Официально вечер в сигарном клубе начинался с заходом солнца. Конечно, и днем здесь можно было застать парочку завсегдатаев, которым нечем заняться, но не в понедельник. Когда вошел в главный зал клуба, я увидел, что внутри находится лишь два посетителя. Справа в углу сидел полковник Бекетов – восьмидесятилетний старик, который, как мне кажется, даже спал в своем любимом кресле. Когда бы я ни приходил в клуб, он всегда был здесь. Судья занял столик в дальнем конце зала, уже окутавшись облаком сигарного дыма.
Я подошел ближе и поздоровался.
– Присаживайтесь, Игнат Дормидонтович, – указал судья зажатой в пальцах сигарой на кресло с другой стороны стола. – Надеюсь, с вами не приключилось ничего особо плохого, потому что мне нынче и своих проблем хватает.
– Проблем со столичным гостем? – уточнил я, устроившись в кресле.
– Он уже добрался и до вас? – напрягся судья, как рысь перед прыжком.
Ему было чего опасаться. Достаточно одного моего неосторожного слова – и ко всем чертям полетит не только карьера судьи, но и репутация его дочери. В этом случае Лизе нужно будет готовиться не к замужеству, а к постригу.
– Нет. Скорее всего, донимать протеже генерал-губернатора у него духа не хватит. По крайней мере, без особой нужды. Но я не собираюсь сидеть и ждать в неведении.
– Если честно, мне нечего вам рассказать, – пожал плечами судья и выпустил облако дыма.
– Меня больше интересует, какие вы сделаете выводы из моего рассказа.
– Даже так? – удивился Бабич и опять напрягся. – Излагайте.
– Наш незваный гость надавил на Бренникова, пытаясь выведать все, что он знает об убийстве вашей горничной. А когда был послан, привлек полицмейстера. В итоге Дмитрий Иванович отправил шефа туда же, куда и залетного чиновника по особым поучениям. За что и был отстранен от службы.
Слушая меня, судья запыхтел дымом, как местный локомотив паром:
– Мне Аполлон об этом не рассказывал. Только позвонил и предупредил, что не сможет ничем помочь с пришлым чиновником. Очень уж серьезные силы за ним стоят.
– Он не уточнил, какие именно силы?
– Нет, но я узнаю, – решительно сказал Бабич. – А как насчет Дмитрия Ивановича? Думаете, будет молчать? Такому, как он, тяжко без любимой работы.
– Уже полегчало. С сегодняшнего дня он работает в моем отделе.
– Даже так? – удивленно поднял кустистые брови судья.
– Да, – спокойно кивнул я, – мало того, завтра я отбываю в Омск и постараюсь узнать у князя побольше о происходящем непотребстве.
Судья некоторое время молчал. Затем встал и протянул мне руку:
– Признаюсь, Игнат Дормидонтович, я думал, что после спасения дочери дружба с вами окажется для меня обузой. Но все вышло с точностью до наоборот.
Да уж, судья совершенно прав, пользы от этого разговора для меня немного. Надеюсь, мне не придется тащить сей воз в одиночку, тем более что делать этого я не собираюсь. Если судья не станет бороться всерьез, то и мне брыкаться нет смысла. Впрочем, все зависит от масштаба изменений в жизни Топинска, которые собираются вносить новые претенденты на власть в городе.
После рукопожатия Бабич не вернулся в кресло, чем явно намекнул на то, что ни продолжать разговор, ни оставаться в клубе он не намерен.
Ну что же, информацией я не разжился, зато расставил акценты.
Так как посещение клуба было мимолетным, ночная тренировка прошла в положенное время. Чиж уже ждал меня дома, одевшись в исконно русском стиле – рубаха навыпуск и свободные портки, разве что на ногах не лапти, а мягкие кожаные мокасины. На вороте рубахи даже имелась вышивка, и все же этот наряд мы использовали как кимоно. Одевшись точно так же, я вывел парня на задний двор. Еще в прошлом году мы обнесли весь прилегающий к каланче участок высоким забором и высадили кустарник, так что лишних свидетелей тренировки не могло быть по определению. А с тем, кто жил в бане, нам и собака без надобности.
Ведро возле порога в баньку стояло в нормальном положении, значит, наш крайне необычный постоялец на месте. Тренировки мы проводили регулярно по понедельникам, средам и пятницам. В четверг стригой навещал Софью для приема донорской крови. В остальные дни он мог делать все что угодно, конечно, в рамках оговоренных правил.
Постоянное нахождение в месте Силы и подпитка энергоизмененной кровью тамошних обитателей ему уже не нужны, так что свободного времени у упыря хоть отбавляй.
– Мыкола, – тихо позвал я, и тут же дверь в баню скрипнула.
Сам вампир появился в проеме беззвучно. Он был одет в привычную форму Запорожского казачьего войска, но с обычным человеком его спутать уже невозможно. С каждым месяцем вампир все больше походил на тех стригоев, с которыми я имел сомнительное удовольствие близко общаться в Валахии. Это был крайне опасный зверь и, что самое неприятное, слабо предсказуемый.
– Начинаем, – обратился я к Мыколе, внимательно наблюдая за его реакцией.
Стригой кивнул и, сделав три шага вперед, застыл в ожидании.
Первый спарринг мой. Выхватив из ножен кинжал, я как можно стремительнее скользнул к вампиру и провел серию резких уколов. Он увернулся от всех атак и лишь обозначил ответные удары выступившими на пальцах когтями.
Мой животный инстинкт вопил благим матом о том, что все это – безумные, запредельно опасные игры, но разум и холодный расчет все же брали верх над паранойей.
Наш тренировочный бой продлился всего пару десятков секунд, заставляя меня работать на пределе своей естественной скорости. «Крыльев» я не активировал. Этот этап мы прошли уже давно. Под разгоном мне хоть и с трудом, но все же удавалось справляться со стригоем. Пока.
Увы, в отличие он набирающего силу вампира, мои умения были статичны. Это вам не абилка из компьютерной игрушки. Мой предел – четыре секунды реального времени без малейших надежд на развитие дара. Да еще и этот неприятный откат. Впрочем, если использовать «крылья» не чаще раза в сутки, все не так уж плохо.
Работа на пределе быстро вымотала организм, и я отскочил назад, пытаясь выровнять дыхание.
– Чиж, теперь ты, – отдышавшись, приказал я.
Парень все еще отчаянно боялся стригоя, но важнее то, что у него все же получалось переступать через свой страх. В отличие от меня, Чиж орудовал двумя кинжалами, которые мы с Корнеем Васильевичем долго подбирали для парня. Это были тычковые клинки по десять сантиметров длиной.
Осипка шустрой куницей скакнул к вампиру и заработал оружием со скоростью швейной машинки. При этом он не забывал постоянно двигаться и даже иногда умудрялся уходить от выпадов стригоя. Не думаю, что Мыкола делал ему хоть какие-то поблажки.
Парень явно быстрее меня и гибче, что уже хорошо. Жизнь у него была непростой, да и будущее вряд ли будет особо мирным, так что пусть готовится.
Впрочем, сейчас я больше наблюдал не за Чижом, а опять же следил за реакциями вампира.
Вроде все хорошо. Пока…
– Закончили, – скомандовал я, и Чиж кузнечиком отскочил от противника. – Благодарю, Мыкола, можешь быть свободен.
Стригой растворился во тьме, не забыв перевернуть ведро вверх дном, а я отправился заполнять таблицу наблюдений.
Несмотря на непродолжительность тренировки, душ мне все же понадобился, потому что упарился я неслабо. После водных процедур, свежий и румяный, я уселся за стол в кабинете.
По совету профессора Нартова я вел систематические наблюдения за поведением стригоя и по указанным маркерам отслеживал его адекватность.
Хотя, по мне, адекватность и упыри – вещи совершенно несовместимые.
Поначалу было тяжко. На Мыколу накатывали волны хандры и ярости. Его память о прошлой жизни взвинчивала до предела нервы, или что там вместо них у упырей. Даже за состоянием неживого тела приходилось постоянно следить и говорить стригою о том, что его одежда испачкалась или что от него неприятно пахнет. Сейчас у Мыколы с этим проблем нет – энергент-симбионт развился достаточно, чтобы без проблем контролировать состояние тела-носителя. По упыриным стандартам – это запредельная скорость развития новообращенного упыря, ставшая возможной только благодаря сохранению памяти казака-характерника в момент приживления энергетической личинки стригоя. И все же не стоит себя обманывать – под боком у нас жил не порывистый и веселый юноша, каким он был когда-то, а очень опасная тварь, хоть и с остатками памяти живого человека. Если верить Дракуле, душа казака уже давно отправилась в рай.
