Ситуацию нужно было обдумать и хотя бы вчерне определиться с дальнейшими планами. Увы, пока в голову лезли лишь философские мысли. Так что, закончив блуждать по городу, я направился домой. Такси быстро доставило меня до недавно купленной квартиры – места, где можно отдохнуть душой в обстановке домашнего уюта… по крайней мере, мне так казалось. Увы, уюта там уже не было, а моя Таня занималась сбором вещей. Второй удар судьбы оказался даже неприятнее первого.

– Что ты делаешь? – спросил я, уже зная ответ.

– Мне надоело так жить… – тут же завелась моя теперь уже бывшая невеста.

Да уж, сапожник без сапог – по-другому не скажешь. Педагогическое образование, психологические курсы и наработанные профессиональные навыки оказались бессильны перед наваждением, которые многие называют любовью. Мне удалось, словно тараканов, вывести в офисе всех демотиваторов, манипуляторов и откровенных социопатов, и при этом я не сумел распознать в своей невесте неуравновешенную и меркантильную особу.

Часть экспрессивного монолога Тани я пропустил мимо ушей и оборвал его прямым вопросом:

– Позвонили с работы? Кто постарался? Юрик?

– Да как ты смеешь?! – задохнулась от «праведного», как ей самой хотелось верить, гнева Таня и попыталась влепить мне пощечину.

Нет, так дело не пойдет. В этом деле я за равноправие – сам никогда не ударю женщину, но и ей этого не позволю, тем более без серьезного повода.

Маленькая ладошка была перехвачена на полпути к моему лицу и завернута за спину Тани. В моей груди словно разорвалась ледяная бомба:

– У тебя десять минут, потом я выкину твои вещи с балкона.

В этот момент мною руководили деструктивные эмоции, но гасить их не было ни сил, ни желания.

Единственный шанс успокоиться могла дать только любимая игрушка. «Легионы», словно чувствуя мое состояние, загрузились очень быстро. Третий мезийский легион встретил меня ровными рядами бойцов, готовыми выполнить любой приказ. Один из полусотни лучших в сетевой игре с тремя десятками тысяч пользователей, он был моей гордостью. Для того чтобы добиться этого, пришлось не только проводить много времени в игре, но и плотно заняться военной историей Древнего Рима. Тиски злобы постепенно начали разжиматься, но мне следовало догадаться, что просто так Таня не уйдет.

– Какой же ты урод и неудачник, Смирный, – прошипела она от порога.

Я сделал вид, что не услышал ее, не желая усложнять ситуацию, хотя от своего прозвища из ее уст меня покоробило. Так меня называли только старые друзья.

Правду говорят знающие люди, любовь – это серьезная болезнь мозга. Все мои познания в человеческой психологии в моменты общения с Таней отключались напрочь. Мне следовало помнить, что экспрессия этой девушки способна на многое.

За спиной послышался треск, и комп выкинуло из Сети.

Я резко развернулся и увидел, как моя бывшая невеста со злорадным видом держит в руках вырванный «с мясом» сетевой кабель.

Холод в груди еще раз взорвался и теперь уже ударил в голову. Никогда не видел себя со стороны в таком состоянии – просто не находилось под рукой зеркала, – но знакомые говорят, что в бешенстве у меня сильно светлеют глаза, превращаясь из серых в белесые.

Таня побледнела, вцепившись в чемоданы. Она прекрасно знала, что ударить ее, чтобы причинить боль, я не смогу, а вот насчет убийства полной уверенности у нее, похоже, не было.

Моя бывшая невеста, которая, к счастью, не стала женой, дематериализовалась из квартиры, казалось, даже не открывая двери, а мне оставалось лишь сжимать кулаки и скрипеть зубами. Именно такие приступы ярости заставили меня в свое время отказаться от карьеры педагога и серьезно заняться психологией. И должен сказать, это помогло, иначе сейчас я бы уже разбивал кулаки об стену и заходился в яростном вопле.

На город легли вечерние сумерки, поэтому надеяться на помощь ремонтников не приходилось. Что ж, будем успокаиваться старым как мир способом – прогулкой под открытым небом.

Ночь приняла меня в свои объятия, сглаживая острые углы мыслей и остужая разгоряченную голову. В пяти минутах ходьбы от моей квартиры находился парк, который пересекала медленно текущая речка. Мне вдруг захотелось оказаться именно там, чтобы увидеть нечто фундаментальное и неспешное. Захотелось побыть рядом со спокойной гладью и уравновесить бурление собственных чувств.

Никогда не считал себя хоть сколь-нибудь склонным к романтике и драмам, но уход Тани словно вырвал что-то из души. Любил ли я ее? Возможно, уже нет, но то, как легко она отказалась от меня, словно раскололо какую-то основу под ногами. В груди поселился холод, но не от намерзшего льда ярости, а от пустоты, заполнить которую было нечем.

То, что «веселый» день еще не закончился, я понял, когда увидел компанию из четырех человек, оккупировавшую парковую лавочку. Бережно лелеемый в мятежной душе росток здравого смысла тут же посоветовал свернуть на другую дорожку, но ничтожная и при этом очень сильная скандинавская часть моей крови тут же возмутилась.

В очередной раз убеждаюсь, что, перефразируя Булгакова, моя прапрабабушка явно согрешила с берсеркером. Так что ноги едва ли не сами понесли меня вперед с достойной иного применения решительностью.

– Э, дядя, – вполне прогнозируемо активизировались гопники, – ты чего это бродишь ночами по чужой территории?

Заводила знал заковыристые словечки, впрочем, даже его относительная начитанность не возбудила во мне желания пообщаться, поэтому я молча попытался пройти мимо скамейки.

– Ты чё, в уши долбишься? – тут же вступил в диспут менее образованный член гоп-компании и попытался ухватить меня за ворот куртки.

Все, финиш, мое терпение закончилось. Совсем закончилось. Резкий разворот не дал гопнику плотнее ухватиться за мою куртку, а последовавший за этим удар в лицо вообще отбросил его назад. В дружном реве компании можно было легко различить целый коктейль чувств: удивление, злобу и кровожадную радость.

Описывать бой не буду, потому что пелена ярости не позволила запомнить детали, да и боя как такового не было – в ответ на каждый мой удар я получал десять. Никогда не занимался ни боксом, ни восточными единоборствами, а опыт драк ограничивался двумя стычками, в которых мои противники неожиданно получали серьезные травмы. Именно нежелание однажды оказаться за решеткой и сделало меня пацифистом.

И все же состояние берсеркера, в которое я впал с пугающей легкостью, впечатлило гопников, и они отступили.

– Да ладно, харе, пацаны, чувак совсем без тормозов, – подал повод к отступлению «интеллигент», что было благосклонно воспринято его товарищами.

Гопники оставили поле боя за мной, так как я двигаться к этому моменту уже не мог, да и вообще на ногах стоял с трудом. Беглая ревизия тела показала, что не хватает как минимум двух зубов, к тому же явно сломано ребро.

Плохо – стоматолог проделает в моем теперь уже картонном бюджете изрядную дыру.

До реки я все же дошел, но не для философского созерцания водной глади, а просто желая умыться.

Легкий ветерок взъерошил поверхность воды, и отражение звезд под мостом словно задорно подмигнуло мне. После драки все тело болело, но, несмотря на это, в душу возвращалась умиротворенность. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что «веселый» день еще не закончился и следует ждать очередной пакости, но я небрежно отмахнулся. И напрасно…

– Что это вы задумали, молодой человек? – послышался за спиной мягкий и даже интеллигентный голос.

– Ничего, – не поворачиваясь, ответил я, но не из неуважения к незнакомцу, просто не хотелось подставлять под свет взошедшей луны избитое лицо.

– Самоубийство, конечно, очень плохая идея, но, если вы уже приняли решение, у меня есть вариант получше, чем это вонючее болото, – с резко прорезавшейся жесткостью заявил тот же голос.

– Что? – удивился я и попытался развернуться, но мне не дали.

В шею словно ужалила змея. Послышался треск, а мое тело скрутила судорога.