту мелкими кругляшками на огромной ладони дикого лежали тридцать серебряных дангов.

– Это плата за первые полгода? – все еще недоверчиво спросил Медведь.

– Нет, это ваша доля в трофеях с корабля и недавнего боя.

– Наша клятва крепка и без этого.

– Дело не в вашей клятве, а в том, как я привык вести дела. Мы делим риск, значит, должны делить и прибыль. Я вам не хозяин, а вождь, ты сам меня так назвал, и, надеюсь, это не пустые слова.

Медведь долгим взглядом попытался что-то прочитать в моих глазах, а затем утвердительно кивнул каким-то своим мыслям:

– Благодарю, вождь.

Теперь его обращение обрело какой-то иной смысл, и это стоило любых затрат. Я не раз вдалбливал в голову своему работодателю, что нет ничего важнее, чем достойная оплата труда работников. Любую экономию перекроет эффективный труд знающих себе цену профессионалов. Скажете, в постсоветских странах этот принцип не работает? С убежденными тунеядцами – да, а мастера своего дела всегда знают себе цену, и если плата окажется достойной, отрабатывают ее до последней копейки. Беда в том, что Советский Союз создал такую систему, при которой эти самые мастера своего дела стали штучным товаром, а в остальном люди превратились в массу, готовую работать за гроши, наплевав на качество работы и уважение к себе. Вы делаете вид, что нам платите, а мы делам вид, что работаем. Ну, это то, что касается моего личного взгляда на те далекие времена, а таких взглядов и мнений у людей – миллион с хвостиком.

– Строй легионеров. Пусть парни подходят по одному, – приказал я Медведю.

Было любопытно наблюдать, как диких разрывают противоречивые чувства. Это был слом шаблона, и на местах такого слома можно было встраивать новые правила и традиции, укрепить мой авторитет. Мне хотелось стать частью структуры диких, при этом оставаясь параллельной надстройкой – важной и незаменимой.

Эмоции диких били через край до самого вечера, особенно подстегнутые сытным ужином и парой бочонков пива. Жаль, что штаб легиона занимался более насущными делами, так что покой нам мог только сниться.

Решив все поточные дела и залатав прорехи в снаряжении отряда, мы вплотную подошли к моей главной головной боли в этом мире – магия.

– Так, господин магический консультант, пришла пора отрабатывать свою, как по мне, неоправданно жирную долю в общем котле, – удобно устроившись на своей спальной циновке, обратился я к настороженно притихшему Леку и показал ему связку выданных в штабе бирок. – Говори, что это за фиговины и как они работают. Кладовщик сказал, что эти штуки не дадут тальгийским магам управлять нашими дикими, как стадом баранов.

Лек сначала задумался, но под моим ободряющим взглядом расправил плечи и заговорил:

– Это самые простые амулеты защиты от ментальной магии. Они питаются от энергии тела носителя. От массовой атаки среднего мага защитят, но если в дело вступит мастер уровня моего учителя или даже слабый маг попытается взять под контроль одного дикого, может случиться беда.

– Ну и зачем мне тогда их дали?

– В бою этого должно хватить. Ментальному магу нужно время для создания заклинания подчинения. Но для боя у нас есть деструкторы, а вот если тальгийские агенты поймают кого-то из диких вдали от остальных, бирка точно не спасет.

– Значит, нам нужно что-то сильнее этих деревяшек. Сколько это может стоить?

Чуть подумав, Лек вынес печальный вердикт:

– Не меньше десяти серебряных дангов на каждого. И это лишь простейшие артефакты на основе полудрагоценных камней.

– Много, – вздохнул я. – Лек, думай, должен быть другой выход.

– Его нет, – стушевался под моим напором магический консультант.