Меня узнали сразу же, даже в форме матроса, и неудивительно – в небольшом Топинске не то что каждая собака знает странного новгородца, а пожалуй, и кошки с мышами тоже. До Топинска меня прокатили в полном комфорте и в кредит – потому что от пятидесяти рублей остался всего рупь с копейками.
И все же паранойя будоражила меня не напрасно – не успел я обрадовать своим цветущим видом обитателей пожарной каланчи, принять душ и, одевшись во все чистое, усесться за праздничный стол, как наверху в моем кабинете противно задребезжал телефон. Звонил мой бывший начальник. Дмитрий Иванович скорбным голосом объявил, что на меня имеется ориентировка с приказом немедленно взять под стражу. Выдержав театральную паузу, Бренников попросил меня не подставлять бывших коллег и не гулять по городу слишком уж внаглую.
Что и требовалось доказать. Уверен, что во Владивостоке, да и в Омске тоже, такие щадящие условия ареста мне не светили бы даже при самом примерном поведении.
За время вынужденного отдыха я успел написать на имя генерал-губернатора полный отчет о своих китайских приключениях. Причем во всех подробностях, за исключением случая на «Бекасе». Может, это и ошибка, но свое слово я стараюсь держать. Мое дело ловить убийц, а жадными капитанами пусть занимаются Особая канцелярия и Имперская контрразведка.
Через три дня тот же Дмитрий Иванович, заглянув на рюмку чая, сообщил мне о снятии ареста и вызове на ковер к генерал-губернатору.
За самоуправство и, как выразился князь, дурное геройство всыпали по первое число, но как-то без огонька. Там же я узнал, что ничего страшного своей самодеятельностью в дипломатических отношениях двух империй не порушил – за два дня до моего попадания на ковер через Омск в Москву проследовало посольство Цинской Империи.
Но финальную точку в этой истории поставило происшествие, случившееся через три дня после моего возвращения из Омска.
Проснулся я от жуткого грохота и в первый момент подумал, что это землетрясение, которых в Топинске отродясь не было. Затем по знакомым звукам понял, что это беснуется Кузьмич. Похоже, у нас гости. В грохоте явственно слышалось рычание обернувшегося Евсея, а вот Леонард почему-то молчал, и это наводило на определенные мысли.
Когда я в одних портках, но с револьверами в обеих руках спустился в гостиную, там уже воцарилась тишина.
– Убег, кошак драный, – раздосадованно прорычал Евсей.
Он тоже был в одном исподнем и только что закончил обратную трансформацию. Из-за ведущей в сени двери показалась седая голова оружейника с крупнокалиберным дробовиком в руках, а за моей спиной раздался топот ног Чижа.
Вот и чудненько – все целы.
За кота я особо не переживал, хотя и он через секунду виновато выглянул из-под шкафа. Ну а домовому вообще ничто не угрожало, к тому же он до сих пор не успокоился – в стенах и печке все еще что-то потрескивало. В общем, ночной визит незваного и оставшегося неизвестным гостя мы перенесли без особых последствий. Оставалось два вопроса – почему посетитель так старался сохранить свое инкогнито и что за сундук стоит на нашем обеденном столе?
Как и полагается, оружейник первым заметил обновку:
– Игнат Дормидонтович, думаете, это адская машинка?
– Понятия не имею, Корней Василич. Надо проверить.
– Вот сейчас и проверим, – хмыкнул оружейник и захромал на своем протезе обратно в гараж.
Мне кажется или у него новая модификация искусственной ноги? Совсем я отстал от топинской жизни.
Вернулся оружейник с каким-то крючком и мотком веревки. Осторожно осмотрел замок и удовлетворенно хмыкнул:
– Не заперто, ну и ладненько.
Затем Корней привязал конец бечевки за торчащую над крышкой украшенного драконами сундучка ручку и протянул веревку к печке. Там закрепил принесенный с собой крючок и уже через него протянул бечевку к дверям в сени.
– Вы бы вышли из дома от греха подальше, – предупредил нас оружейник.
Я никуда уходить не собирался, как и Евсей, а у нашего юного помощника согласия никто и спрашивать не станет:
– Чиж, быстро на улицу.
– Ну-у…
– Бегом, кому я сказал!
Наконец все приготовления завершены, рывок за бечевку, и… ничего не произошло, кроме того что я сумел рассмотреть целую гору китайских золотых монет с квадратной дыркой посредине. А еще сверху лежал бумажный свиток.
Ну что же, поинтересуемся, что нам там пишут из Цинской Империи.
С первых же строк, к моему удивлению написанных по-русски, стало понятно, что это послание от Вейдуна, хоть он и пытался шифроваться по максимуму:
«Долгих лет благоденствия и крепкого здоровья вам, уважаемый Игнат Дормидонтович. Пишет вам сын бедной жертвы Уссурийской замятни. Для начала спешу выполнить поручение, данное мне одной пожилой дамой, чей чарующий взгляд вы должны помнить…»
Ну да, забудешь тут. Черные глазки имперской ведьмы мне даже пару раз приснились, заставив проснуться в холодном поту.
«…Она просила передать вам небольшой гостинец от своей госпожи и ее благодарность за помощь в решении щепетильного вопроса. Сама она по вполне понятной причине сделать этого не может…»
Ну да, где я, а где вдовствующая императрица. Не станут же мне в открытую выдавать медали за убийство императорского кузена. Но я не в обиде, потому что вместо золота вполне могли прислать и киллера с удавкой.
«…Также ваша добрая знакомая передает от себя перстень, который в случае нужды позволит вам без препон обратиться лично к ней…»
Вот уж без надобности. Надеюсь, ноги моей в Китае больше не будет.
«…Я также решил не отставать от нашей теперь уже общей знакомой и к кольцу прилагаю бирку от себя. Теперь любой член нашего союза поможет вам в беде или нужде. Поверьте, я имею право говорить за всех, потому что мы с вашим компаньоном по ночным прогулкам крепко держим в руках наследство нашего Учителя. На этом прощаюсь с вами, надеюсь, не навсегда. В стотысячный раз благодарю небо за то, что имел великую честь узнать столь достойного воина и, надеюсь, друга».
Финальная часть письма сначала обрадовала меня тем, что Шен все-таки выжил. Затем я удивленно хмыкнул, понимая, что Вейдун из простого кладовщика за пару дней вскарабкался на уровень главы как минимум отделения большой организации. А учитывая его новое знакомство с императорской ведьмой, которая наверняка допрашивала и Вейдуна, и Шена, ребята далеко пойдут. Но настоящий шок у меня вызвало содержание небольшого шелкового мешочка. Да, перстень с изумрудом оказался очень красив, но я его наверняка продам – хватит с меня восточной экзотики. А вот вид золотого брелока треугольной формы с непонятным иероглифом посредине заставил меня сначала задуматься, а затем обозвать себе идиотом.
Ну конечно! Я же когда-то читал об этом! Союз Человека, Земли и Неба. Три гармонии! Триада, чтоб ее!
Докатились, господин видок, теперь у нас в друзьях целая организация уголовников. Не знаю, чем они занимаются в этой реальности и времени, но точно не цветы разводят или крестиком вышивают.
– Ну и чего стоим посреди ночи? – не очень-то справедливо выплеснул я раздражение на соратников. – Чего не спим?
– Так тут же не меньше пуда, – немного невпопад восхищенно выдохнул оружейник, непонятно как успевший оценить вместимость сундучка.
– Корней Васильевич, с каких это пор вы начали считать чужие деньги?
Оружейник смутился и, кажется, немного покраснел. Он тут же похромал обратно в свою обитель, мимоходом шлепнув Чижа по шее и направив его на лестницу. Евсей лишь понятливо кивнул и ушел к себе.
Ну и что мне теперь делать с этой грудой золота? Хорошо хоть это деньги не от триады, хотя чистого золота в этом мире не бывает по определению.
– Кузьмич, – позвал я домового, и он тут же материализовался у печки, – будь другом, припрячь монеты на время.
Полупрозрачный человечек кивнул и тут же растаял. Внезапно одна из лежащих сверху монет выпрыгнула из ларца. Покатилась сначала по столешнице, а затем, упав вниз, по полу. В итоге она исчезла где-то за плинтусом.
