— Ну ладно.

День был долгим. Орм крепко засел, грёбаный ублюдок. Осада длилась полдня, а потом мы заняли один из домов неподалёку от дома короля. Город представлял собой этажи, поскольку тянулся в горы. Я был вынужден обложить дом Орма своими отрядами, взяв в кольцо, но к вечеру поступали тревожные вести: отты, что поддерживали императора Ёрстрарики, переходили на сторону бунтовщиков.

— Дерьмо! — выругался я, хлопнув по столу.

Воевода Вермунд рассказывал мне об обстановке в городе. Мы были в маленькой комнате, где кроме стола с парой кресел и кровати ничего больше не было. Йорген, раненый, перетягивал живот повязками, грязно ругаясь от боли. Мои парни ходили по коридорам и узкому двору, занимая места для дозоров. Готовились к ночи, которая может стать тяжёлой и для кого-то — последней.

— Отты подожгли святилище, — докладывал воевода Вермунд, стоя около стола. Я буравил глазами ненавистный дом с белокаменными стенами. Отсюда, с высоты небольшой усадьбы какого-то знатного торговца-отта, расположенной на пригорке, дом Алариха казался маленьким, словно игрушечным. Я сотру его с лица земли. — Они громят улицы и занимают дома, что ближе к побережью.

— Пошли туда людей. Их надо отрезать от всех выходов из города, пристань тоже.

— Слушаюсь, — кивнул Вермунд, мужчина немного старше меня, с короткими тёмными волосами, уже тронутыми сединой, и крупным кривым носом. — И ещё, господин, там северяне… они хотят говорить.

— Северяне? — удивился я. Неужели старик решил сдаться? Непохоже на него. Орм был таким же упрямым, как я.

— Да, дружина князя Варди.

— Что ещё за Варди? — нахмурился я.

— Часть северян хочет перейти на нашу сторону, — пояснил воевода, оставаясь спокойным. Он был уставшим, в грязном доспехе из варёной кожи, но собранным.

— Позови его.

Вскоре Варди привели. Высокий парень с обритой до тёмной щетины головой и коротко обрезанной бородой. Глаза у него были синие и цепкие. Доспех не представлял из себя ничего особенного, кожаная куртка, наручи. На поясе — длинный меч с широким лезвием в кожаных ножнах, нож с костяной рукоятью и пара коротких боевых топоров. Никаких украшений на пальцах Варди не было, только обереги гремели на груди железяками. Он улыбнулся мне, когда вошёл, и отвесил поклон. Вёл себя так, словно был равным мне. Дурак, тут нет никого, кто равен мне.

— Я Варди Красавчик, — представился он. Я кивнул, оглядывая его. — И я новый князь севера.

— С чего вдруг ты решил прийти ко мне? — ещё один предатель? Я бросил взгляд на своих парней, что стояли с двух сторон от Варди Красавчика, а ещё у двери комнаты. Он был в меньшинстве, и даже его топоры вряд ли ему помогут. Мне стоит только кивнуть, и Варди сдохнет, как пёс.

Варди прищурил синие глаза.

— Орм старый безумец, — заявил он, так и не дождавшись от меня поздравлений. — Он помешался, решил, что умнее всех. Не знаю, чем он думал, когда начал эту заварушку. Наверное, своим членом!

Новый князь засмеялся, будто это и правда было смешно. Я подлетел к нему и схватил за горло. Варди захрипел. Вцепился в мои запястья, заскрёб чёрными ногтями. Я склонился к его уху.

— Если хоть на шаг приблизитесь к моей жене, я развешу ваши кишки по всему городу. Понял⁈

— Понял, князь! Мы молимся за Светлую Госпожу, мы умрём за неё, если прикажешь!

— Ты видел, что он сделал с ней, и не вмешался? — я крепче сдавил его шею.

— Прости… князь, — захрипел Варди, безуспешно сжимая мои руки. — Я не знал… не понял… как поступить… прости!..

Я бросил его. Варди согнулся и стал кашлять. Его лицо было красным. Я стал ходить кругами. Бесился, потому что оказался бессилен и не помог своему главному сокровищу. Слабость. Проклятая слабость. Я боялся думать о том, что случилось с моей женой. Боялся смотреть ей в глаза, потому что не вынес бы её осуждения, её боли. И ещё хуже было знать, что я ничего не могу исправить.

— Почему я должен тебе верить⁈ — заорал я. Тупая, бессмысленная ярость.

Варди замер, хлопая глазами. Кажется, он был напуган. Ну конечно, я мог убить его прямо сейчас. Бросить в него нож. Зарезать мечом. Отрубить голову секирой. Или приказать парням у двери разобраться с ним. И его люди не смогут ему помочь. А Варди очень хотел жить, даже больше — он хотел власти. Проклятая власть!

— Я клянусь на оружии, — Варди достал топор и чиркнул лезвием по ладони. Кровь закапала на ковёр под нашими ногами, окрасила сталь. — Клянусь богами, я и мои люди будем с тобой до конца, князь Зигрид Рыжий, Горный Лев из Бергсланда.

Я выпрямился перед ним и взглянул сверху, хотя Варди был немного выше меня. Словно волк, что прижимается к земле, он сутулился и склонял голову.

— Сколько у тебя людей?

— Почти сотня, князь. Пятеро погибли, когда мы уходили.

— Пусть все принесут мне клятву, и тогда вы в деле, — вздохнул я. Будто у меня есть кого выбирать.

Немного позже я вышел во двор. Дом в два этажа окружали каменные стены и три башни с узкими окнами-бойницами. У крыльца стояли парни Варди и он сам. Я оглядел их: молодые северяне, что желали набить кошельки золотом и побрякушками для подруг. Они были сильными, наверное, воевали и раньше. Загорелые небритые лица, сломанные носы, кожаные куртки — ничем не отличались от моих волков. Только мои псы были готовы сдохнуть, если прикажу, а эти…

Все поклялись на оружии, как Варди, и тогда я немного успокоился.

— Им точно можно верить? — спросил меня Йорген, когда я вернулся. Мы остались вдвоём. Он пил. Устал после боя, а ещё был ранен. Пить не надо бы, но когда Йоргена останавливали какие-то дырки в животе? Я упал на соседнее кресло и устало пригладил потные, солёные волосы. Солнце, наконец, зашло. Комнату окутала приятная полутьма и прохлада.

— Хрен знает, — вздохнул я. Плеснул в кубок вина. Мне надо выпить, срочно. Разом осушил кубок и поморщился. Голова зашумела, заныл старый шрам на виске. — Ты знаешь, как они трясутся над своими клятвами. Будем надеяться, что это не пустой звук.

— Что будешь делать?

Йорген был такой же грязный от крови и пыли, как и я. Друг сидел за столом, сложив ноги в сапогах на столешницу. Вертел в руках секиру. Он оттирал лезвие, покрытое засохшей кровью, сухой тряпкой.

— Давить их, пока не уничтожу всех предателей, что же ещё.

— Всех предателей никогда не уничтожить, — заметил Йорген. — Всё катится в зад, Зигрид. Сегодня Орм, а завтра?

— Заткнись, я слежу за всеми.

— Нет. Ты боишься, и я тебя понимаю. Раньше бояться надо было только за свой зад, а его, давай по-честному, не жалко. А теперь… как она?

Я скрипнул зубами. Гнал мысли о Китти весь день, но теперь друг задел дыру в моей груди. Я чувствовал себя так, словно во мне торчало копьё. Планы поставлены под угрозу, Орм ещё жив, а с ним много предателей. Его войско растёт с каждым часом, в городе погромы и пожары. Отты переходят на его сторону. Боги ведают, что будет завтра, наверное, начнутся уличные бои. Моя империя может никогда не появиться на карте мира, потому что я оказался слишком глуп. Пригрел на груди змею.

Проклятье, но больше всего я боялся за Китти! Надо было оставить её в усадьбе, но, боги, вряд ли там ей было бы безопаснее.

— Не знаю. Я даже не знаю точно, что случилось.

— Надо было спросить, — упрекнул Йорген. — Ей нужен ты, а не эта сраная месть. Она другая, Зигрид…

— Иди в зад! — рявкнул я и шумно поднялся.

Стал расхаживать по комнате, словно зверь в клетке. Желваки перекатывались на щеках. Йорген был прав, я бросил её, когда она нуждалась во мне больше всего. Но, будь я проклят, не выдержал бы вида её страданий. Не знаю, что скажу, когда вернусь, когда увижу её снова. Я придурок, раз кинулся спасать свою власть, а не успокаивать изнасилованную жену. Она никогда не простит меня.

— Она добрая девушка, — продолжил Йорген, будто не понимал, как мне плохо. — Я сожалею, что так произошло, но ничего не исправить.

Я вернулся к столу и оперся на столешницу руками. Вперил взгляд в бездушные глаза Йоргена.