Когда мы остановились у причальной мачты, из тут же опустившейся гондолы дирижабля выпрыгнули два матроса и растянули временные крепления. Они же быстро перенесли наши ящики и габаритные чемоданы. Мы с Чижом, сжимая многочисленную ручную кладь, включая кошачью переноску, поспешили за капитаном. Он явно не собирался никого ждать и шустро заскочил в полукруглую дверь гондолы. Пришлось проявить чудеса ловкости, чтобы успеть за ним и не потерять ничего из поклажи.

Дирижабль – птица вольная и сидеть на земле не любит, разве что уснув в защищенном от ветра ангаре. Так что едва мы оказались внутри, временные расчалки были убраны и подъемник на мачте пополз вверх, дабы обезопасить наш аппарат от никому не нужных случайностей.

Как и ожидалось, внутри одноэтажной гондолы было тесновато. Никакой кают-компании здесь и подавно не было. В отсеке для экипажа находились лишь шесть кают, выходивших в один узкий коридорчик, который заканчивался дверью в рубку. Что-то пробурчавший капитан ткнул пальцем в одну из дверей и ушел на свое рабочее место. Через ненадолго открывшуюся дверь я увидел, что рубка лишь немногим больше аналога на пассажирском самолете моего родного мира.

Но в полной мере степень минимизации мы оценили внутри каюты. Недавнее купе в вагоне первого класса показалось хоромами. Здесь в наличии имелись лишь две спальные полки одна над другой и откидной столик на другой стене. Причем если разложить его, проход перед полками перекрывался почти полностью. Наружу можно было выглянуть только через крошечный иллюминатор.

Впервые путешествовавший на летательном аппарате Чиж тут же прильнул к маленькому окошку в небо, а я с видом опытного авиатора плюхнулся на нижнюю, почему-то жесткую полку и прислушался к своим ощущениям.

Похоже, зря я возводил напраслину на этого пузана. Судя по резко отяжелевшему телу, аппарат быстро набирал высоту. Слишком быстро. Теперь понятны скромные габариты – внутри оболочки наверняка находятся мощные артефакты накачки. Да и в баллонах не просто гелий, а какая-то смесь похитрее.

Увлекшись дирижаблями, я узнал, что в этой реальности они прошли сложный и далеко не закончившийся эволюционный путь. Помимо безопасности из-за использования гелия местные воздухоплаватели смогли серьезно увеличить подъемную силу своих кораблей, воздействуя специальными артефактами на газовую смесь. Из-за прожорливости этих магических девайсов в больших воздушных кораблях их использовали нечасто, а вот для такого шустрика магическая поддержка очень важна.

В общем, мое отношение к «Буревестнику» резко переменилось, а еще в голову пришла одна интересная мысль. Я все не мог понять, с чего бы целый наместник так расщедрился и какой во всем этом интерес у моего бывшего начальника? И только сейчас мозаика сошлась. По большому счету, «Буревестник» достанется не мне, а именно генерал-губернатору Западной Сибири. Точнее, он получит возможность закрыть любую проблемную дырку, угрожающую спокойствию его удела. На воздушном курьере, который я, без сомнения, еще и прокачаю, можно добраться до любой окраины генерал-губернаторства часов за десять. А если полиция отреагирует вовремя, то сроки вполне укладываются в суточные ограничения магического освидетельствования места преступления. Так что меня не только собираются снова запрячь в старый возок, но и сделать водителем почти подведомственного транспорта, а также его спонсором. И судя по резвости пусть и потрепанного, но явно далекого от состояния развалюхи курьера, удовольствие это не из дешевых.

Но, кикимору мне в тещи, оно того стоит! Жаль, сейчас на «Буревестнике» нет обзорной галереи, но она будет, обязательно будет.

Собравшись с мыслями, я успокоился и занялся распаковкой баулов, с которыми мы ввалились в каюту, как туристка-шопоголичка после посещения парижских бутиков. Чижа дергать не стал – он еще долго не отлипнет от иллюминатора. Жаль, что отношения с капитаном не сложились и отвести парня в рубку не удастся.

Толком ничего распаковать не успел, потому что завыл из своего узилища Леонард Силыч. Пришлось все бросать и выпускать этого узника без совести. Кот был раздражен и явно требовал компенсации, да повкуснее.

– Жрал бы ты сейчас сухие баранки, если бы не Осип, – проворчал я, открывая небольшой мешок, который раньше использовали для перевозки риса.

Действительно, за всем этим переполохом и пересадкой с поезда на дирижабль я совершенно забыл, что мы не обедали. Могли бы и не поужинать, но вечно голодный Чиж вовремя подсуетился. Пока грузчики потрошили багажный вагон, он все-таки успел сбегать на кухню ресторации и сунуть повару червонец. А уже тот в авральном темпе насовал в мешок всякой снеди.

Очень неплохо. Тут была и часть окорока, и какие-то мелкие пирожки, насыпанные в кулек, словно семечки, а также разнообразные баночки с пока непонятно каким содержимым. Кота сегодня заинтересовали именно пирожки. Правда, он не особо обрадовался выделенной пайке в виде четырех крошечных творений ресторанного повара.

– Больше не получишь, – не ведясь на грустные глаза Леонарда Силыча, сказал я и повернулся к Чижу. – Хватит таращиться в иллюминатор. Давай обедать.

Парень тут же уселся на нижнюю полку, так что мы смогли откинуть столик и переложить на него добытые Осипом яства.

В баночках обнаружились и красная икра, и какие-то грибочки. Нашлись в мешке и соления. Отдельно в картонной коробке отыскалось мясное ассорти. В общем, особо жалеть об упущенной возможности пообедать в ресторации мы точно не станем. Я даже позволил себе пятьдесят граммов горячительного.

Как раз когда в воздухе поплыл аромат дорогого коньяка, в нашу каюту постучали, и после разрешения вошел матрос. Он держал в руках чайник, испускающий из носика пар, и корзинку с баранками.

Похоже, совесть нашего капитана пересилила обиду, и он решил позаботиться о пассажирах, пусть и без изысков. Ну, это команда «Буревестника» думала, что нам потребуется подкормка. Вон как завис служивый, разглядывая снедь на столике. Он даже втянул носом воздух, оценивая качество налитого в серебряный стаканчик напитка.

– О, чаек! – вполне искренне воскликнул я. – Благодарствую, братец.

Забрав у замершего столбиком матроса и чайник, и баранки, я сунул ему в руку трехрублевую купюру.

– Прими за старание.

Только после этого он отмер и, глянув на деньги, расплылся в улыбке.

– Рад стараться ваше благородие. Разрешите идти?

– Ступай, братец.

Чай действительно оказался очень кстати. По-флотски, он был крепкий и сладкий, прекрасно сочетаясь и с пирожками, и с мясной нарезкой. К такому сочетанию я пристрастился еще в прошлой жизни, когда в детстве за обе щеки уминал чай с копченой колбасой вприкуску во время путешествий на поезде.

Чиж тоже оценил палитру вкуса, да оно и неудивительно, после стольких впечатлений и серьезного интервала между приемами пищи.

Больше экипаж нас не беспокоил. Время до вечера я коротал за книгой. И даже задремал. Но когда уже подумал, что пора готовить постель для нормального сна, в каюту опять постучались.

– Ваше благородие, прибываем через полчаса, – сообщила сунувшаяся в каюту голова уже знакомого матроса. – Чайку не хотите?

На вопрос я ответил не сразу, потому что пребывал в состоянии легкого потрясения.

Да ладно?!

На всякий случай достал карманные часы и понял, что не ошибся. «Буревестник» преодолел расстояние от Новосибирска до Иркутска за восемь часов с хвостиком. Это же почти полторы тысячи километров! Пусть даже помогал попутный ветер. То, что дирижабль прошел данный отрезок без промежуточных посадок, не так уж удивительно – термальный энергент, который, вступая в реакцию с водой, создавал давление пара, достаточное для нормальной работы двигателя, занимает не так уж много места, но скорость все равно поражала.

Теперь подвох с покупкой этого аппарата становился еще более очевидным. Не скажу, что я сильно расстроюсь, получив такую шикарную вещь в собственность даже на особых условиях, но князь Шуйский мог быть со мной и пооткровеннее, а не разыгрывать бескорыстное благородство.