Наученный горьким опытом, я рухнул на колени и начал доставать из внутреннего кармана плаща связку из двух костей, параллельно нашаривая взглядом хоть что-то твердое. Обитый металлом деревянный ящик вполне подходил. По углу ящика пришлось бить дважды. Второй удар я сопроводил матерной тирадой, так как был уверен, что третьей попытки конгломерат духов мне не даст.

Вопль терзаемого мощным заклятием духа я уже слышал, но теперь это был настоящий хор. Мало того, орки, от мала до велика, завыли от ужаса. Мучительные десять секунд я морщился и вдавливал ладони в уши, а затем все резко стихло. Любопытство все же толкнуло меня перейти на ментальное зрение. Но предварительно нужно спрятать в карман плаща единственную и, судя по двум эксцессам, очень полезную косточку.

Это было, скажу я вам, то еще зрелище. Сначала призрачный спрут, который в попытке удрать подальше опять протиснулся в проделанную дыру, напал на других, более мелких духов. Те ответили ему взаимностью, а когда мелкие соперники, поняв тщетность своих нападок, разбежались, спрут попытался разодрать щупальцами самого себя.

Через пару секунд огромное тело распалось на тонкие светящиеся нити, из которых сплелись отдельные духи. Они вновь бросились друг к другу, но не для того, чтобы слиться, а в желании напасть на противника. Затем действие заклятия пошло на убыль. Не долетев друг до друга, духи замерли, словно приходя в себя от потрясения, а затем медленно поплыли прочь от лагеря орков.

Ментальный план бытия пришел в относительное спокойствие, а вот реальный наполнялся хаосом. И оркский молодняк, и подоспевшие к месту прорыва воины ничего не понимали, в отличие от шаманов.

Один из носителей балахонов подскочил ко мне и, ухватив за грудки, поднял в воздух. Я попытался дотянуться до пистолета, но тут же был отброшен на траву. Увы, на этом представление не закончилось. Что-то невидимое подхватило меня и опутало словно толстенными канатами — ни пошевелиться, ни вздохнуть.

В ментальном плане все выглядело понятней, но при этом очень неприятно. Два сплетенных из светящихся нитей удава спеленали меня как младенца и вместе со своей добычей поднялись над землей. И все же я ощущал больше злости, чем беспокойства за собственную жизнь.

Шаман сделал зверское лицо и пододвинул его вплотную к моему.

Он что, вообще не знает, что такое чистка зубов? Хотя что возьмешь с дикаря?

Сначала орк ощупал меня взглядом, а затем начал тыкать пальцами. Не стоит забывать, что они оканчивались достаточно острыми когтями.

Неожиданно к нам подскочил Утурхар. Вождя я научился различать по золотистым нитям в дредах и явно эксклюзивной пряжке из черепа не очень большого, но наверняка запредельно опасного зверя.

Утурхар начал рычать на шамана, и мне казалось, сейчас укусит его. Как ни странно, выпад вождя не особо впечатлил служителя духов. Он лишь отмахнулся и продолжал осматривать меня. Только отсутствие страха и паники говорило, что прямо сейчас меня не будут вскрывать как подопытную свинку, а вот выражение на морде орка-шамана намекало на совсем другое.

Наконец Утурхар не выдержал и взялся за рукоять своего меча. Похоже, это уже совсем другой коленкор. Шаман рыкнул что-то невразумительное и махнул своей лапищей. Призрачные змеи отпустили меня.

— Вот жаба, можно было и аккуратней! — высказался я по-русски, неслабо приложившись задом по хоть еще не сбитой сотней ног, но все же твердой земле.

Шаман, казалось, утратил всякий интерес к моей персоне и переключился на Утурхара. Между ними прошел довольно длительный диспут, отнюдь не наполненный доброжелательностью и пиететом к оппоненту. За всем этим наблюдали подошедшие поближе воины и шаманы. Судя по спокойствию и выражению искреннего любопытства на зеленых мордах, лагерю больше ничего не угрожало.

Интересно, почему? Это, конечно, хороший вопрос, но что-то мне подсказывало, что ответ на него, как и на прочие вопросы, получить не удастся. По крайней мере, в скором времени.

Ну и ладно. Можно чуток посидеть на траве, земля в принципе не такая уж твердая.

А вот Мирану подобное терпение было чуждо. Он подскочил ко мне и вздернул за грудки, так же как пару минут назад это сделал взбешенный орк.

— Что здесь произошло?!

— Духи, — устало ответил я.

— Какие духи?! Почему этот дикарь дергал тебя, словно дохлого вырха?

— В лагерь чуть не прорвался дух, пришлось потратить одну кость.

— Что?! — явно выбрасывая накопившийся во время призрачного штурма страх, завопил бывший гарпунер.

То ли он постарел, то ли иметь дело с монстрами, которых можешь хотя бы увидеть, намного проще, чем с невидимыми.

— Хватит орать! — не выдержал я, вырываясь из захвата Мирана. — Сюда чуть не влез очень сильный дух, так что пришлось спасать наши жизни.

— А шаманы?

— Миран, ты видел марука?

— Да, как и ты.

— Так вот, то, что сюда лезло, было в два раза больше, а молодой шаман спекся и, кажись, даже загнулся, — сказал я, косясь на по-прежнему неподвижное тело, возле которого копошился лекарь.

В принципе мне даже не пришлось врать — конгломерат духов был больше марука, но вряд ли опаснее. К тому же Мирану совершенно незачем было знать, что ни мне, ни Йохану совершенно ничего не угрожало.

Ну, в смысле, до моего довольно глупого рывка.

— Оставь своего воина, — вмешался в наш спор Утурхар, который уже закончил рычать на своего не очень-то покорного подчиненного. — Твой человек сильно помог нашему клану, и я благодарен ему за это.

Миран тут же сдулся — похоже, в его понимании хорошее отношение вождя ценится дороже потраченной кости.

Атмосфера в лагере резко переменилась. Орки отложили обустройство на потом, а пока организовали настоящий праздник. Вспыхнули сплетенные из речного кустарника чучела, явно изображавшие духов, а вокруг них в мельтешении живого пламени плясали огромные фигуры. В сделанные из черепов чаши лилась местная бурда с таким запахом, что пробовать ее у меня не было ни малейшего желания.

Глядя на это гуляние, новая тройка телохранителей едва не взбунтовалась. Они потребовали чего-то для «культурного» отдыха. На напиток орков мои коллеги не претендовали, а вот пыхтящие трубками воины вызвали у них живейший интерес. Миран хотел жестко пресечь недовольство подчиненных, но тут вмешался немного оживший после боя с духами Йохан.

— Миран, оставь их в покое, — недовольно прорычал Сынок. — Если нас не убили духи, то эту ночь мы точно переживем.

Бывший гарпунер недовольно сплюнул в траву и подошел ко мне:

— Не вздумай притрагиваться к дури. Нам придется охранять и Сынка, и этих недоумков.

— Не беспокойся, мне бы эльфийского вина хлебнуть, а дурью пусть балуются другие, — совершенно искренне сказал я, но все же с любопытством принюхался. От принесенных юным орком трубок повеяло знакомым запахом.

Некоторое время память отказывалась мне помогать, но затем сдалась, и в голове всплыло воспоминание о складе, на котором держали таинственную пленницу. Там все пропахло этой дрянью. Этот нюанс следовало уточнить.

— Миран, — повернулся я к усевшемуся на тюк с тряпками телохранителю. — А что они курят?

— Кириш — дурь не самая вредная, но все равно это дурь.

— И что, она в городе не запрещена?

— С чего бы это? — удивленно поднял брови Миран. — За торговлю и контрабанду приория взыщет по полной. Не так сильно, как за гномью плесень и тем более эльфийскую пыльцу, но все равно можно на пару сезонов угодить в каменоломни к коротышкам. А ты что, собрался заняться торговлей?

В ответ я лишь пожал плечами и начал оглядываться в поисках удобного лежака. Праздник нарастал, как лавина, но через пару часов мне надоело смотреть на скачущих и гогочущих орков. Я улегся удобней и привычно провалился в тревожную дрему, а потом, кажется, уснул.

К счастью, до утра ничего плохого не произошло, даже Миран не заметил моей оплошности, потому что и сам громогласно храпел на мягком тюке.