Остановить эту свару мог бы Ельцин, но настоящий — тот, кто, рыкнув, заставил бы бизнесменов умерить свой пыл. Но того Ельцина уже давно не было, а этот не мог. Физически[318].
25 июля состоялся аукцион. При стартовой цене в 1,18 миллиарда долларов MUSTCOM предложил 1,875 миллиарда против 1,71 миллиарда «ТЕЛЕФАМ Б.» и выиграл.
Мировая экономика оценила этот результат как огромный успех — акции «Связьинвеста» выросли сразу на 60 %. Мнение Гусинского и Березовского с мнением мировой экономики не совпадали, и они посулили Чубайсу с Немцовым кару лютую. Гусинский так мне объяснил суть претензий. Во-первых, Потанин обещал не заявляться, потом — заявляться только для проформы, а сам всех обманул. Во-вторых, Потанин обманным путем выведал, сколько они намерены заплатить и на 10 процентов перебил их ставку. В-третьих, Потанин платит не своими деньгами, а деньгами Государственного таможенного комитета, средства которого Чубайс разместил без конкурса в потанинском банке «ОНЭКСИМ». В-четвертых, Потанин уже много нахватал.
Чубайс парировал: «А что, Гусь своими кровными за все платить собирается? Нахапал денег у Рэма [Вяхирева, главы «Газпрома» — Е.С.] и строит из себя невинность. И никто ему ничего не обещал — врет. А то, что мы, на минуточку, на 165 миллионов долларов больше в бюджет получили — это что, ничего не значит?!»
Нетрудно заметить, что совсем уж белых одежд в этой истории найти нельзя, но подход Чубайса был намного более здравым.
Аукцион кончился — началась война.
Службы безопасности «МОСТа» и «ЛогоВАЗа» (то есть Гусинского и Березовского) начали энергичную охоту на Чубайса и его команду. Результат был получен почти сразу: под раздачу попал Немцов, решительно поддержавший Чубайса. В первых числах августа в «Новой газете» вышла статья журналиста Александра Минкина «Я люблю, когда тарелки очень большие» — со стенограммой разговора Немцова и Лисовского о выплате последним первому гонорара в 75 тысяч долларов за автобиографическую книгу «Провинциал». Речь шла о том, что из-за задержки выплаты Немцов не может подать собственную декларацию о доходах, что предусматривалось подготовленным нами с аппаратом правительства указом президента.
Меня в стенограмме разозлила фраза Немцова: «Я не могу заполнять декларацию. Я — автор указа, и не могу ее заполнить». «Ну, и нахаленок, — подумал я. — Он — автор указа! Пришел на все готовое и хвастает».
Была в той статье многозначительная закладочка: «Еще один вице-премьер России — Альфред Кох (глава Госкомимущества) — написал книгу “Приватизация в России: экономика и политика”. Не знаем, какова она в толщину, но швейцарская фирма Servina Trading S. A. заплатила Коху авансом 100 тысяч долларов».
Роковое значение имело здесь слово «авансом». Сразу запахло жареным.
Березовский как заместитель секретаря Совета безопасности принял пас от Гусинского и стал наседать на Генерального прокурора с требованием возбудить уголовное дело в отношении Коха. Тут-то Скуратов и сказал мне: «Вы бы, Евгений Вадимович, объяснили вашим друзьям олигархам, чтобы они думали, когда лезут ко мне с просьбой возбудить уголовные дела друг на друга. А то они потом помирятся и попросят дело закрыть. А мы — прокуратура, а не форточка: открыл-закрыл».
«И он послушно в путь потек, и к утру возвратился с ядом[319]» — быстро соображающий Кох, узнав, к чему клонится дело, через неделю уехал в США и оттуда известил, что уходит в отставку. Вовремя: 1 октября прокуратура Москвы по поручению Скуратова возбудила против Коха уголовное дело по признакам злоупотребления должностными полномочиями.
Кажется, 25 октября я приехал в Белый Дом к Чубайсу обсудить некоторые рабочие вопросы. Разговор перешел на тему бушевавшей уже информационной войны, и Чубайс с негодованием высказался о том, что «эти гады» заставили Коха уехать из страны, хотя он ни в чем не виноват. Я возразил: не так уж и ни в чем.
И тут… Чубайс с тем же возмущением, как о чем-то второстепенном, сказал:
— Ну, и что. И мы получили аванс за будущую книгу.
— Как?! Какую книгу?! Когда?!
— Мы напишем историю приватизации в России. Заключили договор и получили аванс. Я, Казаков, Кох, Мостовой, Бойко. В начале июня.
— Но книга-то написана?
— Еще нет, но скоро напишем.
— А от кого аванс?
— От издательства, от «Сегодня-пресс».
— Так оно же потанинское! Анатолий Борисович, получается, вы перед аукционом по «Связьинвесту» получили от Потанина деньги ни за что, и он со скандалом этот аукцион выигрывает! Это же однозначно будет рассматриваться как взятка!!!
Чубайс заметно встревожился.
— Вы так думаете?
— Да как же иначе, Анатолий Борисович?! А вокруг вас Гусь с Березой все с микроскопом проверяют и не сегодня — завтра все это всплывет.
— Тут и копать не надо: деньги на мой счет в «МОСТ-Банке» пришли. Что же делать?
Хороший вопрос. Что тут поделаешь. Удар неизбежен, можно только пытаться его смягчить. Смотрел на этого умного, опытного человека и не понимал, что это такое: беспечность, ослабление этических норм?
— Во всяком случае, нужно сделать, чтобы СМИ узнали об этом от вас, а не из скандальной публикации. Нужно самому об этом объявить.
Чубайс подумал и согласился:
— Пожалуй, вы правы.
— Желательно еще сказать, что полученные деньги планируется израсходовать на какие-то «богоугодные» цели.
Чубайс принял и это. На этом мы расстались, обсудив еще некоторые детали. Выглядел он подавленным.
Во вторник в газетах действительно появилось его интервью на общеэкономические темы, где он как бы мимоходом сказал: «Мы подготовили фундаментальную монографию… Замысел был таков, чтобы сделать это к пятилетию приватизации, к 1 октября, но, к сожалению, не успели вовремя… 95 % гонорара за это издание мы вносим для того, чтобы создать специальный фонд защиты частной собственности в России»[320].
Может быть, это и помогло бы. Но Чубайс и Немцов прорвались к Ельцину (а посетителей президент принимал все реже, и потому ценность доступа «к президентскому уху» возрастала громадно) и настояли на отставке Березовского с должности в Совете безопасности. Разумный, но сильно запоздалый шаг: Березовский, не стесняясь, использовал высокий государственный пост в личных бизнес-интересах, и гнать его взашей было давно пора. Однако это взорвало неустойчивое информационное равновесие, которое с трудом сохранялось усилиями Юмашева и Дьяченко.
Несмотря на возражения Юмашева, указ был подписан 4 ноября. Таким до красноты злым я нового руководителя АП не видел: «Я еле сдерживал Гуся и Березу, а эти м…ки всё испортили. Теперь я слова за них не скажу, пусть разбираются сами». Чтобы отмежеваться от «молодых реформаторов», он через пресс-службу АП объявил: отставка Березовского произошла по инициативе Чубайса и Немцова (читай: я к этому не причастен). Надежды удержать ситуацию «в рамках» пошли прахом. Московская прокуратура занялась исследованием «Союза писателей» (так глумливо называли высокопоставленный авторский коллектив), вал публикаций нарастал. Сразу выяснилось, что деньги уже не только получены, но и частью потрачены (Кох, например, перевел их за рубеж), то есть никакими благородными помыслами тут и не пахнет, и оргвыводы не заставили себя ждать.
Сначала уволили с должности первого заместителя руководителя АП Казакова. Потом — Бойко и Мостового из правительства. Чубайс тоже просил об отставке, но лишился «только» поста министра финансов, сохранив пост первого вице-премьера.
Травля Чубайса и его команды подытожила политический год. Беспощадная схватка, участники которой поливали друг друга помоями, добила остатки репутации демократов, из которых именно «команда Гайдара» слыла честной и бескорыстной (напомню, за попытку обвинить их в жульничестве пришлось публично извиняться еще Руцкому). Теперь же в глазах измученных оскудением людей они (да и демократы заодно) выглядели еще и мелкими (100 тысяч долларов и по тем временам уже был не масштаб) жуликами.
