– А что с ними не так? – насторожился я.
– Дело в том, что и магам, и самостоятельно оплатившим переезд переселенцам полагается полное гражданство от городского совета. Тем же, кто прибыл, так сказать, прицепом, для этого нужно заплатить в казну пятьдесят тысяч червонцев.
– Что?! Да ты охренел, чинуша! – рявкнул Гена, но я тут же окоротил его:
– Помолчи.
Чиновник и вовсе не обратил внимания на вопли моего друга, продолжив вежливо вещать:
– Можно оформить неполное гражданство, но тогда доступ в город им будет закрыт, а помочь девочке смогут только там. Конечно, вы можете рискнуть и обратиться к ведьмам и знахаркам на Подоле, но я бы не советовал.
– Уверен, у вас есть варианты решения этой проблемы, – не повелся я на словесные кружева чиновника.
– Конечно, – оживился он, – проще всего будет, если ваш спутник принесет вам вассальную клятву. Раньше это называлось холопством, но термин не прижился.
И все-таки вопли Баламута его зацепили, иначе он обошелся бы без неприятного термина, произнесенного с изрядным ядом в голосе и косым взглядом на Гену.
– А иные варианты попадания моих спутников в клиники сопряжены с серьезными тратами? – на всякий случай уточнил я.
– Конечно, но вы должны понять, что городской совет и Посадник не могут рисковать благополучием Города, допуская туда ненадежных людей. А в случае подписания вассального договора вся тяжесть ответственности за поступки вассалов ложится на сюзерена.
Ох, как у них здесь все непросто. И опять же жутко не хватает информации, хотя именно в данном случае есть возможность исправить данный недостаток.
– Мне хотелось бы ознакомиться с текстом вассального договора.
Никто не любит читать составленные юристами документы, особенно если они имеют объем больше половины страницы. Не скажу, что я в этом плане отличаюсь от других, но нужно отдать должное, в качестве источника информации подобные бумаги просто бесценны.
Так, что тут у нас? Да уж, действительно кабала. Судя по документу, если мы заключим так называемый ряд, Гена в течение всего срока контракта не сможет иметь в собственности ни недвижимости, ни транспорта. Даже его личный счет в банке должен быть под моим контролем с полным доступом. О любых тратах свыше тысячи червонцев он обязан уведомлять своего сюзерена. То же самое касается вступления в брак и путешествий на расстояния больше чем три сотни километров. Одно успокаивало: это не пожизненная кабала и контракт заключался на три, пять или десять лет по желанию сторон. Но больше всего меня напрягала именно ответственность, которую этот договор возлагал лично на меня. Всего один-единственный пункт указывал, что все проступки вассала ложатся на плечи сюзерена и соответственно на его кошелек.
– Итак, какое вы приняли решение? – спросил чиновник, заметив, что я закончил чтение.
Я лишь недовольно поджал губы и, встав, подошел к Гене:
– Читай.
Баламут взял бумагу из моих рук и презрительно сморщился:
– Если ты считаешь… – начал он вилять.
– Читай, – резко возразил я. – Только тебе решать, влезать в это дело или нет. Может, нам стоит повременить и подумать?
– Уже временили, – помрачнел мой друг, покосившись на испуганную Златку, но все же принялся изучать документ.
Через пару минут он поднял глаза и уверенно сказал:
– Подписываем. Есть у меня уверенность, что ты будешь хорошим барином, а я послушным холопом, – с кривой улыбкой постарался он пошутить.
– Очень сомневаюсь, особенно в последнем, – не разделил я его мрачно-юмористического настроя. И повернулся к чиновнику. – Мы готовы заключить договор на три года.
– Прекрасно, – непонятно чему обрадовался этот хлыщ.
Затем он быстро повторил с Геной и Златкой те же манипуляции по регистрации. Только девочке жетона не досталось, лишь вкололи в кисть чип.
После этого чинуша заставил нас исполнить целый ритуал. Мы с Геной встали с двух сторон от высокой тумбочки у стены и совершили необычное рукопожатие над этой тумбой, обхватив пальцами предплечья друг друга. Получилось так, что места уколов на запястьях совместились. Над тумбой тут же появилось голографическое изображение с коротким текстом.
По просьбе чиновника я произнес надпись вслух:
– «Клянусь полностью и беспрекословно выполнять условие стандартного вассального договора сроком на три года».
То же самое повторил Гена. Затем чиновник положил ладонь на тумбу и резюмировал:
– Чиновник двенадцатого ранга Бобрин клятву подтверждает.
Когда мы все вернулись на свои места, Бобрин продолжил беседу:
– Дар Зимин, коль уж вы взяли заботу о бедной малышке на себя, хочу дать вам один совет. Мне известно состояние вашего банковского счета, и у вас вряд ли получится потянуть это дело в одиночку. Но все не так уж плохо. У меня есть знакомые в окружении князя Савельева, и они могут попросить его светлость о содействии. – Не заметив энтузиазма на моем лице, чиновник решил выдвинуть еще один довод: – Хочу добавить, что клиники князя считаются лучшими в городе.
– Мне не хотелось бы принимать подобные решения с кондачка, – спокойно и даже с вежливой улыбкой заявил я.
Бобрин нахмурился, а Гена сдавленно хрюкнул с дивана.
– Поверьте, – не унимался этот балагур, – мало кому из небогатых магов-пустышек удалось прожить без покровительства князей. Рано или поздно такие недальновидные люди оказываются на Подоле и влачат жалкое существование изгоев.
Очень давно, еще во времена моего детства отец поведал мне народную мудрость, которую я хорошо запомнил: «Ты мне сказал – я поверил. Ты повторил – я начал сомневаться. Ты настаиваешь – я тебе не верю». Так вот этому чудаку веры у меня становилось все меньше и меньше.
– И все же я хотел бы подумать, – мило улыбаясь, осадил я чиновника, – а также узнать, есть ли какие-то преференции, которые город предоставляет бедным переселенцам?
Преференции были такими же кислыми, как и лицо, с которым нам о них поведал чиновник. На два дня переселенцам предоставлялся номер в гостинице и ячейка на складе здесь же. Под конец разговора поняв, что пробить меня не получится, Бобрин вызвал кого-то по селектору и скупо попрощался.
На выходе ждал посыльный, который проводил нас по лабиринту коридоров к стойке ресепшена, находившейся у дверей лифта. Сверившись с информацией в компьютере, девушка выдала мне ключ-карту от номера и объяснила, как пройти к складским ячейкам. Еще она посоветовала наведаться туда не раньше чем через полчаса, но не позднее завтрашнего полудня, а также несказанно обрадовала тем, что в номере есть незапароленный вай-фай.
Гена все-таки не дождался, пока мы окажемся в номере, и накинулся на меня прямо в лифте:
– К чему вся эта тягомотина? Человек предлагал тебе выход из ситуации.
– Ты серьезно?! – возмутился я и тут же сбавил тон, чтобы не пугать Златку. – Гена, даже не сомневаюсь, что мне предложат такой же договор, как и тебе. А это – кабала, и, учитывая наши проблемы, можешь даже не сомневаться, что контракт мне подсунут на десять лет. И это меня как-то не возбуждает. Ты же сам читал ту бумажку.
– Да, и согласился подписать. Ради Златки!
– Ты согласился пойти в подчинение к старому другу, которого знаешь почти с ползунков! – окончательно психанул я, потому что спорить с Баламутом и одновременно проводить анализ с минимумом информации было тяжко. – А мне предлагаешь пойти в холопы к какому-то мутному типу. Так что не надо сравнивать. Если другого варианта не будет, ради Златки я продам себя даже в вечное рабство, но пока, если ты не возражаешь, поищу этот самый вариант. Дай мне час. Всего один час. Точнее, полтора: нужно ведь дождаться открытия склада, чтобы забрать ноут.
Обычно я стараюсь избегать конфликтных ситуаций, но порой и у меня бывают вот такие срывы. Гена в подобных случаях немного теряет перманентную уверенность в собственной правоте. Правда, ненадолго.
– Извини, я слишком давлю, – стушевался он и, немного помолчав, добавил: – Прости, но уже нет никаких сил ждать.