Несмотря на все потрясения, Андрей все же оставался в сознании. Мир вокруг подернулся дымкой и казался каким-то нереальным. Он с равнодушием смотрел на выбегающих из леса соратников и на их странное поведение. Вини, Сурок и даже прихрамывающий Акира застыли на опушке, почему-то подняв руки вверх, а Света спряталась за их спинами. Любопытство все же прокралось через застилающий разум туман, и Андрей повернул голову. Последнее, что он увидел, — это смотрящее прямо в лицо острие арбалетного болта.

В следующий раз Корчак пришел в себя от тряски. Он приподнял голову и увидел, что его везут на обычной телеге. Возле древнего транспортного средства шли Сурок и Вини, а рядом лежал Батя. Ната по-прежнему находилась в объятиях Андрея, Акира сидел на заднике телеги спиной вперед. Убедившись, что все в относительном порядке, Убивец опять выключился.

Через некоторое время он проснулся — именно проснулся, а не очнулся, при этом был полон сил и без малейших следов дискомфорта внутри. Первое, что бросилось в глаза, — это темнота вокруг. Ночной мрак за окном рассеивал лишь слабый свет луны, он же немного освещал небольшую комнату с единственной кроватью больничного образца. Тревожная мысль вспыхнула в голове и тут же облегченно ушла: разгрузка с боезапасом по-прежнему находилась на нем. К тому же кто-то позаботился о неосторожно вскрытых венах — на левом запястье красовалась аккуратная повязка.

Поза, в которой пребывал Андрей, была непривычной, но достаточно удобной. Он полулежал на кровати с высоко поднятой верхней частью и удерживал в объятиях теплое тело. Ната была в сознании. Андрей в очередной раз удивился тому, насколько красивыми глазами наградил Бог его боевую подругу.

— Ты давно не спишь? — спросил он, пристально вглядываясь в лицо девушки.

— Нет, пару минут, — тихо сказала она и слабо улыбнулась. — Андрюша, а ты красивый.

«Блин, опять, мне что, душещипательного разговора с Леной было мало?» — обреченно подумал он, но вслух сказал совершенно другое:

— Конечно, а еще я очень умный и обаятельный. Как ты себя чувствуешь?

— Слишком хорошо, поэтому у меня есть к тебе просьба.

— Что случилось? — сразу напрягся Андрей.

— Ничего особенного, поцелуй меня, — как-то слишком спокойно сказала Наташа. Она не выглядела ни взволнованной, ни смущенной.

— Ната, ты же знаешь, что между нами… особенно сейчас… и я… — задергался Убивец, совершенно не зная, что сказать. С Леной все было намного проще, а вот что ответить Наташе? Он уже понял, что могут значить слова «слишком хорошо». Это была агония — момент, когда отступает даже боль.

— Дурачок, я не люблю тебя, просто меня давно никто не целовал, — слабо улыбнулась Наташа и щелкнула Андрея по носу.

Спазм сжал его горло, и он несколько раз моргнул, не давая выступить слезам.

— Ну а почему же тогда ты все это время жалась ко мне по ночам?

— Потому, что рядом с тобой безопасно. Когда пришли эльфы, я спала в общаге. У нас были отборочные соревнования на Европу. Мы славно погуляли, и утром я проснулась только после того, как в коридоре заревел орк. Нашу с Анькой комнату они пропустили, и меня не нашли под кроватью лишь чудом. Когда они ушли, я вылезла и в соседней комнате увидела Витьку. Он был классным стрелком и вечно бегал за мной. А я крутила им как хотела. Андрюша, я — стерва, к тому же не такая хорошая и чистая, как вы с Вини думаете. Я спала с тренером и один раз с судьей — просто так, из-за выгоды. Но это уже все равно. — Дыхание Наташи становилось более хриплым, но она упрямо продолжала: — Витька умер во сне: в него запустили фаерболом и сожгли вместе с кроватью. С тех пор я боюсь уснуть и не проснуться. А рядом с тобой спокойно. Поэтому я и жалась по ночам. Извини, но любовью здесь и не пахнет. Не умею я любить, Убивец, впрочем, так же, как и ты.

Слишком длинный монолог, похоже, исчерпал ее последние силы. Наташа смогла лишь прошептать:

— Поцелуй меня, пожалуйста.

Корчак не знал, что делать, но бездействовать в такой ситуации было невозможно. Он нагнулся и поцеловал мягкие, хоть и немного растрескавшиеся губы. Ната сильно сжала его в объятиях, а потом расслабилась. Он оторвался от теплых губ и посмотрел Нате в лицо. Ее глаза были закрыты, казалось, что девушка затаила дыхание от удовольствия. Но прошла минута, затем другая, а вдоха так не последовало.

— Помогите! Кто-нибудь! Помогите! — Внутри Андрея разлился какой-то запредельный холод и тоска. Он завыл от беспомощности. Множество фильмов, в которых кто-то кому-то делал искусственное дыхание и массаж сердца, ничем не могли помочь далекому от медицины парню. Для обычного человека этот процесс больше напоминал какой-то религиозный ритуал. Поэтому оставался лишь крик.

Убивец не особенно надеялся, но помощь все же пришла. В комнату вбежала пожилая женщина, одетая в докторскую робу западного образца, и пара молодых девушек. Девушки держали в руках по химическому светильнику. Женщина жестом приказала ему убираться, дождалась, пока Андрей спрыгнет на пол, и опустила горизонтально верхнюю часть кровати. Девушки положили тело Наташи ровно, а женщина тут же принялась делать массаж сердца. В это время одна из них накачивала воздух в легкие пациентки с помощью полупрозрачной груши с маской.

Корчак смотрел на все происходящее и пытался вызвать в душе чувство надежды, уже зная, что этой самой надежды нет и быть не может.

Через несколько минут женщина подтвердила эту страшную догадку. Она повернулась и печально покачала головой. Андрей посмотрел на Наташу. На душе стало невыносимо тоскливо, и вновь захотелось уйти из этого мерзкого мира.

«Все, хватит», — подумал он, повернулся к выходу и тут же наткнулся на взгляд Вини. В этом взгляде смешалось все: и боль, и ненависть, и, как ни странно, понимание. С трудом разорвав зрительный контакт, Вини подошел к кровати и погладил Нату по волосам. Было видно, что он хочет наклониться и поцеловать девушку, которую, похоже, любил слишком сильно. Но маленький егерь сдержался. Убивец вспомнил слова Арамиса из пресловутого фильма и понял, что ничего лучше все равно не придумает. Он подошел к Вини и положил руку на плечо поникшего егеря:

— Нам пора, Вини, они сделают с телом все, что нужно, а ее душа, увы, уже далеко.

В одной из комнат трехэтажной больницы чьи-то умелые руки сложили большой камин, и сейчас в нем горел огонь. Пламя весело плясало на сосновых поленьях, освещая угрюмые лица. Четверо бойцов смотрели на огонь и молчали, молчали вот уже больше часа. Внутри Андрея было пусто, но, как ни странно, он чувствовал себя увереннее и даже спокойнее — решение было принято, и все ошибки остались позади.

— Что случилось, пока я был без сознания? — Корчак спросил это не из любопытства, а просто потому, что считал молчание слишком затянувшимся.

Вопрос был адресован Вини, но тот лишь свирепо посмотрел на Убивца и промолчал. Ответил Сурок:

— Когда ты завалил того резкого эльфа, из кустов полезли люди в комках и с арбалетами наперевес. Мы подумали, что теперь уже точно все — отбегались, но, как ни странно, обошлось. Мы с ними поговорили, и тебя с Батей погрузили на телегу.

— Поговорили? Интересно, а на каком это языке вы поговорили? — удивился Андрей.

— На русском, вообще-то Вини и немецкий знает, но там командовал русский.

— Еще говорят, что это евреев везде полно, а тут, куда ни ткнешься, вечно на русского попадешь, — попытался пошутить Корчак, но сам уже понял, что шутить у него не получается, да и вряд ли когда-либо получится. Поэтому он продолжил расспросы: — Где мы?

— Коммуна Дойч-Ваграм — хоть название знакомое, поэтому и могу выговорить.

— Чем это, интересно, малюсенький городок настолько знаменит, что даже ты знаешь его название?

Задевать Сурка Андрей не собирался, это получилось как-то мимоходом. Егерь сразу же надулся, но за него ответил голос из-за спины:

— Здесь родился Гастон Глок и до недавних пор работал основной завод по производству пистолетов «глок».