Андрей, «обнюхав» главное сокровище, присмотрелся к другим товарам. Выбор в небольшом сельском магазинчике поражал своим разнообразием. Здесь были всевозможные батарейки, куча всяких телефонов, одежда и продукты сельского происхождения. Вот только ни оружия, ни консервов на прилавках не оказалось. Владельцем всего этого изобилия был здоровенный тип, выглядевший так, словно сошел с советского плаката, клеймящего кулацкую прослойку населения. Косая сажень в плечах и щербатая улыбка как-то не вязались с образом услужливого продавца.

— Что, понравилась штучка?

— Да, вещь неплохая. Сколько за нее?

— Штука баксов.

— Не дороговато ли? — спросил Андрей, в голову которого начали постепенно заползать нехорошие мысли. Лишь теперь он отметил, что слишком уж много вокруг странностей: непривычные для сельской местности вещи, уверенное поведение жителей забитой деревни, да и сам продавец с каждой секундой нравился ему все меньше и меньше, несмотря на показное радушие.

— Давай за пятьсот, я еще кое-что у тебя прикуплю, так что касса будет неплохой, — предложил Андрей, стараясь выдерживать ровный тон.

— Давай, — легко согласился продавец, и это еще больше настораживало.

— Хорошо, еще я возьму пуховик, коробку пальчиковых батареек и вон те меховые унты. Какого они размера?

— Сорок четыре, — ответил продавец, посмотрев на подошву темно-серых унтов.

— Нормально, больше — не меньше. — Андрей старался беззаботно улыбаться, но его настроение продолжало ухудшаться. — Сколько за все?

Звероподобный продавец достал из-под прилавка огромный калькулятор и сноровисто защелкал кнопками. Пока он считал, Андрей еще раз осмотрелся вокруг. Магазинчик был еще советской постройки, обклеенный кафелем и с огромными холодильными витринами. Но сейчас холодильники были выключены, а их стекла затянуло паутиной и пылью. Как ни странно, посреди потолка висела одинокая лампочка, которая горела тусклым подергивающимся светом. Вид лампочки напомнил еще кое о чем.

— Еще коробку лампочек для фонарика. Есть такие?

— Есть, — не поднимая глаз, ответил продавец. Сделав еще пару щелчков, он посмотрел на Андрея и озвучил цену: — За все две тысячи баксов.

Невысокая, а главное, ровная цена окончательно развеяла сомнения Андрея.

С собой у него было пять тысяч долларов — все, что хранилось в семейном сейфе. Он запихнул деньги в рюкзак, не предполагая, что они ему вообще понадобятся. Рюкзак лег на подоконник, но чтобы добраться до денег, Андрею пришлось сначала выложить вязку с ножами. Боковым зрением он увидел, как вытянулась шея у продавца. Стараясь прикрыть пачку денег своим телом, он достал двадцать стодолларовых бумажек и отдал продавцу. Тот небрежно сунул деньги в карман меховой жилетки и вопросительно поднял кустистые брови.

— Все или еще чего-то надо?

— Нет, вроде все, да и деньги почти закончились, — попытался схитрить Андрей, но по щербатой улыбке собеседника понял, что это ему не удалось. — Разве… водки бы чуток?

— Сразу видно — наш человек, но водка мне и самому нужна. Хотя… — протянул хозяин лавки и с хитрым прищуром вытащил из-под прилавка армейскую флягу. — Чего не сделаешь для хорошего человека. Считай это бонусом за опт. Теперь все?

— Все.

Продавец сноровисто собрал весь заказ и, запихнув его в объемный мусорный пакет, подал Андрею.

— Ну, если все, тогда скатертью дорога.

— Спасибо, счастливо оставаться, — улыбнулся на прощание Андрей и, не став задерживаться, просто пристегнул раздувшийся от пуховика пакет к верхнему клапану ранца. Он еще раз кивнул продавцу и, забросив свою поклажу на плечи, вышел из магазина.

Пустынные улицы деревни казались зловеще-тихими. Создавалось впечатление, что из-за каждого окна приземистых избенок сквозь мутные стекла наблюдают недобрые глаза.

«Да хватит тебе дергаться. Тоже мне деревня вампиров. Ну, есть у них вороватые продавцы, и что?» — сказал себе Андрей, но легче от этого не стало. Сам того не замечая, он ускорил шаг.

Деревня была небольшой, дворов на триста, и до ее околицы удалось дойти за пару минут. Сверившись с картой, которую раздобыл в первом же населенном пункте на своем пути, он направился в сторону леса.

За деревней до самого леса тянулись поля с торчащей из земли стерней от скошенной пшеницы. Дорога, по которой шел Андрей, была проселочной и виляла, как змеиный след. Судя по всему, эти изгибы образовались из-за того, что местные жители пытались объезжать залитые водой ямы на раскисшей грунтовке, при этом понемногу откусывая пространство у полей.

Андрей, ежеминутно оглядываясь на деревню, все же добрался до леса и, лишь зайдя в тень склонившихся над дорогой деревьев, с облегчением вздохнул.

Придорожные заросли образовывали настоящий желто-зеленый тоннель, который вел в неизвестность. Тусклое солнце с трудом пробивалось сквозь переплетение ветвей и массив листьев, даже не думавших опадать, несмотря на позднюю осень.

Окружавшее Андрея буйство природы немного успокоило напряженные нервы, и он сбавил скорость.

Через пару километров опасения практически полностью отступили, но в тот момент, когда он уже раскаивался в том, что напрасно мысленно оскорблял продавца, прозвучал выстрел. Удар первой пули свалил беглеца на землю, поэтому ее напарница с бессильной злобой просвистела над головой и расщепила тонкий ствол склонившейся над дорогой ольхи.

Не вставая, на четвереньках, Андрей заполз в заросли кустов и уже там, поднявшись на ноги, побежал. Бежал он как лось в зарослях кукурузы — шумно и безалаберно.

Лишь через пару минут ему удалось немного успокоиться, выровнять ритм бега и прислушался к шуму за спиной. Судя по звукам, за ним гналась целая армия, и если бы не спешка одного из грабителей, они взяли бы его, как говорится, тепленьким. Впрочем, необдуманный поступок одного из преследователей мог бы оказался не таким уж необдуманным, если бы в рюкзаке Андрея не было столько железа.

«Интересно, что они там поломали?», — подумал Андрей, выбираясь на более свободный участок леса. Здесь ему удалось увеличить скорость, при этом издавая не так много шума. Андрей понимал, что долго так продолжаться не может. Он был нагружен увесистым ранцем, а преследователи бежали налегке. Необходимо было что-то делать, и делать очень быстро. Он судорожно начал перебирать в голове варианты действий, но единственное, что приходило в голову, — бежать дальше.

«Все, хватит», — подумал Корчак и решительно остановился. Осмотр местности подсказал вариант действий. Перед ним возвышались два практически крутых холма, и дальнейший путь мог вести только в распадок между ними. При этом сам распадок, поросший редким кустарником, совершенно закрывал обзор впереди. Решившись, Андрей подбежал к небольшому завалу из сухих деревьев, поросшему густой травой и невысоким кустарником. Появившийся над упавшими деревьями просвет в кроне леса дал возможность и траве и кустарнику напитаться сочной зеленью, слегка потускневшей из-за непогоды.

Корчак забросил рюкзак между сухими стволами и протиснулся сверху, одновременно выдергивая из притороченного к рюкзаку чехла лохматый «гилли». Затем он повернулся лицом к преследователям и накрыл себя маскировочным покрывалом, в основном стараясь закрыть и собой и покрывалом мусорный пакет возмутительного ярко-синего цвета.

Как только он закончил ворочаться, из-за кустов выбежал его давешний знакомый. Звероподобный лавочник сжимал в руках охотничий карабин и злобно сверкал глазами. Несмотря на немалый запас жирка, бандит, в отличие от Андрея, почти не запыхался. Не останавливаясь, лавочник повертел головой и, увидев распадок между холмами, с треском вломился в кусты. Тут же на прогалине появилась остальная банда. На вид это были обычные крестьяне. Отсутствие централизованной власти в виде свирепого участкового явно развращало славянскую душу. Крестьяне поддались соблазну получить даром то, что раньше они зарабатывали тяжким трудом.

Некоторую ошибочность этих доводов доказало появление следующего персонажа — участкового, запыхавшегося по причине толстого брюха и преклонного возраста. Когда сверкающий синей фуражкой представитель почившей власти исчез в распадке, изрядно заросшем кустарником, Андрей наконец-то выдохнул тот воздух, который втянул в себя перед появлением лидера погони. Никто из бандитов даже не посмотрел в сторону укрытия беглеца, и он похвалил себя за то, что все же захватил с собой «гилли».