«А по-человечески любить друг друга нельзя? Обязательно с шекспировскими страстями?» — раздраженно подумал Андрей, но говорить старался максимально спокойно:

— Ну и зачем было бежать? Нельзя нормально все объяснить? Вся эта война, — князь указал пальцем за окно, — по вашей милости.

— Ты бы никогда не позволил нам быть вместе, — взвизгнула Лена.

— Леша, это я тебе задал вопрос. Ты мужчина и должен отвечать за свои поступки сам, — с большим трудом сдерживая себя, сказал Андрей, уже понимая, что разговор ни к чему не приведет.

— Я так решил! — гордо вскинул голову парень. — Или все аданаилы стали рабами Убивца?

— Нет, никого силой держать я не намерен. Просто хочу удостовериться, что ты понимаешь, куда собрался идти.

— На войну за людей, — гордо ответствовал Студент, и Андрей заметил, как Лена одобряюще сжала ему руку.

«Ой как все запущено…»

— Что-то я не видел, чтобы ты рвался со мной в поход.

— Это была не война, а ваши личные дела.

— А Командор, приковывающий к пулеметам детей, значит, печется о всеобщем благе?! — не сдержался Андрей и тут же остановил рвущееся из влюбленной парочки недовольство. — Все, прекращаем разговоры. Сейчас возвращаемся домой, а потом еще раз попробуем нормально поговорить.

— Ты не имеешь права! — снова вставила свое «веское», как минимум для Студента, слово Лена.

«Ах ты, сучка!» — подумал Убивец и сдерживаться уже не стал:

— Леночка, ты забыла, кто я?! Я — Убивец. Если вами руководили гормоны и дурость, то завтра же отправитесь на все четыре стороны. Но если выяснится, что все это продуманная операция и все, кто погиб при штурме Демидова, на вашей совести, то я лично прострелю вам ваши тупые бошки. Это понятно?!

«Понятно», — прочитал ответ в испуганных глазах молодежи Андрей.

Второй подход к обузданию гормонального взрыва он сделал примерно через сутки, уже в казематах. Два здания — бывший магазин промтоваров и комбинат бытовых услуг — совсем недавно были объединены кирпичными стенками и отданы в ведение следственного отдела. Именно эти два дома привлекли внимание Быстрицкого обширными подвальными помещениями. То, что получилось в итоге, было названо «казематами». До этого в казематах обитали только «вампиры», а теперь туда добавились «жертвы» самодержавного режима — Краснов, его приближенные, а также «сладкая парочка».

Вторая встреча с Леной произошла, так сказать, «тет-а-тет». Что-то в глазах девушки подсказало Андрею, что с этой любовью не все так просто.

— Ну здравствуй, Джульетта, — ехидно поздоровался Андрей, входя в подвальную камеру.

Это было не узилище, а допросная комната для самых строптивых — металлический стол и две табуретки прикручены к полу, а серые стены навевали «нужные» мысли. Влюбленных до этого момента держали хотя и порознь, но в нормальных условиях.

— Да пошел ты!

— Фу, Лена, как грубо. Мы же все-таки не чужие люди, и зла я тебе не делал. Или все же делал?

— Ты предал меня, — сразу нахохлилась девушка. Сейчас она мало напоминала тихую, но все же решительно настроенную лучницу, которую помнил Андрей. Короткая мальчишеская стрижка сменилась косой, а в глазах поселился неутихающий огонек недовольства жизнью.

Год назад они вместе бегали по лесам от эльфов и отбивались от того же Краснова. Однажды Лена даже спасла Андрея, пойдя на убийство человека. А сейчас они стали врагами.

«Я уже потерял Батю, а теперь еще и она…» — подумал Андрей и вздохнул.

— Ты изменилась, Лена, и мне очень жаль, если я в этом хоть как-то виноват.

— Думаешь, не виноват? Ты морочил мне голову, строил глазки, а стоило появиться Надьке — как тут же отвернулся. Ты плюнул мне в душу, Убивец!

— Значит, так ты видишь то, что произошло? — спросил Андрей, понимая, что уверения тут не помогут.

— Я все вижу так, как оно было.

— И других вариантов нет?

— Нет!

Некоторое время они яростно смотрели друг другу в глаза.

«Как жаль, что все так получилось, — хотел было сказать Андрей, но промолчал. — Ну что ж, значит, судьба у меня такая — терять друзей. Ход номер два».

— Я не буду оправдываться и убеждать тебя в чем-либо. Все равно не поверишь.

— Не поверю! — Лена завелась окончательно. Она теряла над собой контроль, и Андрею было немного стыдно пользоваться ее состоянием.

— Можешь не верить, но Студента я тебе не отдам. Точнее, не тебе, а Бате. Аданаилы стали мне братьями, и я не позволю проводить над ними опыты. Даже во благо всего человечества.

— Ты не сможешь ничего сделать. На цепь ведь не посадишь? А если убьешь меня, он тебя проклянет! — злорадно улыбнулась Лена, если ее оскал можно было назвать улыбкой.

— Лешка не дурак и все поймет.

— Твой Леша сущий телок и думает не головой, а одним местом, как и все мужики. Даже если Батя выцедит из него всю кровь по капле, он будет смотреть на меня влюбленными глазами, а ты… — Внезапно Лена замолкла и настороженными глазами уставилась на печально улыбнувшегося Андрея. Ее взгляд заметался по камере, а затем опять вернулся к собеседнику. — Какая же ты тварь, Убивец. Ненавижу!

Лена резко отвернулась к стене, понимая, что эту партию она уже проиграла. Андрей с грустью посмотрел на вздрагивающие плечи девушки.

— Может, ты когда-нибудь успокоишься и вспомнишь мои слова. Мы были друзьями, и я всегда буду благодарен тебе и за дружбу, и за спасение жизни. Возможно, я что-то и сделал неправильно. Если так, прости меня. — Тихо вздохнув, Андрей вышел из камеры.

Поднявшись этажом выше, он вошел в кабинет, где за столом перед маленьким монитором сидели Быстрицкий и Студент.

— Леша, то, что я сделал, было не совсем порядочно, но другого выхода не было. Если хочешь, можешь уехать с ней к ее начальнику или куда-нибудь еще. Но перед этим расспроси Зверя о том, что мы видели в Венгрии.

Дожидаться ответа от совершенно растерянного парня он не стал.

…Перескочив через заросшую еще в довоенное время узкоколейку, бэтэр выехал на территорию узловой станции. Здесь, в отличие от города, уже началась бурная жизнь. Точнее, она и не заканчивалась. Трудовые бригады практически круглосуточно занимались разгрузкой скопившихся на станции вагонов. К счастью, единственный состав с бензином находился практически на выезде, и взорвавшиеся две цистерны не сожгли всего добра, волею судьбы доставшегося выжившим людям. С теми силами, которыми на данный момент располагал князь, можно было даже наведаться в Брянск, но пока хватало и станции. Именно «пока» — ввиду новой информации, человеческому анклаву понадобятся не только продукты и стройматериалы, но и кое-что еще. Вот за этим «кое-чем» колонна и направлялась, но не на станцию, а немного дальше.

Подняв облако пыли, бэтэр остановился перед главной железнодорожной линией, по которой в этот момент двигался дизель-локомотив с тремя пропановыми цистернами. Андрей с легкой улыбкой посмотрел на то, что в принципе не должно было иметь права на существование: в «новом мире» цистерна не должна была остаться целой, а локомотив подвижным. К тому же находиться рядом со всем этим, по мнению любого здравомыслящего человека, должно было быть очень опасно. Похоже, именно об этом сейчас думал машинист, высунувшийся в окно дизельного локомотива. Его бледное и вспотевшее лицо говорило о том, что машинист ни на секунду не поверил заверениям Стармеха. Страх слишком сильно въелся в человеческий мозг, и, несмотря на всю основательность логики рассуждений профессионала, люди панически боялись всего взрывоопасного.

К счастью, страх не всех вогнал в ступор, и нашлись энтузиасты, не смирившиеся с таким положением вещей. Как оказалось, «ларчик открывался просто». Если воздействие «Песни Хаоса» на взрывчатые вещества было двояким — искра и детонация, — то транспорт загореться от простой искры не мог, взрывалась смесь паров топлива и воздуха. Еще после войны многие заметили, что автомобили с полными баками так и не взорвались, осталась целой и большая часть дизелей. Но это происходило осенью и зимой.