– Я все сделаю. И в свою очередь попрошу об ответной услуге.

– Все, что в моих силах, и даже более того, – вернул я ему его же слова, с небольшим дополнением.

– После вашего рассказа о том, как царский шаман убивал энергосимбионта Евсея, я провел некоторые эксперименты и с уверенностью могу сказать, что в силах отделить и уничтожить темную ипостась стриги. Считаю вполне допустимым использовать это открытие на мою пользу и обменять помощь великой княжне на прекращение моего преследования. Очень уж хочется хоть ненадолго увидеть родину. Вы станете моим поверенным в этом деле?

К своему стыду я сначала подумал о том, как смогу использовать эту фишку в свою пользу, затем порадовался за Дашу и только после этого начал осмысливать возможность послабления для омского Мясника, способного решить одну из самых болезненных проблем царской семьи. Впрочем, сейчас у них возникнет еще одна забота, и как бы ей не стать похлеще прежней.

– Конечно, я сделаю все, что будет необходимо.

На этом мы обменялись крепким рукопожатием, словно скрепляя договор и подтверждая наши особые отношения.

Что уж тут поделаешь – крепко связала меня судьба с этим крайне необычным человеком. Я могу думать о нем все что угодно, но не собираюсь быть неблагодарной скотиной.

Один из вампиров уже отнес спеленатого Мыколу наверх, а второй что-то недовольно каркнул профессору, явно поторапливая его.

– С Мыколой все будет в порядке? – спросил я Нартова.

– Конечно, тело стригоя чинить намного легче, чем обычного человека. Соберем как поломанную игрушку из запасных частей. Через неделю он будет ходить и даже бегать.

Мысли с благополучия теперь уж точно бывшего напарника перешли на собственные проблемы:

– Федор Андреевич, Дубин испортил мои…

– Не беспокойтесь, – прервал мои жалобы профессор, – порезы лишь временно нарушили энергетические линии, и вскоре ваши «крылья» заработают не хуже прежнего. Даже шрамы не помешают. Эти руны теперь часть вашей энергоструктуры, как и знаки видока. Мне пора, Игнат Дормидонтович. Берегите себя. Надеюсь, мы еще увидимся.

– Я приложу к этому все силы, – кивнул я, имея в виду предстоящие переговоры с царской семьей.

Увы, когда Нартов ушел вслед за упырями, моя уверенность в собственных силах слегка подувяла. Особенно напрягал все еще находящийся в отключке Николай.

Спящий, мать его, принц!

Вот и первая из череды грядущих проблем. Что мне делать, если Николаша проснется?

Осмотревшись в подвале, я с радостью увидел в одном из коридоров три двери, явно ведущие в камеры заключения. Об этом говорили внешние засовы и зарешеченные окошки. Внутри ближайшей камеры обнаружился топчан, на который я и перетащил все еще пребывающего в бессознательном состоянии принца.

Леонард постоянно отирался рядом, изображая из себя охранника и помощника, а на самом деле просто боясь отойти от меня слишком далеко.

Высшие упыри – ребята, конечно, надежные, но проверить дом все равно стоит. К счастью, ни на первом, ни на втором этаже никого из живых людей не осталось, хотя трупов хватало. Может, беглый осмотр дома и не принес бы мне полного успокоения, но наличие в напарниках Леонарда вселяло уверенность – он и лишней мыши не пропустит, не то что притаившегося человека.

Увы, ничего из своего оружия найти не удалось, так что для успокоения прихватил один из пистолетов краснорубашечников, убитых моими спасителями.

Ну а теперь переходим к основному плану. Вернувшись в кабинет директора, я подошел к телефону. В Новгороде, да и в Москве тоже, телефонные станции уже давно работали круглосуточно, и голос отозвавшейся девушки сонным не был.

– Барышня, я не знаю номера, но мне нужно связаться с жандармским управлением Новгорода.

Да, отделение корпуса имелось и в этом городе. Правда, еще по старому царскому договору пребывало оно здесь на птичьих правах, но все же с определенными полномочиями.

– Я не могу… – начала блеять телефонистка, так что нужно было подхлестнуть ее мотивацию.

– Слово и дело государево, барышня, слово и дело, – устало произнес я формулу, не просто сохранившуюся в этом мире со старых времен, но все еще имевшую прежнюю силу.

– Ожидайте, – посерьезнев, ответила девушка.

Через минуту послышался щелчок, и в трубке раздался уверенный мужской голос:

– Поручик Якушев у аппарата. С кем имею честь?

– Титулярный советник, видок Силаев. Нахожусь по адресу Хутынская улица номер девяносто три. Здесь как минимум полдюжины трупов, и дело касается безопасности императорской семьи.

– Вы уверены? – напряженным голосом спросил поручик, которого явно не обрадовал подобный поворот событий.

– Абсолютно, – спокойно ответил я. – Если позволите совет, то немедля телеграфируйте в Москву на имя начальника личной охраны его императорского величества.

– Вы представляете, что будет со мной, если ваши слова окажутся дурной шуткой?

– А вы представляете, что произойдет с нами обоими, если из-за ваших сомнений пострадает член императорской семьи? – в тон ему сказал я, потихоньку начиная свирепеть.

После недавних событий нервы у меня были ни к черту.

Похоже, с воображением у Якушева все в порядке, потому что буквально через десяток секунд он отчеканил:

– Ждите прибытия жандармов. Если явятся полиция или же ушкуйники, дверей не открывать и ссылаться на мой приказ.

– Будет исполнено, – отозвался я и вернул замолчавшую трубку на место.

Ладно, а теперь немножко подстелем себе соломки. Минут десять у меня точно есть. Вот когда пригодилась моя профессия из родного мира, да и служба в полиции Топинска научила грамотно работать с документами и составлять отчеты.

Увы, слой «соломки» оказался тонковат. В столе Дубина обнаружились лишь зашифрованные журналы лабораторных исследований и нечто похожее на торговый гроссбух. И если бы не слова, которыми неосторожно разбрасывались колдун и принц, я бы во всем этом ничего не понял. Теперь же довольно легко вычленил среди записей исследований результаты приживления рунных цепей, позволяющих превратить мальчиков с искрой дара в те самые «сосуды жизни». Если использовать логику и мои прежние наработки, становится понятно, что ребята в красных косоворотках охотились на людей, высасывая из них жизненную энергию. Затем в ходе некоего ритуала они перекачивали сию энергию в тела стариков и больных. И стоило все это удовольствие немало. В гроссбухе значились лишь кодовые имена, а вот цифры там были сплошь с четырьмя нулями.

О том, что подобным образом Дубин «излечил» принца, в бумагах, конечно, ничего не было, но определенный вывод сделать нетрудно.

Думаю, спецы «волшебного» отделения жандармерии под контролем царских телохранителей разберутся без проблем. Особенно если получат на руки эти журналы и мои собственные рассуждения по сему поводу. Плюс к этому содержимое сейфа, который я даже не пробовал открыть. Заниматься подобным в кабинете колдуна – это надо быть редкостным идиотом.

Я успел только написать оглавление будущего подробного отчета об этом деле, как в дверь особняка замолотили, и, кажется, сразу рукоятями пистолетов.

– Кто там? – подойдя ко входной двери, задал я вполне резонный в данных обстоятельствах вопрос.

Явно просчитавший ситуацию и возможные последствия Леонард благоразумно спрятался под лестницей.

– Полиция, открывайте!

– Не могу, – честно признался я. – Приказ жандармов.

– Каких еще жандармов? Открывай, пока ушкуйники не подошли, они спрашивать не будут, разнесут дверь в щепки, а нам потом отвечай.

Эти могут. Наемная гвардия Золотых поясов с древних времен сохранила не только название, но и полную отмороженность. Ушкуйники – еще один фактор раздражения для московских властей, но приходится терпеть: очень уж важен Новгород для Империи.

Впрочем, все равно эти политические нюансы в данной ситуации ничего не меняли – впускать в дом кого бы то ни было, кроме жандармов, с моей стороны будет крайне неразумно. Так что появление оных я прокомментировал облегченным вздохом.