Здание осталось целым: как заметил Андрей, эльфы вообще старались ничего не уничтожать — они изменяли все под себя и имели достаточно долгую жизнь, чтобы увидеть, как природа с их помощью растворяет в себе следы старого мира. Подобная участь постигла и дом на набережной Бранли. В подвале, куда вывалился перемазанный пылью Андрей, мало что говорило о присутствии новых хозяев. Все вокруг было знакомо и привычно, но когда он подошел к лестнице, ведущей из подвала на первый этаж, то понял, что находится не в Рязани. Все — и стены и ступени лестничного пролета — покрывал слабо светящийся мох нежно-розового цвета — этакая мечта Барби. Мох, несмотря на немалую длину, не свисал, а топорщился, как прическа Эйнштейна.

«Интересно, что бы сказал великий физик, увидев подобные чудеса?» — мысленно прокомментировал возникшую ассоциацию Андрей. Чем ближе он подходил к своей цели, тем спокойнее становился, иногда позволяя себе отвлеченные мысли.

Убивец шагнул на лестницу, и на этом вся фантастическая красота закончилась. Мох сразу же скукожился и осыпался серым пеплом. Теперь лестница вновь выглядела самой собой — бетонной и грязной. Андрей замер, выжидая реакции жильцов на гибель солидного участка мха, но так ничего и не дождался.

Лестничный пролет Убивец прошел за считаные секунды, попутно угробив почти все это розовое великолепие. При этом он проверил состояние своей антимагической ауры — как оказалось, она серьезно увеличилась. То, что в начале достигало десяти-пятнадцати сантиметров, превратилось в поле, распространявшееся от его тела не менее чем на метр, — именно на таком расстоянии рассыпался мох впереди шагающего аданаила. Неизвестно, что стало причиной изменений. Задумавшись о природе своего дара, Андрей почувствовал мягкий отзыв висящего за плечами клинка, и это вызвало очередной вопрос. Что же случилось с мечом эльфа? Слишком уж родным стал для Убивца клинок, сделанный чужой расой. Андрей вытащил из заплечных ножен своего не раз проверенного друга и бросил вперед. Меч мягко упал на мох, который тут же рассыпался в пыль, с точностью до миллиметра показывая, насколько распространяется антимагическая аура клинка.

«Интересно, это надолго или без контакта со мной все пройдет?» — подумал Андрей, удивляясь такому научно-исследовательскому интересу, особенно в таком неподходящем месте, практически за несколько минут до смерти.

«Что-то ты расслабился, Убивец. Жить захотелось?! Так вот хочу тебя расстроить — не получится», — сам себя «обнадежил».

Это помогло — он встряхнулся и пошел дальше, подобрав по дороге клинок.

На первом этаже все «благоухало» разными красками и формами. Но как только Андрей выглянул в проем двери, эта благодать сразу же поблекла.

«Да уж, сейчас меня только слепой не увидит. Интересно, а почему меня никто не ловит?»

Идти по лестнице, судя по ее «разноцветью», было опасно: первый же прохожий поднимет такой вой, что на острые уши встанет весь город. Но в голове Убивца появилась другая идея. Он вновь спустился в подвал и нашел шахту лифта. Это и был прямой путь на крышу.

Лифт стоял на первом этаже. К счастью, панель в полу легко поднималась — то ли сгнили крепления, то ли так и положено. Двери лифта оказались закрыты, поэтому никто из новых обитателей дома не увидел аданаила, вылезающего из пола странной коробки. Так же легко снялась крышка монтажного люка, и перед Андреем предстал колесный блок с двумя толстыми тросами. Лазить по тросам — это не подъем по канату в школе, но всему приходится учиться в первый раз…

Здание оказалось девятиэтажным, поэтому наверх Андрей добрался, изрядно запыхавшись и успев в очередной раз проклясть все на свете. Когда вышел на крышу, он понял, что попал в анимационный мир — других ассоциаций, кроме «Алисы в стране чудес», у него не оставалось: то, что представлял собой центр Парижа, не лезло ни в какие, даже самые фантастические рамки. Это был сон какой-то, потому что в реальной жизни таких красок и форм просто не могло существовать. Все, что удивляло его по пути в Город Грез, еще хоть как-то можно было соразмерить с реальностью, но ЭТО… Контраст был ошеломляющим, особенно если учитывать то, что в самом Париже Андрей ни разу не выходил на поверхность.

В случае со своей столицей эльфы изменили своей нелюбви к человеческим строениям. Они поселились в Париже и изменили этот город до неузнаваемости. Высокие башни и растительные стены невообразимых размеров и форм возвышались вокруг ошеломляющим мозг пейзажем. Все это жужжало, пело и бурлило жизнью и движением. Андрей чувствовал себя словно мышь на улице мегаполиса.

«Но очень опасная мышь», — злобно улыбнулся он и повернулся в сторону, где должно было стоять творение великого инженера.

Эйфелевой башни он не узнал, и если бы не карта, не поверил бы, что основой для гигантского цветка стала именно эта конструкция. Белоснежный, закрученный, как рог единорога, конус терялся своей вершиной где-то в синеве неба, а огромные лепестки, отходившие от основания башни, делали дом с человеком на крыше игрушечным, а самого человека даже не муравьем, а пылинкой.

Андрей осмотрелся вокруг и понял, что подобрался ближе некуда. Здание, в своей новой жизни напоминавшее большую клумбу, стояло меж двух лепестков, один из которых уходил в сторону Сены, а второй с запасом накрывал проспект Бурдоне.

Из состояния полной прострации Андрея вырвал писк за спиной. Писк напоминал мышиный, может, поэтому Убивец среагировал на него, как кот. Он прыгнул, разворачиваясь уже в полете, и приземлился прямо на фэйри. Уродца он почти раздавил, не говоря уже о воздействии антимагической ауры.

«Помни — тебе нужен язык», — привел себя в чувство Андрей и осмотрелся. В глаза сразу же бросилась метровой ширины просека в благоухающем саду дома-клумбы. Впрочем, след аданаила не был таким уж безжизненным: некоторая часть травы и даже пара цветочков росли себе дальше, как ни в чем не бывало. Среди них Андрей заметил обычный одуванчик и улыбнулся ему, как родному. Вот только улыбка получилась кривоватой — за месяц «дикого» похода Убивец разучился это делать.

Он подошел к парапету, на котором торчало нечто обросшее плавно изогнутыми ветками, и лег рядом. Растительность моментально пожухла и обнажила пузатые столбцы ограждения. В очистившемся проеме открывался прекрасный вид на королевский дворец. Андрей снял рюкзак и улегся на живот, ворочаясь, чтобы устроиться поудобнее. Части «винтореза» впервые за месяц покинули рюкзак, оставив его практически пустым: на дне лежали только банка тушенки, шоколадка, маленькая бутылка минералки и початый пакет чипсов. Несколько минут ушло на то, чтобы проверить оптику, снять с шеи заветный мешочек и в сотый раз осмотреть единственный патрон, и так уже изученный до мельчайших царапин.

— Ну что, брат, поработаем? Ты уж меня не подведи, — прошептал он маленькому цилиндрику.

Проводить кровавый ритуал было еще рано — мало ли когда появится цель. Теперь ему оставалось только ждать. Либо сирена выйдет на балкон первой, либо его найдут местные охранники. И было уже не столь важно, какое событие произойдет сначала, потому что он все-таки дошел. Андрей вдруг почувствовал смертельную усталость и в то же время необычайный покой. Его больше ничто не волновало, он уже никуда не спешил.

Достав из рюкзака плитку бог знает когда просроченного шоколада, он засунул ее в рот и приник к прицелу. Оптика внимательно ощупала витую башню и нашла широкий проем с балконом. Именно на этот балкон пленный фэйри указал как на ориентир покоев короля и сирены. Андрей прикинул приблизительную структуру спрятанной внутри огромного пестика Эйфелевой башни и понял, что кабинет короля находится где-то над второй секцией металлической конструкции.

Минуты утекали за минутами, как песок в клепсидре, но ничто не могло потревожить Андрея, буквально плавающего в море покоя. Это было даже не ожидание, а практически нирвана. Ему казалось, что он уже рядом с Лизой — стоило лишь протянуть руку. Его убьют сразу при обнаружении, в этом Андрей не сомневался: слишком уж велик страх перед аданаилом. На секунду ему даже стало жаль, что эльфы боятся не его самого, а всего лишь мифа о ком-то далеком.